Книга Восхождение тени - Тэд Уильямс

Сланец переводил взгляд с одного на другого.

— Ничего не понимаю. Может мне кто-нибудь что-нибудь внятно объяснить?

Несмотря на то, что Никель был относительно молод, выглядел он гораздо старше своих лет, а сейчас к тому же скривился так, будто надкусил самую горькую редиску из неудачного урожая.

— Это… это не первый раз… когда квары пытаются проникнуть в Округ Мистерий. Они многажды там бывали.

— Что? — Сланец выпучил на него глаза.

— Что я сказал! — рявкнул Никель. — Квары приходили сюда всё время, сколько метаморфные братья ведут летопись. Старшие из братьев и Гильдия знали об этом и закрывали глаза, более или менее — тут сложная история. Но потом их хождения прекратились; квары не появлялись здесь уже очень давно. Лет двести, а то и больше.

Сланец покачал головой.

— Я всё ещё ничего не понимаю. Что они делали в Мистериях?

— Мы не знаем, — пожал плечами Киноварь. — Говорят, что когда-то давно нашлось несколько монахов, что прокрались в Мистерии в попытке подсмотреть за фаэри — или кварами, как они сами себя называют — но в той истории сообщается, что эти смельчаки лишились рассудка. Фаэри приходили очень редко — раз в столетие, а то и реже — и всегда небольшой группой, почему, возможно, им это и позволялось. Традиция была древней уже тогда, когда сформировалась первая Гильдия каменотёсов, семьсот лет назад. Они всегда являлись через Известняковые ворота, с самой длинной из Дорог Шторм-камня, той, что ведёт на материк. Квары задерживались здесь всего на несколько дней и ни разу ничего не украли и не испортили, да и никому не навредили. Долгое время наши предки не вмешивались в дела волшебного народа — по крайней мере, как сообщает история. А потом, после битвы на Серохладной пустоши, квары перестали появляться.

— Но если у них был готовый вход, почему они на этот раз не воспользовались им же? — удивился Сланец.

— Потому что мы запечатали Известняковые ворота после второй войны с сумеречными, — сердито фыркнул брат Никель. — Фаэри показали, что им нельзя доверять. Потому-то и пришлось им подкапываться с поверхности. И поэтому-то они так рвутся в наш священный Округ Мистерий!

Сланец потёр лоб, как будто собирая услышанное в более осмысленную и цельную форму.

— Даже если это всё правда, Никель, она совершенно не объясняет"почему". Неужели совсем никто не знает, чем они там занимались или с чего вдруг им вообще было разрешено туда спускаться?

Киноварь кивнул.

— На самом деле, похоже, в прошлые века квары помогали строить Округ Мистерий — нет, извини, Никель, я не стремлюсь богохульствовать. Я хочу сказать, что фаэри участвовали в прокладке туннелей и обработке залов в глубинах, не в самих Мистериях.

— Трещины и щели! — Сланца как будто оползнем придавило известием, оно как будто погребло под собой знакомый и привычный ему мир. — И я узнаю об этом только сейчас? Я что, единственный фандерлинг во всём Городе, который ни сном ни духом?

— Для меня это тоже новость, — откликнулся Медь. — Не знаю, что и сказать.

— Для всех нас это новость, включая меня, — поправил магистр. — Хранители Сард[10] и Кепрок[11] призвали меня перед тем, как послать сюда, и тогда сообщили. Знали только сами Хранители Гильдии и несколько особо доверенных лиц. Никелю сказали так же, как и мне.

— Именно, — вставил брат Никель. — Настоятель открыл мне правду, когда заболел. "Ныне время молодых, — сказал он, — я уже слишком стар, чтобы хранить такие секреты", — монах нахмурился. — Подарок, прямо сказать, не из лучших, что я получал.

— "Прадедов топор не потому хранят, что он украшает стену", как говорили в старину, — упрекнул его Киноварь. — На наших плечах доверие всех, кто пришёл до нас и кто придёт после. Мы должны делать, что должно.

— Тогда нам надо молиться Повелителю жидкого камня, чтобы не оказалось, что ваш капитан Вансен сошёл с ума, — огрызнулся Никель. — И что он добьётся чего-нибудь путного, а не только своей смерти. Иначе — мы сможем отразить ещё атаку — ну, две, — но в конце концов проиграем, и Мистерии окажутся у них в руках.

— Не только Мистерии, — добавил Малахит Медь. — Если мы проиграем, Город фандерлингов тоже падёт, а затем они захватят и замок наверху.

— Что мы делаем, отец?

Сланцу всё ещё казалось странным слышать такое обращение от мальчика — выходило малость похоже на то, будто ребёнок исполняет роль Послушного Сына в одном из действий мистерии.

— Я боюсь за Чавена и хочу его поискать, — объяснил мужчина. — Но я не собираюсь совершать вторично свою ошибку и выпускать из виду тебя. Старейшие свидетели, мне так не хватает твоей матери!

Кремень спокойно взглянул на отца.

— Мне тоже её не хватает.

— Быть может, мне стоит отослать тебя к ней, в Город фандерлингов? Это убережёт тебя от неприятностей — по крайней мере, в храме.

— Нет! — это было первое, что, кажется, действительно взволновало мальчика. — Не отсылай меня, отец. Мне нужно здесь что-то сделать. Я должен быть здесь.

— Что за чепуха, парень? Что тебе может быть нужно сделать? — уверенность Кремня встревожила Сланца. — Больше ты не станешь наводить шороху в библиотеке, слышишь меня? И никаких больше внезапных прогулок по Мистериям — я итак едва уговорил братьев простить нас с тобой за прошлые приключения.

— Мне нужно оставаться в храме, — упрямо повторил мальчик. — Не знаю, почему, но я должен.

— Хорошо, об этом мы поговорим позже, — сдался мужчина. — Сейчас ты можешь пойти со мной. Но никуда от меня не отходи, понял?

На самом деле Сланец был даже рад компании мальчишки. Его тревога за доктора всё росла и росла — вместе с уверенностью, что Чавен не просто забрёл куда-то. Возможно, его похитили квары — и думать об этом было страшно, — а возможно, его одолел новый приступ одержимости зеркалами — что могло привести и к худшим последствиям.

У Сланца не было намерений искать в заведомо опасных местах (хотя после безумия прошедшего года ни пядь земли под Городом фандерлингов теперь нельзя было назвать вполне безопасной), но всё же если бы с последней атаки кваров не минуло уже несколько спокойных дней, он не отважился бы вывести ребёнка за пределы храма. Но даже решившись на это, Сланец сунул за пояс каменную пику и топорик, и кораллов для лампы захватил больше обычного.

"Старейшие, защитите нас обоих, — помолился он про себя. — Парнишку — от всякого вреда, а меня — от Опал, буде с ним что-нибудь приключится".