Книга Веяние тихого ветра - Франсин Риверс

В эту минуту в комнате показался юноша, которому было на вид не больше четырнадцати лет. «А-а», — оглянулся на него Прим и протянул ему руку. Мальчик взял его за руку, подошел к ним ближе и склонил голову перед Юлией.

— Это мой любимый Прометей, — сказал Прим, с гордостью наблюдая за тем, как мальчик уважительно склонился перед Юлией. — Я скоро к тебе приду, — сказал он, улыбнувшись подростку, который еще раз поклонился и ушел.

Юлия почувствовала, как ее охватили какие–то неприятные ощущения.

— Он просто очарователен, — сказала она из вежливости.

— В самом деле? Ты тоже это находишь? — улыбнулся польщенный Прим.

Юлия выдавила из себя улыбку.

— Если ты не возражаешь, я бы хотела осмотреть свои покои. Скоро привезут мои вещи, — сказала она.

— Да, конечно. Пойдем, покажу тебе. — Прим провел ее через аркаду в солнечный перистиль, а потом по мраморным ступенькам на второй этаж. Покои Юлии располагались по соседству с его покоями.

Как только он ушел, Юлия устало опустилась на диван.

— Поставь шкатулку здесь, — сказала она Хадассе, указав на небольшой столик рядом с ней. Хадасса бережно поставила шкатулку на столик. Юлия открыла крышку и запустила пальцы в безделушки и ожерелья. — Первым делом, когда у меня будут собственные деньги, я верну те вещи, которые мне пришлось отдать Серту. — Она со стуком захлопнула крышку.

Затем Юлия встала и прошлась по комнате.

— Прометей так похож на этих женоподобных мальчиков, которые ездили с Вакхом. — Проводя пальцами по шпалерам, Юлия вспоминала то дикое веселье в Риме, когда какой–то пьяный мужчина разъезжал по городским улицам в украшенной цветами колеснице, запряженной леопардами.

— Моя госпожа, ты действительно хочешь здесь жить?

Юлия отняла руку от вавилонской шпалеры и повернулась к Хадассе.

— Ты тоже не одобряешь мое решение… — произнесла она угрожающе–тихим голосом.

Хадасса подошла к ней. Опустившись на колени, она взяла Юлию за руку.

— Моя госпожа, но ведь ты любишь Атрета.

Юлия отдернула руку.

— Да, я люблю Атрета. И мой переезд к Приму здесь ничего не меняет. Прим может жить так, как ему нравится, а я так, как нравится мне.

Хадасса встала и опустила глаза.

— Да, моя госпожа.

Юлия отбросила все сомнения, думая в первую очередь о материальных благах.

— Эта комната красивая, но уж очень маленькая. И мне не нравятся все эти фрески со всякими там мальчиками. Как только Марк передаст мне мои деньги, я куплю еще одну виллу, побольше этой, где будет достаточно места для меня и Атрета. А Прим может и дальше жить здесь.

Она вышла на узкую террасу и посмотрела в сторону центра города. Ей хотелось наполнить легкие чистым воздухом. Вдалеке был виден храм Артемиды, и Юлия подумала, воздает ли Атрет этой богине жертвы за свой триумф на арене. В ее глазах отразилась боль. Если бы только все оставалось так, как есть. Если бы только Серт не выставлял Атрета на смертельные поединки.

Тем временем прибыли рабы с ее вещами, и Хадасса вышла, чтобы позаботиться о разгрузке.

— Оставь это Сибил, — приказала Юлия Хадассе. — Иди сюда, мне нужно поговорить с тобой. — Хадасса вышла к ней на террасу. — Я хочу, чтобы ты отправилась к Атрету и сказала ему, что я позаботилась о постоянном месте жительства, где мы можем быть вместе столько, сколько пожелаем. Не говори ему ничего о Приме. Ты слышишь меня? Он не должен об этом догадаться. Пока… Он по–прежнему такой нецивилизованный. Лучше я сама все ему объясню, когда его увижу. Просто скажи ему, что он должен сейчас прийти ко мне. Он мне нужен.

На сердце у Хадассы было тяжело.

— Он по–прежнему в лудусе, моя госпожа?

— Не знаю, но отправься сначала туда. Если там его не будет, Серт скажет тебе, где его искать. — Они вошли в покои, и Юлия открыла свою шкатулку с драгоценностями. Нахмурившись, она провела пальцами по жемчужным ожерельям. Потом нащупала золотую брошь, усеянную рубинами. Юлия взяла ее в руку, сжав губы. Ей нравилась эта брошь. И зачем Юлии расставаться с ней? Атрет теперь свободен. Ей уже не нужно платить за то, чтобы он пришел сюда. Одного ее слова теперь достаточно, чтобы он оказался здесь по своей воле.

Юлия бросила брошь обратно в шкатулку и решительно закрыла крышку.

— Скажешь Серту, что я послала тебя с сообщением для Атрета. Надеюсь, он скажет тебе, где Атрет. — Она прошла с Хадассой к двери, стараясь говорить как можно тише, чтобы не услышал никто из прислуги. — Передай ему точь–в–точь, как я тебе велела. Ни слова о Приме. Поняла? Я сама позднее о нем скажу.

Отправляясь выполнять поручение своей хозяйки, Хадасса удивлялась тому, что Юлия, которая столько времени провела с Атретом, так и не узнала этого человека.

* * *

Даже когда Атрет лежал на столе и ему зашивали и обрабатывали раны, многие знатные римляне продолжали приглашать его в гости на свои виллы.

— Выгони их отсюда, — прорычал Атрет Серту.

— Как скажешь, — ответил Серт. Вовсе не он решил включить Атрета в поединки смерти. Этого потребовал проконсул, после того как получил сообщение от императора о том, что в эти поединки должен быть включен и варвар. Серт не мог отказать, и хотя проконсул заплатил ему достаточную сумму, чтобы можно было возместить расходы на приобретение и содержание Атрета, Серт понимал, что в будущем он уже не будет иметь таких прибылей. Как бы то ни было, но Атрет, мертвый или живой, уже не в его власти.

Но Серт был не так глуп. Были и другие способы заработать на Атрете, если только богиня ему улыбнется.

Атрет вернулся в лудус, где намеревался пробыть до тех пор, пока не решит, что ему делать со своей свободой. Серт предоставил Атрету просторные апартаменты, связанные с его собственными, и стал относиться к нему как к самому дорогому и почетному гостю.

Как Серт и ожидал, уже на следующее утро у главных ворот лудуса собралась огромная толпа. Большинство людей мечтало только о том, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на Атрета, но было много и таких, которые хотели предложить Атрету выгодные сделки. Серт пропустил таковых в просторное помещение для встреч и собраний, после чего сообщил Атрету, что к нему пришли уважаемые гости. Когда германец вошел в помещение, собравшиеся заметно оживились и наперебой стали подходить к нему со своими предложениями. Серт стоял в стороне и наблюдал.

Один хотел рисовать изображения Атрета на вазах, подносах и камеях. Несколько человек хотели продать ему виллы. Кто–то хотел сделать его совладельцем своей гостиницы. Кто–то предлагал, чтобы Атрет ездил на его колесницах. Серт не вмешивался в создавшуюся ситуацию, стремясь усилить ажиотаж.

— Я дам тебе самую искусную колесницу из всех тех, которые я построил, а также двух превосходных коней из Аравии! — предлагал мастер, делающий колесницы.