Книга В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

В выступлении на сессии Верховного совета СССР Горбачев допускал слишком резкие заявления: «КГБ — это государство в государстве, оплот тоталитаризма. Он должен быть разрушен». Как и во многих других невыгодных для него случаях, он всю вину переносил на КГБ. Ведь можно подумать, что все предшествующие годы, месяцы и дни органы государственной безопасности напрямую и полностью подчинялись не Президенту страны, а кому-либо другому. КГБ СССР работал под непосредственным руководством Горбачева, выполнял волю Генерального секретаря ЦК КПСС, иного не могло быть по существующему положению, более того, Крючков являлся до определенного времени главной опорой Президента в его противостоянии и расправах над политическими оппонентами. Ни одна серьезная операция КГБ не проводилась без санкции и докладов Генеральному секретарю, и не угодливые ли ему Крючков с Язовым сумели превратить армию и органы госбезопасности, по заявлению Горбачева, в «оплот тоталитаризма»? Органы КГБ не делали погоду в государственной политике, они были инструментом ее выполнения. Возвращаясь к событиям в Вильнюсе, я поражался словам Горбачева о том, что он узнал о них только на следующий день. Случилось так, что я находился в кабинете Крючкова, когда тот докладывал Горбачеву о намечавшихся мероприятиях в Литве. Горбачев предал подконтрольные и подчиненные лично ему органы госбезопасности точно так же, как и руководство Вооруженных сил страны.

28 августа Горбачев с мотивировкой «в связи с антиконституционным переворотом» образует Государственную комиссию для расследования деятельности КГБ СССР в период ГКЧП. Подобных комиссий не создавалось для расследования деятельности правительства или других министерств. Руководителем назначается глава Комитета Верховного совета России по вопросам обороны и безопасности Сергей Степашин. Для восходящего и быстро набирающего политический вес молодого амбициозного депутата — это исключительно высокое доверие. В состав Госкомиссии включались известные и авторитетные в стране народные депутаты СССР Ю. Рыжков, К. Лубенченко, а также несколько российских депутатов. Обратите внимание на важное обстоятельство: в состав созданной Государственной комиссии не входил ни один представитель или народный депутат от остальных союзных республик. Мнение союзных республик по проблемам государственной безопасности страны кое-кому в центре уже казалось несущественным или, возможно, ненужным. Из таких, казалось бы, мелочей в союзных республиках складывалось убеждение о пренебрежении Москвы к их интересам, нарушении суверенных прав республик.

Ответственная комиссия парламентского расследования была призвана вынести вердикт о КГБ СССР, внести рекомендации о дальнейшей судьбе специальных служб. Еще на Украине я познакомился с материалами ее работы, предложениями по образованию новой системы обеспечения государственной безопасности страны, затрагивающей также интересы союзных республик. Выводы комиссии представляют несомненный интерес в изучении вопроса о ликвидации КГБ СССР и судьбе его сотрудников (теперь хотя бы для истории). С отдельными положениями Государственной комиссии я как народный депутат СССР и практический работник КГБ не мог полностью согласиться.

25 октября 1991 года Государственная комиссия представила свои соображения Горбачеву. В результате заключения комиссии ни одно союзное министерство, руководители которого в какой-либо степени оказались причастными к ГКЧП, не испытало таких суровых оценок и репрессивных мер — от самого высшего звена до областных органов, — как это было осуществлено в отношении сотрудников КГБ СССР. Главный вывод Государственной комиссии: незамедлительно упразднить КГБ СССР и осуществить коренную реорганизацию его структур. Комиссия Степашина определила круг конкретных руководителей КГБ СССР и их участие в мероприятиях ГКЧП. Отмечалось, что с 5 по 17 августа Крючков неоднократно встречался с членами будущего ГКЧП. КГБ СССР отводилась существенная роль в решении следующих задач:

— отстранение от власти Президента СССР путем его изоляции;

— блокирование вероятных попыток Президента РСФСР оказать сопротивление ГКЧП;

— установление постоянного контроля за местонахождением руководителей органов власти РСФСР и Москвы, известных своими демократическими взглядами народных депутатов СССР, РСФСР и Моссовета, крупных общественных деятелей с целью их последующего задержания;

— осуществление при необходимости совместно с частями Советской армии и подразделениями МВД захвата здания Верховного совета РСФСР с последующим интернированием оставшихся там после штурма лиц, включая руководство России.

Осуществляя общее руководство мероприятиями по проведению переворота, Крючков активно использовал приближенных к себе людей из числа руководства КГБ СССР, которые по его указанию задействовали отдельные подразделения центрального аппарата и войск КГБ СССР на конкретных участках и направлениях.

В представленном комиссией Горбачеву документе Комитет госбезопасности СССР изображался как союзно-республиканский комитет, основанный на «принципе сверхцентрализации» и превращенный «в структуру, фактически обеспечивающую контроль всех сторон жизни общества», в своих руках сосредоточивший «огромную политическую и военную силу». В отношении выводов комиссии о «сверхцентрализации» можно подчеркнуть, что на самом деле, в соответствии с актами о государственном суверенитете, определенная самостоятельность для органов КГБ республик становилась характерной, закреплялась их подчиненность республиканским Верховным советам. Естественно, в таких условиях это не могло соответствовать принципу «сверхцентрализации», в котором, кстати, ничего плохого нет для силового, а не аморфного ведомства.

Утверждение о проведении КГБ «контроля всех сторон жизни общества» в реальной действительности являлось повторением давно распространяемого мифа. Судите сами, в пятнадцати союзных республиках численность сотрудников КГБ составляла около 90 тысяч военнослужащих вместе со вспомогательными гражданскими лицами. Какой-либо «огромной военной силой» для «влияния на высшие органы власти» КГБ союзных республик вообще не обладали.

На примере Украинской ССР эта «сила» не может восприниматься всерьез, как и необоснованные выводы комиссии о фактическом контроле всех сторон общественной жизни органами госбезопасности в огромной республике с 52-миллионным населением. Между прочим, численность всего личного состава КГБ Украины в 25 областях и центральном аппарате составляла менее 20 тысяч, включая хозяйственный и медицинский персонал. Никакой «военной» силы КГБ республики не имел. Спецотряд «Альфа» для борьбы с терроризмом и освобождения захваченных заложников был создан только в 1990 году и насчитывал до 25 офицеров. Вот и вся в тот момент вооруженная сила на огромную союзную республику.

Еще за два года до комиссии Степашина в интервью газете «Правда Украины» я отмечал: «КГБ должен быть под контролем высшего органа власти, а советский народ вправе требовать отчет о деятельности органов безопасности. Досужие мифы о «КГБ над партией и народом», всемогуществе и бесконтрольности органов давно пора списать в архив. Они просто устарели. Изменились политическая ситуация, правовая основа, характер нашей работы». Давая интервью журналу «Новое время» в 1989 году, я утверждал: «Необходимы и новые законодательные акты, регламентирующие деятельность… в том числе и нашего ведомства. Происходящее в КГБ зависит от политических перемен в обществе, деятельность Комитета определяется международной, внутренней, оборонной политикой, курсом на укрепление демократии, гласности, законности в стране… Мы за верховенство закона в любой сфере общественной и государственной жизни страны».