Книга Порок - Илья Райх

– Вы, получается, подозревали Станиславского изначально, если захватили его фотографии?

– Фотографии я ей прислал по электронной почте, после разговора с нею. А насчет подозрений – Станиславский входил в круг подозреваемых, как и все другие, не больше и не меньше.

– Все сходится.

– Но это еще не все. Я попросил ребят из своей конторы, чтобы они проверили биографию Игоря Баумистрова. Он окончил престижную школу № 200. Но ребята нарыли несколько интересных фактов из его школьной биографии, опросив пару его одноклассников. Оказалось, последние два года он не учился в школе, с пятнадцати лет его, по их словам, перевели в другое учебное заведение. Но коллеги так и не нашли, где он в итоге получил среднее образование – за границу на учебу он не выезжал, в целях продолжения этой самой учебы в колледж или в училище не поступил, не болел, чтобы лежать в больнице. Проверили все врачебные заведения города, но пациента с таким именем нигде не обнаружили. Самое удивительное, что аттестат об окончании средней школы он получил именно от школы № 200. Видно, отец договорился. Затем такая же история с университетом – у него есть юридическое образование, но пара одногруппников, с кем он, согласно вузовским документам, проходил учебу, не смогли вспомнить его. Игорь Баумистров только числился по бумагам на дневном факультете. Вот такая интересная деталь. И теперь сложи все, что рассказал я тебе с тем, что поведал ты мне… И если покопать глубже в биографиях жертв…

– Вы имеете в виду Рахимову и Муртазину?

– Да, многое может проясниться.

– Все еще запутанней, чем я представлял ранее, – задумчиво ответил Евгений, – но у меня нет времени. Может, еще кофейку?

– Нет, спасибо, в моем возрасте нельзя увлекаться кофеином.

– Я знаю, к кому еще можно обратиться за разъяснениями…

– Но будь осторожен. Нашим с тобой выводам пока никто не поверит. Всего, что мы нарыли, мало, чтобы снять с тебя подозрения. И главное, ты последний, кто представляет для главного врача угрозу, рано или поздно, если тебя не накроют официальные органы, то Станиславский и компания сами придут за тобой. В его распоряжении все психи города.

– Да, понимаю, но встреча с ним и есть мой единственный шанс.

– Но лучше искать встречи при свидетелях, ведь все умирают или исчезают… кстати, того опера с Советского ОВД объявили в розыск, – Агер Агишевич встал из-за стола.

Наставник как всегда выглядел респектабельно, голову держал высоко. Но мнимый образ распутной тети Риммы в рубашке нараспашку был реальнее, чем человека, стоявшего перед Евгением.

– Да, Крутой, его непосредственный начальник предупреждал об этом… – рассеянно ответил Евгений.

– И я тебя предупреждал, что если хочешь что-то нарыть, то обязательно откопаешь…

Агер Агишевич вышел в прихожую, надел дубленку:

– Мне надо идти, больше доставать советами не буду.

– Спасибо вам за все, Агер Агишевич.

Пожилой полковник, который теперь в глазах Евгения состоялся больше как преуспевающий сыщик, нежели счастливый муж, напоследок произнес странную фразу, которая больше всего отражала действительность текущего момента:

– Если ты хочешь сохранить человека в своей жизни, то будь готов закрывать глаза на многое, – он посмотрел на Евгения смиренным взглядом и, подмигнув, вышел за дверь.

Что это значит? Он все знает? И как с этим живет? Нет! Он человек чести! Он лучше застрелится, чем примет измену жены. Или он все же смирился? Евгений гадал. До него дошло, что его отношения с Татьяной и его уязвленное самолюбие еще цветочки по сравнению с трагедией Агера Агишевича. Чекист по крови не может не знать о похождениях жены. Но в качестве антитезы существует другая истина, что муж о подвигах супруги всегда априори узнает последним, – это утверждение пока никто так и не сумел оспорить.

Ведомый сомнениями, Евгений вышел в коридор и проводил наставника до лифта. Пока кабина лифта спускалась на пятый этаж, Агер Агишевич произнес еще одну противоречивую фразу:

– Любые проблемы личного характера – это проблемы публичности, как бы мы не отрицали, что нам безразлично, что скажут люди, нам все равно важно их мнение. Это, если говорить по-нашему, по-профессиональному – проблема свидетелей… – Агер Агишевич вошел в лифт.

Лифт захлопнулся. Последние слова произвели на Евгения странное впечатление: «возможно, он хотел предупредить меня», – додумал он.

Глава четырнадцатая

Около двух часов дня Евгений вышел на улицу. Погода стояла отличная, всего минус три градуса, солнце светило не по-зимнему активно. Озираясь по сторонам и обогнув несколько многоэтажек, Евгений вышел к автобусной остановке. Он подошел к ней, но его внимание приковала тонированная «десятка» стального цвета. Коситься в сторону подозрительного автомобиля пришлось недолго, маршрутное такси подъехало довольно быстро. Он не удивился, когда «десятка» тронулась с места в унисон с маршруткой. На переднем сиденье автомобиля Евгений рассмотрел двух молодых ребят, есть ли другие пассажиры на заднем сиденье – определить было невозможно. Не группа ли захвата?

На каждой остановке, ерзая, Евгений оборачивался и искал в потоке машин подозрительную «десятку». Сердце замирало, он машинально заносил правую руку за пояс, где теплился его единственный союзник – пистолет. Евгений весь взмок, мысленно проигрывал, насколько далеко он может зайти, если вдруг в автобус забегут для его пленения бывшие коллеги? Сможет ли выстрелить и опять убить, но уже без санкции закона? В полном замешательстве он вытащил пистолет, нащупал предохранитель. Вспомнил взгляд Станиславского, его глаза, ухмылку и трепетное поглаживание по ружью… Пассажиры напротив – девушка и молодой человек – посмотрели в его сторону и на пистолет, но мгновенно отвернулись, как только Евгений поднял на них ухмыляющийся взгляд.

Волнение испарилось, Евгений, окрыленный чувством превосходства, выбросил из головы подозрительный автомобиль. Запрятав пистолет в карман куртки, он перестал заглядывать в окно. Бравада и безрассудство овладели им, на остановке «Центральный рынок» Евгений вышел из маршрутного такси, перешел дорогу и быстрым шагом направился в сторону громоздких павильонов рынка. Здесь, среди уличной толпы к нему вернулось чувство меры и осторожности. Он нырнул в один из павильонов, затем, немного покружив по этажам, вышел во внутренний двор рынка. Медленным шагом поднялся до улицы Ленина, по ней также неторопливо и степенно дошел до дворца культуры «Нефтяник». Пару раз ему навстречу попадались сотрудники патрульной службы. Спустив край черной вязаной шапочки на глаза, с напускным уверенным взглядом он проскакивал мимо них.

Обогнув гостиницу, он вошел во двор соседнего дома. Позвонил в домофон, но никто не ответил, позвонил в соседнюю квартиру и вежливо объяснил, что пришел к Рубинштейн Алле Давидовне. Соседи открыли подъездную дверь. Евгений поднялся на четвертый этаж, позвонил в дверь квартиры. К ней после нескольких продолжительных звонков так никто и не подошел. Еще раз позвонил соседям – дверь открыла молодая девушка, он поинтересовался, как и где можно найти Аллу Давидовну. Девушка пожала плечами и предложила зайти позже.