Книга Любимцы фортуны - Тилли Бэгшоу

Клэр не понравились новости, хотя она и постаралась выглядеть осведомленной.

— А что за обезболивающие ей предписаны? — деловито спросила она.

— Морфин еще не отменили, но доктор хочет сокращать дозу, чтобы перевести ее на копроксамол, — ответила Мелисса с готовностью. — Вы привезли аптечку?

— Да-да, — закивала Клэр.

Морфин? Что же случилось с Сиеной? Билл упоминал о повязках на лице, но Клэр решила, что они связаны с косметической операцией, возможно, пластикой. Но разве при смене формы носа сажают на морфин?

— Тогда где ваш чемоданчик?

— Я оставила его в машине на парковке, — выдавила Клэр. — Хотела сначала прогуляться по округе, оглядеться, а получилось, что нужный дом совсем рядом.

— Здесь очень красиво, да? — проворковала Мелисса, хватая ее под локоть и увлекая на кухню, где сразу принялась варить кофе. Клэр села за стол и постаралась сосредоточиться на беседе. — Жаль только, у меня нет времени на осмотр местных красот, поскольку Сиене требуется постоянный уход. Вам как сделать кофе? С молоком? Сахар класть? — Клэр кивнула на оба вопроса. — Но раз уж мне прислали сменщицу, у меня появится передышка. Здорово!

— Да, повезло.

Следующие десять минут Клэр прихлебывала навязанный кофе и слушала болтовню Мелиссы, которая готова была обсуждать все, от доставщиков бакалейных товаров до паранойи Рэндалла Стайна, связанной с чужаками, сующими нос не в свое дело. Клэр возилась на стуле, словно сиденье было раскаленной сковородой. Дважды она едва не прервала трепотню Мелиссы, начав расспрашивать об обязанностях.

Пришлось напомнить себе, что она ждала долгих шесть лет и десять минут не слишком удлинят этот срок.

— Что ж, давайте сходим за вашим чемоданчиком, — с готовностью предложила Мелисса. — Или дайте мне ключи, и я сама подгоню машину к дому. Признаться, умираю от желания выйти на свежий воздух! А вы пока побудьте здесь, подмените меня ненадолго. Как только я вернусь, сразу покажу вам вашу комнату. — Не дожидаясь ответа, Мелисса накинула теплый кардиган и тщательно застегнула его на все пуговицы. — Если зазвонит телефон, не берите трубку. Рэндалл и доктор Санфорд используют вторую линию, ту, что в кабинете. Набирают номер, дожидаются трех звонков и отключаются, а затем перезванивают. Тогда и можно брать трубку. Честное слово, ощущение такое, словно работаешь на спецслужбы. — Медсестра закатила глаза, словно они с Клэр были давними подругами и имели право обсуждать недостатки эксцентричных работодателей.

Клэр заверила Мелиссу, что обо всем позаботится, описала машину, предложила не торопиться и с полминуты смотрела в окно сиделке вслед, опасаясь, что она вернется, что-нибудь забыв.

Мелисса скрылась за углом, и Клэр осталась в доме с Сиеной. Она бросилась вверх по лестнице и остановилась у двери, за которой ее ждала встреча с дочерью.

Она вспомнила о том одиночестве, в котором влачила свое существование последние шесть лет, старея и выцветая на глазах, о тех редких моментах, когда видела Сиену из какого-нибудь укромного уголка, не имея возможности и смелости встретиться с ней лицом к лицу. Она подумала о Пите и своей к нему любви, затмившей материнские чувства, о жертвах, которые ради него приносила. Она столько лет пыталась вылечить его чувства, раненные спесивым характером отца, но так и не добилась результата! Пит остался таким же трусливым, озлобленным параноиком, полагающим, что мир жесток и враждебен.

Бедный Пит! Мир не станет добрее, если принести ему в жертву самое дорогое. Клэр жалела, что не смогла донести до мужа эту простую мысль.

Ей вспомнился и старый Дьюк Макмаон, которому можно было бы предъявить множество счетов, но который благополучно сошел в могилу, оставив близких страдать по его вине. Амбиции, жестокость и холодность Дьюка влияли на судьбы его близких и многие годы спустя после его смерти, как если бы он наградил их некой наследственной болезнью, съедающей болеющих изнутри. Даже огромная любовь Дьюка к внучке не смогла сделать девочку счастливой, словно и она была отравлена этой странной болезнью. А любовь Клэр оказалась слишком слабым лекарством против этого яда.

Она знала, что никогда не простит себя за совершенные ошибки, но была намерена исправить их, пока не поздно.

Клэр медленно повернула ручку и открыла дверь.

Глава 48

В комнате Сиены было почти совсем темно. Не горел ни один светильник, если только не считать светильником крохотный детский ночник с пятнадцативаттной лампочкой и темно-красным стеклянным плафоном.

Глазам Клэр предстала фигура спящей дочери на постели. Двинувшись вперед, она с ужасом увидела, что практически все лицо девушки замотано бинтами, оставляя открытыми только кончик носа и рот. Нижняя губа была разбита и сильно распухла. Сиену явно избили.

— Господи Боже! — простонала Клэр, тотчас растеряв всю свою смелость и спокойствие. Она бросилась на колени перед кроватью, принимаясь целовать дочери руки. — Что с тобой сделали? Сиена, милая моя девочка, мне так жаль, так жаль…

Поначалу Сиена решила, что голос матери просто ей снится. Даже Макс не являлся ей в забытьи так часто, как потерянные родители и дедушка Дьюк. Они почти не оставляли ее одну, кружа вокруг хороводом. Но на этот раз сон был таким реальным, что Сиена даже почувствовала запах матери и ее ледяные руки на своем запястье. В последнее время, лишенная зрения, она была вознаграждена обострившимся обонянием и слухом.

— Ангелочек мой, ты слышишь меня? Сиена, это мамочка. Ты слышишь, милая? Я здесь, рядом. Я с тобой.

Сиена медленно выплыла из небытия, но голос не исчезал, а даже становился сильнее и настойчивее. Но как она могла надеяться?

— Мама? — тихо шепнула девушка, едва сумев шевельнуть распухшими сухими губами.

Клэр обрушила на руки дочери еще больше поцелуев, касаясь обнаженной кожи волосами. Но даже рука была покрыта запекшимися царапинами и казалась распухшей.

— Только не бросай меня. — Голос Сиены был едва слышен, но слова, словно ножом, полоснули Клэр по сердцу.

— Никогда, девочка, — пообещала она. — Больше никогда!

Пальцы Сиены, поначалу впившиеся ей в ладонь, ослабели.

Клэр почти минуту смотрела на дочь, в глазах застыла паника.

— Сиена! — Она тряхнула дочь за плечи. — Ты меня слышишь, Сиена!

— Она без сознания, Анна.

Клэр застыла от ужаса и медленно повернулась к двери. Мелисса смотрела прямо на нее, но в полутьме невозможно было разглядеть выражения ее лица.

Как давно она стояла в дверях? И как много могла услышать?

Клэр встала и осторожно положила кисть Сиены на простыню, затем обернулась к сиделке.

— Она же накачана снотворным и обезболивающими под завязку. — Судя по расслабленному тону Мелиссы, услышать многое она не успела. — Знаете, только очнется, скажет пару слов и снова засыпает. Думаю, теперь она проснется не раньше ужина.