Книга Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон

что она мертва.

Но я отказываюсь, блядь, в это верить. Нахуй.

Я знаю, что она где-то там; я просто хотел бы знать, какого черта она задумала.

«Она объявится», — добавляет Адди, хотя в ее голосе нет уверенности. Она ковыряется в своем салате и бормочет: «Она всегда знает, как нас удивить».

Я поджимаю губы, ее слова напоминают мне о маленьком секрете, который я храню в моем заднем кармане. Если я скрою это от нее, я не только не смогу жить с этим, но и ей будет больно, если она когда-нибудь узнает. И как бы мне нравится причинять Адди боль, это приятно только тогда, когда она кончает на мое лицо или член.

Внутренне застонав, я не выдержал и сказал: «Кстати, о сюрпризах».

Ее карамельные глаза поднимаются в замешательстве, и я тянусь в карман, достаю записку и бросаю ей. Нахмурив брови, она берет ее и быстро читает глаза постепенно расширяются, когда она понимает, что там написано.

Медленно, ее круглый взгляд переходит на меня, и я вскидываю бровь.

«Это было по почте. Но я думаю, что меня все еще нужно убедить, если ты спросишь меня», — говорю я ей, ссылаясь на записку. Ее рот искривляется, и удивление медленно переходит в облегчение.

И я думаю, что могу жить с тем, что она счастлива, даже если это долбаный мудак, который является причиной этого.

* * *

Адди яростно бьется, ее рука приближается к моему лицу на считанные сантиметры. агонизирующий крик срывается с ее языка, за которым следует имя Ксавьера. Мое зрение чернеет, и я в ярости от того, что монстры загрязняющие ее кошмары — это не я.

Я единственный монстр, которому позволено преследовать ее гребаные сны.

Стиснув зубы, я хватаю ее за руку и переворачиваю на бок, лицом ко мне подальше от меня. Упираясь ей в грудь, я крепко притягиваю ее к себе.

Ее обнаженная плоть скользит по моей, вызывая плотское желание глубоко в моей груди. Это не просто желание обладать ею. Я хочу обладать ею. Пометить ее. Воплотить так глубоко в нее, что вне меня больше не будет Аделайн Рейли.

Я приподнимаюсь на локте и отпускаю ее руку, чтобы поплевать на свои пальцы и растереть влагу по своему члену. Глубоко вдыхая, я погружаюсь в нее, зажмурив глаза и от жжения от трения, и от того, как чертовски хороша она на ощупь.

Она просыпается с изумленным вскриком, ее пульс бьется в шее, а киска сжимается вокруг моей длины. Я сдерживаю стон, слишком очарованный паническим взглядом в ее глазах и ее заметной дрожью.

«Зейд?» — шепчет она, голос хриплый от крика.

Я толкнулся бедрами один раз, вызвав резкий вздох из ее пухлых губ. Она напрягается, затем расслабляется, вжимаясь в меня изгибом своей попки еще глубже.

«Ты чувствуешь меня, детка?» шепчу я, скользя рукой по ее животу, по ложбинке между грудей и к ее нежному горлу. Ее пульс бьется о ее плоть, и я чувствую каждое биение сердца через колонну ее шеи.

Все еще сильно задыхаясь, она смачивает губы, прежде чем выдохнуть: «Да. Я чувствую тебя».

Я хмыкаю. «Кому принадлежит эта киска, Аделин?» мрачно спрашиваю я.

«Тебе», — шепчет она, ответ автоматический.

«Хорошая девочка», — бормочу я. «Мужчина в твоей голове — это не монстр, маленькая мышка. Это я. Каждый раз, когда ты будешь выкрикивать чужое имя, я буду заменять его своим собственным. И мне плевать, как это чертовски больно».

Я двигаю бедрами в ней, и она содрогается на мне, хныканье срывается с ее губ.

Лунный свет проникает сквозь балконные двери, окрашивая наши тела в мягкой аурой, которую могут создать только небеса. Мой взгляд прослеживает изгибы наших тел, мягкие линии, отделяющие ее душу от моей.

Два существа, покрытые шрамами и оскверненные, и все же мы выглядим как чертово искусство. Как шедевр, который не смог бы создать даже да Винчи. Я хочу припереть ее к стене и показать ей, как выглядит искусство, когда оно подпитывается страстью.

«Когда тебе будет страшно и трудно дышать, я буду здесь. Глубоко внутри тебя. Будь я с тобой физически или в твоем сердце, я всегда буду рядом».

Она вздрагивает, и я отвожу бедра, прежде чем глубоко войти в нее, вырывая хриплый стон из ее горла.

Мой контроль над собой ослабевает, и я позволяю себе на мгновение сломаться, моя голова падает назад, глаза закатываются, и я стону от ощущения ее идеальной киски обхватившей меня.

Проклятая нирвана.

Опустив подбородок, я провел губами по изгибу ее трепещущей шеи, затем прикусываю прямо над ее пульсом, как одержимый. Ее страх на вкус намного лучше, чем я себе представлял.

Она резко вдыхает, и я скольжу ртом к ее уху, очарованный тем. как она дрожит подо мной.

«Я прогоню твоих демонов, Аделин, и они будут бежать и прятаться потому что я чертовски страшен».

Я глубоко вхожу в нее, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и получаю резкий вздох.

Ее рука опускается на мое бедро и скользит назад, пока ее когти не впиваются в мою задницу.

«Зейд», — шепчет она, выгибая спину и вжимаясь в меня.

Сдерживая очередной стон, я поднимаю ее ногу и зацепляю руку под ее коленом, сохраняя короткие и жесткие толчки и попадая в ту сладкую точку внутри что заставляет ее киску плакать. Глаза Адди закатываются, стоны, вызванные сном, наполняют комнату и мою грудь, подстегивая меня трахать ее сильнее и быстрее.

Я поднимаю ее ногу выше, скольжу рукой к ее горлу и сжимаю его крепко сжимаю, вызывая более громкие стоны под новым углом. Я сжимаю зубы, преодолевая ливень эмоций. Ярость. Любовь. Потребность. Одержимость.

По мере их нарастания и увеличения, моя рука поднимается вверх по ее шее и к нижней части ее челюсти.

«Смотри на меня, пока я разрушаю тебя, Аделин».

Жесткая хватка, я дергаю ее лицо к своему, захватывая ее широкие карамельные лужицы своими глазами.

«Ты всегда будешь моей», — рычу я. «Даже в твоих гребаных кошмарах».

С ее губ срывается крик, но она не отстраняется. Нет, она встречает каждый мой толчок с собственной силой.

Наслаждение пробегает по моему позвоночнику, собираясь у основания и почти ослепляя меня экстазом.

«О Боже, Зейд, пожалуйста», — умоляет она, задыхаясь.

Отпустив ее челюсть, я скольжу рукой вниз по ее животу к ее намокшей киске, кончиками пальцев дразня ее клитор.

«Ты так красиво молишься, маленькая мышка», — бормочу я. «Но я хочу услышать,