Книга Врангель. Последний главком - Сергей Карпенко

Между тем фон Лампе уже начал переговоры с «Медным всадником» о выпуске полного текста воспоминаний, искал издателей во Франции, продолжал переговоры с «Новаком» относительно финансовых условий.

Врангеля особенно волновал исход переговоров с «Новаком»: «Благодарю за переговоры о немецком издании моих воспоминаний. Что может составить в цифрах уплата за первую тысячу? Во что может обойтись перевод и что очистится мне единовременно при выходе издания?»

Тогда же у него появилась возможность издать воспоминания в США. 15 декабря 1926 г. в ответ на просьбу фон Лампе скорее выслать текст в Берлин для «Медного всадника» и перевода на немецкий он сообщил: «Посылка рукописи моих воспоминаний задерживается... я получил сведения, что приобретение воспоминаний американским издательством обусловливается, чтобы труд не появился на рынке на другом языке до заключения сделки, дабы американское издательство могло, публикуя о предстоящем выходе, упомянуть, что воспоминания доселе нигде не появлялись. Жена выезжает в Америку 29 декабря, где и должна заключить сделку, о чём меня телеграфно уведомит... Вы сами понимаете, я не могу не учитывать требования американских издательств».

С финансовой точки зрения он рассчитал верно: публикация в США была наиболее привлекательной, поскольку экономический кризис в Европе сильно ударил по издательскому делу, особенно по русским издательствам. Выпуская книги мизерными тиражами, они влачили жалкое существование, ибо эмигрантская масса жила на грани бедности и просто не имела возможности покупать литературу. В январе 1927 г., объясняя причину задержки переговоров с издательством «Новак», фон Лампе писал Врангелю, что «разговоры и переговоры идут очень медленно», «всё становится сложнее по причине безденежья», немецкие издательства «сидят без денег», а издатели полагают, что воспоминания бывшего русского главнокомандующего «не имеют непосредственного интереса для немцев».

Осенью 1927 г. «Медный всадник» отказался издавать воспоминания Врангеля.

Задержка с изданием имела для него одну положительную сторону: прочитав 5-й том «Очерков русской смуты», он внёс в текст изменения, усиливающие его аргументы в споре с Деникиным.

Между тем, преодолевая огромные трудности, фон Лампе продолжал выпускать в Берлине сборники «Белое дело». Главной проблемой была финансовая. Настойчивые обращения к русским предпринимателям и состоятельным аристократам, даже к тем, кто находился в дружеских отношениях с Врангелем, редко заканчивались положительным результатом. Основным источником средств было страховое общество «Саламандра», директор которой Н.А. Белоцветов несколько раз по личной просьбе Врангеля ссужал фон Лампе деньги на издание «Белого дела». К концу 1927 г. поступления денег прекратились, и фон Лампе писал Врангелю: «...Хотя у меня всегда дело висело на волоске, но всё же теперь опасности, что он оборвётся, стало как-то больше!»

В этой ситуации у Врангеля родилась мысль издать воспоминания в «Белом деле». Ускорить публикацию, даже в ущерб финансовым интересам, заставляло его распространение в эмигрантской среде 5-го тома «Очерков» с критикой его взглядов и действий летом 1919 — весной 1920 гг. Наряду с упрёками и обвинениями, которые в трактовке Деникина выглядели вполне справедливыми и аргументированными, 5-й том стимулировал широкое распространение слухов и вымыслов, подрывавших авторитет и достоинство Врангеля.

В частности о том, что генерал И.П. Романовский, бывший начальник главного штаба ВСЮР и близкий друг Деникина, застреленный неизвестным офицером 5 апреля 1920 г. в здании русского посольства в Константинополе, был убит по личному приказанию Врангеля (имя убийцы — поручика М.А. Харузина — станет известно только в 1936 г.). Фон Лампе записал в своём дневнике: «Живущая в Брюсселе кучка: вдова Романовского, Маркова и др. по-прежнему будирует и винит ПН в причастности к убийству Романовского... Горе не рассуждает, но не глупо ли это? Кому нужна была ликвидация отставного (Здесь и далее в дневнике и письмах фон Лампе разрядка и подчёркивания сделаны им самим. — С.К.) Романовского, кроме мальчишек, «мстивших» ему и сами не зная, за что именно?» И далее: «...“Деникинские круги”, близкие Деникину, и по сей день в Брюсселе упорно распространяют старую преступную легенду о том, что Романовский был убит по распоряжению ПНВ... и пренебрегать этой ежедневно повторяемой клеветой не так просто».

Ходил среди подобных «кучек» и рассказ жены генерала Юзефовича про обет, данный Врангелем во время болезни: если не умрёт — не быть таким честолюбивым и не приносить всё в жертву своему честолюбию. Сама она называла его «Божьим надувальщиком».

Несомненно, Врангелю с его обострённым честолюбием «пренебрегать» подобными нападками было просто невозможно.

Наконец, годы войны, тяжких испытаний и напряжённой борьбы, а также перенесённый сыпной тиф не могли не сказаться на его здоровье. Возможно, и это обстоятельство заставило его ускорить издание воспоминаний, чтобы защитить свою честь, отстоять свои взгляды и хоть как-то обеспечить жену и четверых детей.

Вместе с тем он жил неумирающей надеждой на скорую гибель большевизма. И не только надеялся, но и пытался продолжать борьбу. Через самых преданных ему людей он активно искал средства на создание организации, которая могла бы вести разведывательную и контрразведывательную работу против СССР. Но при этом не имела бы ничего общего с кутеповской «внутренней линией» и тем самым была бы ограждена от проникновения в неё советских агентов.

1 октября 1927 г. фон Лампе приехал в Париж, где на железнодорожном вокзале Сен-Лазар встретился с Врангелем и его женой. Он отметил в дневнике, что семья Врангеля всеми мерами пытается улучшить своё материальное положение: «Ольга Михайловна при мастерской шляп своей сестры Треповой открыла модный отдел и работает там вместе со старшей дочерью Еленой, только что закончившей своё учение». Особенно бросилась ему в глаза перемена, произошедшая с начальником: «...Его настроение на этот раз показалось мне мало энергичным, не в пример всегдашним нашим встречам — пассивным», от «многих дел и дрязг... он в стороне не только на словах, но и в душе... это не тот ПН, каким я привык его видеть! Н.Н. Чебышев и П.Н. Шатилов спорили со мною и говорили, что я ошибаюсь в оценке ПН-ча. Дай Бог, чтобы правы были они. Я боюсь влияния Ольги Михайловны, которая год тому назад уже говорила мне, что Петру Николаевичу надо начинать жить для себя...»

Во время встречи Врангель и фон Лампе обсудили очень острый вопрос финансирования «Белого дела». Итог обсуждения фон Лампе резюмировал в своём дневнике так: «У ПН нет выходов на тех, кто мог бы дать деньги на «Белое дело»...»

Либо во время встречи в Париже, либо в одном из писем после неё Врангель поднял вопрос об издании полного текста воспоминаний в «Белом деле». Спустя месяц фон Лампе записал в дневнике, что герцог Лейхтенбергский «в вопросе печатания воспоминаний ПН в «Белом деле»,., протестует против такого способа...» Поделился он идеей издать полный текст в «Белом деле» и с Белоцветовым, от которого зависело финансирование издания, однако тот вообще ничего не ответил.

17 декабря Врангель направил фон Лампе письмо, где впервые прямо высказался за то, чтобы выпустить его воспоминания в V сборнике «Белого дела»: «Конечно, с точки зрения выгодности для меня лично такой способ издания, быть может, и менее благоприятный, но, с одной стороны, от русского издания в настоящих условиях я вообще едва ли какую-либо материальную выгоду получу, с другой — приобретение «Белым делом» моих воспоминаний должно привлечь внимание к этому изданию и, быть может, облегчить дальнейшее его существование... Быть может, под издание моих воспоминаний «Белое дело» могло бы получить уже сейчас часть средств от таких лиц, как Фальц-Фейн, да и тот же Белоцветов... Одновременно я буду стремиться издать мои воспоминания на иностранном языке, хотя бы и в сокращённом виде, что единственно может мне принести материальную выгоду».