Книга Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер

Голос в наушниках Хонор замолчал в нерешительности, а затем спокойно продолжил:

– Судя по донесениям, число оставшихся в живых – менее ста пятидесяти человек, мэм. Подсчет, скорее, пессимистический, но это все что я смогла получить. – Джинджер откашлялась, прочищая горло. – У меня пока все, капитан. Извините, что сведения неполные, но мы еще собираем их.

Хонор от удивления широко открыла глаза. Это было невероятно. Главстаршина, которая менее шести месяцев назад перескочила на это место с должности простого техника второго разряда сумела каким-то образом по собственной инициативе собрать всю эту информацию. Мучительные переживания о погибших, терзавшие ее душу, когда она получила доклад о потерях, скреблись глубоко внутри, но это только подтверждало ее собственную оценку, и Хонор не позволила чувствам парализовать ее волю.

– Не извиняйтесь, Джинджер, – сказала Хонор, не заметив, как обрадовалась девушка, когда капитан назвала ее по имени. – Я с трудом могу поверить, что вам так много удалось сделать. Продолжайте и дальше и параллельно со мной держите в курсе коммандера Кардонеса. В первую очередь восстановите подачу энергии в госпиталь и убедитесь, что там не будет сбоя с атмосферным давлением.

– Слушаюсь, мэм. Мы как раз сейчас этим занимаемся.

Хонор повернулась к Кардонесу, и старпом мрачно покачал головой и наклонился вперед, чтобы их шлемы соприкоснулись.

– Наша песенка спета, шкипер, – спокойно сказал он, так чтобы голос передавался не по системе связи, а через механический контакт их шлемов. – Без генератора и парусов мы погибнем, даже если предположить, что мы сможем обеспечить достаточные условия для поддержания жизни.

– Согласна. – Хонор говорила мягко, но ее лицо исказилось от боли. – С другой стороны, мы можем занять наших людей работой. – Раф согласно кивнул, и она продолжала: – Подумай, что ты можешь сделать, чтобы прямо отсюда организовать ремонтную бригаду. Попытайтесь войти в центральные шахты лифтов. Они обесточены, но только через них мы сможем наладить сообщение людей друг с другом. Проверьте, есть ли отсеки, в которых сохранилось нормальное давление, а потом я хочу,чтобы ты и МакБрайд занялись спасательными отрядами. Отыщите всех, кто еще жив. Это может не иметь значения в конечном итоге, но я не хочу, чтобы хоть один человек умер, попав в ловушку в какой-нибудь каюте.

– Слушаюсь, мэм.

Кардонес снова кивнул и отодвинулся, а Хонор подключилась к каналу связи, который до сих пор боялась проверить.

– Мак? – нерешительно сказала она, и лицо ее чуть прояснилось, когда она услышала голос.

– Я здесь, мэм. В вашей каюте все перевернуто вверх дном, но я проверил модуль жизнеобеспечения. Саманта, кажется, в порядке, но я не могу убедиться в этом. Она свернулась на полу в домике и не поднимает глаз, когда я стучу ей в окошко.

– Гарри Чу умер, Мак, – тихо сказала Хонор. – Все, что мы можем сделать пока, это оставить ее в покое, но я хочу, чтобы ты был с ней. Пусть она знает, что рядом кто-то есть.

– Понятно, мэм, – так же тихо ответил он.

– Я скоро снова свяжусь с тобой, – пообещала Хонор и опять переключила канал, на этот раз на частоту связи со всей командой, и когда она заговорила, ее голос был твердым и спокойным.

– Слушайте все, говорит капитан, – обратилась она к потрепанным остаткам своего экипажа. – Мы сейчас находимся в тяжелой ситуации, но мы все еще живы. Все выходите на палубу нулевого уровня. Мы соберемся там и начнем поисково-спасательные работы и осмотр повреждений. Все раненые или оказавшиеся запертыми в каютах, сообщите по системе связи старшине Льюис в центр аварийного контроля или в поисково-спасательную бригаду. Не беспокойтесь. Мы выведем всех. Капитан связь закончила.

Она выключила передатчик и еще раз осмотрела капитанскую рубку, спрашивая себя, что она будет делать, когда они все соберутся.

В голову ничего не приходило.

* * *

– Все, шкипер. – Голос Аннабель Вард был спокоен. – Я не знаю, что случилось, но оба импеллерных следа исчезли с экрана почти одновременно.

– Может, мы вышли из предела досягаемости?

– Нет, мэм. Они просто… исчезли.

Фушьен посмотрела на Суковского. Возможно, один или оба корабля выжили, но ясно, что двигатели обоих не работают, и это было плохим знаком.

– Шкипер, наши датчики вообще ничего не показывают, – негромко добавил старпом, как будто ему неприятно было слушать самого себя, и Фушьен кивнула.

Приказы леди Харрингтон были предельно ясны, и она, пожертвовав «Пилигримом», дала «Артемиде» возможность уйти. Но при этом «Артемида» была единственным судном, на котором знали, что произошло с «Пилигримом» и хевенитским линейным крейсером и знали место, где это произошло.

– Мы не можем уйти, – сказал кто-то.

Фушьен удивленно повернулась на голос, потому что это был голос Клауса Гауптмана. Ее хозяин, помрачневший, смотрел суетливо бегающими глазами, но в его глазах появилось что-то еще, кроме стыда. Он покачал головой, затем взглянул на других офицеров в рубке и на свою дочь и продолжил тихим, почти робким тоном, которого никто из них никогда у него не слышал.

– Я… виноват. Если бы я не задержал «Артемиду» в Новом Берлине из-за грузовых судов, мы пересекли бы Провал в эпсилон-полосе, и хевениты ни за что бы нас не заметили. Что касается того, как я разговаривал с леди Харрингтон…

Гауптман сделал паузу и снова покачал головой. Голос его стал чуть громче, когда он заговорил снова.

– Теперь это не имеет значения. Мы знаем, в каком месте «Пилигрим» исчез с экрана, и мы знаем, каков был его вектор. Если кто-то у него на борту или на борту хевенита остался в живых, я полагаю, мы единственные люди, которые могут помочь им.

– Я не могу разрешить переход туда «Артемиды», – решительно сказала Фушьен. – Во-первых, хевенит, возможно, выжил, и его повреждения могут быть отремонтированы. Мы можем попасть прямо под прицел его бортовых орудий, а я не могу рисковать всеми людьми на борту этого судна. Во-вторых, в любом случае для полета нам потребуется время, а каждая минута при работающем двигателе увеличивает вероятность того, что появится какой-нибудь другой хев и прихлопнет нас.

– Я понимаю, но мы не можем просто бросить их.

– У нас нет выбора, сэр! – Голос Фушьен был резким, а глаза сверкали от гнева. Глупо было направлять свой гнев на Гауптмана за то, что он заставил ее сказать правду. – Вы, сэр, можете быть владельцем этого судна, но я – его капитан.

– Пожалуйста, капитан!

Многие находящиеся в рубке широко раскрыли глаза, не в силах поверить, что слышат в голосе Гауптмана умоляющую интонацию.

– Ведь можем мы хоть что-нибудь сделать!

Фушьен хотела ответить резко, но сжала губы и довольствовалась тем, что с мрачным видом отрицательно покачала головой. Гауптман разом ссутулился, и выражение страдания в его глазах поразило Гарольда Суковского, как молния. Он должен что-то предпринять, подумал капитан. Он – черствый, высокомерный, твердолобый сукин сын, но он понимает, что такое ответственность, и леди Харрингтон как раз в это и ткнула его носом. И таким образом, – Суковский посмотрел на Стейси Гауптман, – выставила его дураком перед дочерью. Но Мэгги права. Мы не можем рисковать судном, как бы мы все ни хотели…