Книга Энциклопедия умного сыроедения. Здоровое питание XXI века - Сергей Гладков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А что же можно сказать о времени? Время есть форма бытия ограниченности, в то время как пространство – форма бытия совершенства.
Для микроскопических процессов время кипит, но их пространство скалярно. Начало эволюции выстраивает первый вектор. Ибо направленное время – это уже зачаток пространства. А для вселенских архетипов бытие есть в основном многомерное, многократно вложенное само в себя пространство.
Когда микро-подсистема достигает пороговой степени развития и разворачивает себя в пространстве как в достаточной степени совершенная (дееспособная) структура, с точки зрения объемлющей макро-системы проходит всего лишь один квант системного времени.
Отвесный горный водопад времени укрощается руслом ограничивающих берегов реки и превращается в плавное течение в ее дельте, построив узнаваемую с первого же взгляда структуру – так дискретное входит в непрерывное на очередном витке эволюции.
Мы можем еще раз попытаться проследить, как складывается само Сознание, которое мы так легкомысленно называли эпифеноменом. Сознание – это предельная форма пространственного совершенства, континуальная по своей плотности, в каждой точке которой содержится бесконечное количество различных ссылок на самое себя, имеющих различающиеся параметры вызова. Здесь уже начинается царство особых форм математики.
Наши представления о внешнем и внутреннем зачастую окрашиваются предрассудками примитивного материализма. Например, если вы – профессор математики, то ваши профессиональная квалификация и авторитетность представляются как неотъемлемые, внутренние свойства вашей личности. Однако на самом деле они складываются и поддерживаются благодаря внешним взаимодействиям с коллегами. За какое бы внутреннее качество мы ни взялись, немедленно обнаруживаются многочисленные нити, ведущие вовне. Даже наша осознанность – святая святых нашего внутреннего мира – на самом деле порождается всей совокупностью жизненных процессов Вселенной, кипящих снаружи нашей телесной оболочки. И даже наше физическое тело, по отношению к которому обычно и производится разделение на внутреннее и внешнее, если его рассматривать не как промежуточное состояние, «фотоснимок», а как процесс, оказывается лишь пузырем на поверхности неразделимого океана Природы. В свое время доктор Герсон, научивший человечество премудрости исцеления от рака, говорил об этом. Например, куча с перегноем, которым мы удобряем грядку с помидорами, должна считаться продолжением нашего тела, поскольку его метаболизм является прямым продолжением происходящих в перегное биохимических процессов.
В информационном мире к этой картине добавляются новые неожиданности и парадоксы. Как уже было упомянуто выше, в мире программ понятие «содержать в себе» превращается в способность адресовать и запускать на исполнение. И вот одна подпрограмма запускает другую, а та, в свою очередь, запускает первую. И кто же кого содержит внутри себя? Что является внешним, а что внутренним?
В конце концов, мы приходим к тому, что не существует изолированных ограниченных систем. Само представление об изолированности является своего рода ментальным вирусом, который порождает множество неурядиц и проблем. Если есть внутренняя структура, то немедленно порождается и внешний мир.
Точно так же невозможно существование бесструктурных объектов: если существует внешний мир, то немедленно «внутри» порождается его отражение как внутренняя структура.
Поэтому множество стартовых представлений, которые, например, физика использует в своих аксиоматических формулировках, являются в своей основе червивыми. Рассыпается в самих своих основаниях термодинамика со своими «нерушимыми» законами. Не существуют и не могут существовать «элементарные» частицы. И вместо царства объективности наука начинает превращаться в кукольный театр, где за каждым «актером» прячется целая группа тех, кто эту куклу обслуживает, и этот факт обнаруживается либо незаметен в зависимости от того места в зале, на которое у вас куплен билет.
Ни то и ни другое! Религия провозглашает власть Целостности мира, не понимая, как эта власть складывается – с помощью каких процессов и механизмов. Религия не замечает, что Господь Бог существует не в каком-то трансцендентном царствии, а вот прямо здесь, в самом непосредственном смысле являясь нами самими.
Наука научилась оперировать деталями и достигла в этом прямо-таки совершенства. Но пока что так и осталась всадником без головы. Она все время выплескивает вместе с мыльной водой своих предположений самое ценное: Истину о единстве мира.
Поэтому, с разрешения почтенной публики, здесь провозглашается Метанаука: знание о том, как Целое взаимодействует со своими
частями.
Так что на первый план в познании выходит методология – но не та бесплодная в своем логическом крючкотворстве, которую мы знали до сих пор, но ведущая к новым творческим прорывам. Показывающая пример и вдохновляющая, а не просто фиксирующая совершенное другими.
От алгебры к поэзии – таков маршрут познания. Символы искусства и являются наивысшей методологией. Однако прошу понять меня правильно: то, что принято называть «современным искусством», к настоящему обсуждению не имеет отношения. И даже многое из того, что располагается в музеях и освящено временем, также не несет в себе потенциала повышения жизненности, способности объединять и освежать.
Настоящее искусство незаметно перебралось в религиозные храмы – там оно вносит существенный вклад в силу воздействия религии на человека. А вот наука в значительной степени эту силу утратила, ограничив себя сухой бесплодной ментальностью.
Настало время выпустить истинное, иначе говоря, МетаИскусство из тех укромных уголков, где оно до сих пор пряталось, и позволить ему руководить нашим мышлением. Символы метаискусства способны и должны пробуждать и приводить в движение все слои человеческого бытия – физиологию, чувственность, мышление и творчество. Такие символы есть Речь Единого (Нада Брама).
Физики относятся к этике и эстетике так же, как сибирский лесоруб к балерине: с известной долей изумления, некоторым пренебрежением и совершенно без вожделения. И поэтому теряют очень важные сигналы, которые посылает им само Целостное Бытие.
Этические и эстетические категории являются мысле-порождающими, они ориентируют мышление и направляют его течение в определенном направлении.
Эстетика и этика для научного исследователя то же самое, что запас продовольствия и карта для горного туриста. Они должны обязательно действовать одновременно, чтобы привести к успеху! Эстетика пробуждает и синхронизирует все внутренние энергии, а этика направляет течение объединенного потока. Если их разъединить, то восхождение на вершину заменяется сидением у костра и разглядыванием карты, либо неукротимым марш-броском по перевалам, но по неизвестно какому маршруту.
