Книга Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

Он слушается беспрекословно и вылезает из ванны, оставляя на кафельном полу алые следы. В душевой кабинке он стоит, сгорбившись, упершись лбом в кафельную стену. Не в силах смотреть на его ссутулившиеся плечи, Марина отворачивается и выключает воду, все еще текущую из крана тонкой струйкой, и багровая жидкость начинает быстро спускаться, обнажая то, что осталось от Кэтрин Маккларен. Ей должно стать дурно от одного вида истерзанного девичьего тела, но она думает только об одном – надо делать что-то и делать немедленно.

Вытащив сына из душа, Марина отводит его в спальню и кидает ему чистую одежду.

– Одевайся, – приказывает она, нервно поглядывая на часы – шесть вечера. Кэти должна покинуть их дом вовремя. Если она задержится – им конец. Пока Олег одевается, Марина не без облегчения выключает магнитофон и почти наслаждается наступившей тишиной. Она дает сыну таблетку транквилизатора – через два часа он должен быть в форме, одной ей не справиться.

– Ты устал, – она гладит его по голове. – Поспи немного. Потом ты мне будешь нужен.

– Ты поможешь мне, мам? – он похож на затравленного, потерявшего всякую надежду на спасение, щенка.

– Да, мой мальчик, – кивает она и вновь проводит рукой по его мокрым волосам. – Конечно, я сделаю все.

Он засыпает, успокоенный. Марина спускается в подвал и ищет там хоть что-нибудь полезное… Так – прозрачный дождевик, резиновые перчатки… Она находит широкий кусок полиэтилена, длинную веревку… Лом, лопата – все это может пригодиться.

В своей комнате она полностью снимает с себя одежду, включая белье, и надевает дождевик и перчатки. Захватив рулон полиэтилена, она заходит в ванную и начинает страшную уборку. Спустя полтора часа все кончено. Останки Кэти плотно упакованы, ванна и пол вокруг нее вымыты с самым едким чистящим средством, одежда сына и девушки выстирана и высушена. Теперь – самое главное.

– Олег! – она заходит в комнату сына. – Нам пора!

Он с трудом разлепляет веки. Его глаза, обычно светлые и ясные, заволокла мутная сонная пелена.

– Куда? – языком он тоже ворочает с трудом. Господи, но без его помощи ей не справиться ни за что! Сварив крепчайший кофе, Марина почти насильно вливает в сына две большие чашки, после чего взгляд Олега принимает более или менее осмысленное выражение.

– Ты помнишь, что натворил? – спрашивает она резко, с силой похлопав его по щекам.

Прищурившись, он смотрит на нее, а затем кивает.

– Если не хочешь всю жизнь провести в тюрьме, а то и закончить на виселице, – она старается, чтобы голос ее звучал твердо, – ты должен делать то, что я тебе скажу – все в точности. Малейшая ошибка – и можешь ставить на себе крест. Ты понял?

Олег кивает. Теперь ей ясно, что ее мальчик смертельно испуган – до него дошло, что он совершил.

– Ты сейчас пойдешь к Орловым и сделаешь так, чтобы они видели, как Кэти выходит из нашего дома – живая и здоровая, садится в машину и уезжает.

– Как это? – недоумевает он.

– Я надену одежду Кэти, волосы у меня такие же темные и длинные, добавим ее солнечные очки, к тому же начинает смеркаться… Я сяду в форд и уеду – и они должны это видеть, ты меня понял?!

– Да, мам, – послушно отвечает Олег.

– После этого, спустя минут двадцать, ты скажешь им, что я легла спать, так как неважно себя чувствую. Сядешь в нашу машину и приедешь к кафе, которое рядом с прокатом автомобилей на Плазе, знаешь это место?

– Да, мам, – снова кивает он.

– Отлично, – вздыхает Марина, переводя дыхание. Кажется, он еще способен соображать. – Там ты заберешь меня и привезешь домой. Если потом спросят, куда ездил, скажешь, за мороженым в супермаркет. Он закрывается в восемь, объяснишь, что забыл об этом и съездил впустую.

– А если они увидят, что мы вернулись вместе?

– Ты высадишь меня метров за сто. В случае чего, я скажу, что у меня разболелась голова, и я вышла пройтись… Не думай об этом. Главное сейчас – избавиться от машины и создать видимость того, что эта несчастная покинула наш дом живая и здоровая. Понятно?

– Да, мам, – снова кивает он.

Все разыгрывается, как по нотам. Он заходит к Орловым, якобы за видеокассетой, а услышав, как хлопает дверь его коттеджа, оказывается у окна.

– Кэти уезжает, – произносит Олег, и Андрей сразу же пристраивается рядом. Темноволосая девушка в вызывающих шортах кидает в багажник сумку и, сев за руль, выезжает на дорогу. Андрей шумно сопит, и Олег тоже переводит дыхание.

– Классная телка, – в голосе Орлова слышится гордость за себя самого.

– Да, действительно, классная, – отвечает Рыков и хлопает друга по плечу, – тебе повезло…

… Через сорок минут он около назначенного места. У кафе толпится народ. На стоянку то и дело подкатывают автомобили, из них выгружаются веселые стайки молодежи, которые, немного пошумев у входа, исчезают за крутящимися дверями. Там его ждет Марина, уже в своей одежде, с небольшим свертком в руках.

Она садится рядом с ним на переднее сидение.

– Что это? – спрашивает он, кивнув на сверток.

– Ее шмотки, – коротко отвечает мать и добавляет, – я бросила форд около проката машин вместе с ключами. Надеюсь, не оставила отпечатков. Вроде все протерла…

– Ты была так на нее похожа, – хрипло отмечает он.

– Сейчас мы приедем домой, – продолжает Марина спокойно, – и ночью закопаем Кэти…

– Где?

– Под гномиками, – она все решила и все просчитала. – Там недавно вскопали землю. Не забудь кинуть туда ее одежду… – добавляет она…

21.00. Москва

– Я видела совершенно точно, как сын что-то кинул в… – Марина запнулась, – в могилу. Значит, он меня обманул.

– Оставил на память и хранил как сувенир почти двадцать лет… – констатировал Зубов. – Он сам вам рассказал о романе Орлова с той несчастной девушкой?

– Да, в тот же вечер, – ответила она, – и мы больше никогда об этом не говорили. Словно ничего не было. Он нормально рос и отлично учился. Я тешила себя надеждой, что с ним снова все в порядке. Но два месяца назад все началось снова. Он же не мог скрыть гибель этих девушек. Рассказывал нам обо всех ужасах и прятал от меня глаза. Лева ничего не подозревал. А я сразу все поняла. Я никогда не забывала о Кэти.

– А полиция не искала ее? – спросил Глинский.

– Хватились Кэти, когда мы вернулись в Вашингтон. Помнишь, Лева, – печально обратилась она к мужу, – к нам приходили детективы и интересовались нашей служанкой?

– Нет, – покачал он головой, – не помню. Лев Рыков был бледен и правой рукой держался за левую сторону груди. Его мир рухнул – в одночасье. По идее, следовало спросить, как он себя чувствует, но у Зубова не было времени.