Книга Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди

Вероятно, огорченный этим фактом, он 24 февраля уехал отдыхать в замок Фельденштейн. Четвертого марта Геббельс сделал в своем дневнике такую многозначительную запись: «Геринг вовсе не поддерживает никаких связей с партией и не терпит, когда его за это критикуют. Поэтому ни фюрер, ни руководители партии не могут высказать Герингу то, что следовало бы теперь ему сказать. Он снова отстранился от всех, и это тем более печально для него, что в настоящий момент он переживает самый глубокий кризис в его жизни. […] Фюрер прекрасно понимает, что Геринг теперь несколько взвинчен. По его мнению, это – еще одна причина для того, чтобы помочь ему. В настоящий момент Геринг не выносит никакой критики, поэтому замечания ему следует делать очень аккуратно».

Адъютанта Гитлера фон Белова тоже удивила мягкость фюрера в отношении его верного паладина. «Меня удивило то, что Гитлер, как я понял, продолжал питать к нему глубокое уважение, – вспоминал фон Белов. – Мне в последнее время часто приходилось быть свидетелем сцен, когда Гитлер вызывал его к себе и строго отчитывал. Когда я сказал Гитлеру, что не могу увидеть связи между этими фактами и его положительными отзывами о Геринге, он ответил, что вынужден проявлять строгость к рейхсмаршалу, который отдает приказы и не проверяет их выполнение». Несомненно, именно поэтому Гитлер взялся лично отдавать приказы и проверять, как они исполнялись: в ночь с 24 на 25 марта 1944 года девяносто британских летчиков, содержавшихся в концлагере «Люфт III» в районе города Заган, бежали, но вскоре были задержаны, и Гитлер приказал расстрелять пятьдесят из них. Этот лагерь для военнопленных находился в ведении люфтваффе, а значит, Геринга, но тот в это время отдыхал в Берхстегадене и узнал о расстреле постфактум. А когда узнал, очень взволновался. «Я никогда не видела мужа в таком состоянии, – вспоминала Эмма Геринг. – Он кричал, без конца повторяя с отчаянием в голосе: “Господи, что теперь будет с моими летчиками, которые находятся в плену в Англии? Да ведь эти действия нарушили старую летную традицию, предписывающую уважать противника. Как же подобное могло случиться? Английские и немецкие летчики, в военное или в мирное время, всегда остаются товарищами!”»[542]. А вот в каком тоне Герман Геринг говорил о расстреле с фюрером, остается загадкой…

С начала 1944 года, вопреки приказам Гитлера сражаться, «не помышляя об отступлении», немецкие армии далеко отступили на обоих флангах русского фронта. На севере в период с 14 по 17 января шесть советских армий начали мощное наступление, вынудившее немецкие войска отступить на 160 километров на юго-запад. Это позволило русским освободить Новгород и прорвать блокаду Ленинграда. На юге силы были примерно равными[543], но зимнее наступление четырех Украинских фронтов, начавшееся 23 декабря 1943 года, заставило отойти группу армий «Юг» фон Манштейна и группу армий «А» фон Клейста. И позволило советским частям освободить в конце февраля 1944 года большую территорию от Сарн до Никополя, включая Корсунь и Винницу, неподалеку от которой находилась ставка Гитлера… Немцам после этого оставалось надеяться на традиционную весеннюю передышку, когда распутица делала непроходимыми все дороги, но на этот раз советские армии продолжили наступление. С марта по май 1944 года «наступление по грязи» позволило советским армиям продвинуться до Буга, Днестра и достичь предгорий Карпат. Немцам пришлось поочередно оставить Николаев, Одессу, Тернополь, Ровно и Ковель. А между Николаевым и Корсунью 6-я армия и 1-я танковая армия вермахта попали в окружение и были уничтожены. В начале мая 4-й Украинский фронт освободил Крым, а когда Красная армия взяла месячную передышку, она была уже у границ Румынии и Польши. На всем фронте советская авиация отвоевала господство в воздухе у Ме-109 и ФВ-190, которые оказались в меньшинстве и уступали в летно-технических характеристиках самолетам Як-9, Ла-7 и П-39 «Аэрокобра»[544]. Кроме того, советские летчики уже закалились в боях и обладали лучшей подготовкой, чем их немецкие противники. У немцев уже практически не осталось летчиков-ветеранов. С декабря 1943 года по май 1944 года на фронте, протянувшемся от Черного моря до болот Белоруссии, люфтваффе потеряло 1246 самолетов и 1743 летчика…

Поскольку – как и всегда – требовалось найти виновных в этой череде поражений, фон Манштейн и фон Клейст лишились своих должностей в начале апреля. Но поразительным оказалось то, что все эти неудачи, по масштабу превзошедшие поражение под Сталинградом, явно не очень огорчили фюрера. Это объяснялось прежде всего тем, что он был уверен, что Советская армия находится на грани краха[545]. Но главное то, у него были другие заботы, которые он сформулировал в своей директиве № 51. Там говорилось: «Опасность на Востоке осталась, но еще большая вырисовывается на Западе: англосаксонское вторжение! На Востоке размеры пространства позволяют в крайнем случае оставить даже крупную территорию, не поставив под смертельную угрозу жизненные нервы Германии. Другое дело на Западе! Если противнику удастся осуществить здесь вторжение в нашу оборону на широком фронте, то последствия этого скажутся в короткое время и они будут необозримы. Некоторые факты позволяют предположить, что противник намерен начать вторжение не позднее весны, а может быть, и раньше. […] Поэтому я решил усилить мощь обороны, особенно там, откуда мы начнем обстрел Англии».

Гитлер уже с конца 1943 года беспрестанно думал о возможной высадке англичан и американцев на континенте, поэтому он назначил Роммеля командующим войск вермахта в Северной Франции и поручил ему усовершенствовать систему укреплений на побережье Ла-Манша.

Дело в том, что с ноября 1943 года по апрель 1944 года Гитлер получил из Анкары сведения из первых рук о переговорах союзников в Москве, Тегеране и Лондоне. Эти сведения действительно говорили о возможности открытия второго фронта на западе[546]. Но в любом случае на огромной территории от Средиземноморья до Дуная, включая Адриатику, уже существовали другие фронты. В Италии союзники, которых удалось долгое время сдерживать перед Кассино и Анцио, продолжили продвижение вперед, итальянские партизаны активизировались, солдаты Кессельринга были изнурены, а силы американской авиации в этом районе в пять раз превышали силы люфтваффе. И весной 1944 года немецкому командованию стало ясно, что взятие союзниками Рима – вопрос всего нескольких недель[547]. В Югославии коммунистическое сопротивление продолжалось, несмотря на тяжелые потери, а лидер партизан Тито оставался неуловимым, хотя для его поимки предпринимались многочисленные операции. Регент Венгерского королевства Миклош Хорти попытался вывести свою страну с немецкой орбиты, что вынудило вермахт занять в середине марта Будапешт.