Книга Митридат - Виктор Поротников

— Я, хоть и нахожусь в царской свите, но доверием царя не пользуюсь. Чувствую, что меня только терпят. Я сам хотел бы знать, что происходит?

Прямодушный Архелай пожелал прийти во дворец к царю, чтобы прямо спросить Митридата, чем он заслужил такую немилость.

Дворцовая стража не пропустила Архелая.

Тогда Архелай потребовал, чтобы позвали Тирибаза. Он поговорит с ним прямо здесь, на дворцовых ступенях. Требование Архелая невозмутимые стражи пропустили мимо ушей.

— Пусть ко мне выйдет дворецкий! — бушевал рассерженный военачальник. — Я через него передам несколько слов Митридату. Это очень важно!

После долгих колебаний начальник стражи все же послал за дворецким.

Прошло немало времени, прежде чем дворецкий вышел из высоких дверей на освещенные жарким солнцем мраморные ступени портика и окликнул нервно расхаживающего вдоль колонн Архелая.

— Сатибарзан, передай от меня царю следующее… — промолвил Архелай, вперив в дворецкого тяжелый взгляд. — Во имя памяти моего отца, верно служившего Митридату, я хочу знать, чем вызвано нынешнее охлаждение царя ко мне? Если это результат наговоров на меня, то почему бы царю не выслушать и мои объяснения?

Сатибарзан передал слева Архелая царю, который распорядился пропустить военачальника во дверец.

Архелай полагал, что встретится с Митридатом наедине либо в присутствии Тирибаза, но он ошибся. Сначала в зал, где Архелай ожидал выхода царя, вошли Тирибаз и Моаферн. Оба остановились возле мраморной статуи персидского царя Ксеркса поодаль от Архелая, молчаливые и неприступные. Затем в покое появились военачальники Таксил и Дорилай. Потом пришли Пелопид, Метрофан и Зариатр. Никто из пришедших не поздоровался с Архелаем, не сказал ему ни слова. Все хранили зловещее молчание.

В сердце Архелая зародилась тревога.

«Это неспроста, клянусь Зевсом!» — подумал он.

Наконец в зал вступил Митридат, сопровождаемый Сатибарзаном и Критобулом. У дверей застыла царская стража.

Архелай первым поприветствовал царя и отвесил низкий поклон.

Митридат ответил на приветствие Архелая и дружески улыбнулся ему, но при этом глаза его глядели холодно.

— Не думал я, Архелай, что мне когда-нибудь придется бросать тебе в лицо такое обвинение, — со вздохом промолвил Митридат. — Ты напомнил про Диофанта, своего отца, память о котором очень дорога мне. Поэтому я согласился выслушать тебя. Оправдайся, если сможешь.

Архелай уязвленно вскинул голову.

— В чем меня обвиняют, царь? И кто смеет обвинять меня?!

— Тебя обвиняют в измене, друг мой, — ответил Митридат. — А обвинители — вот они!

Царь указал на Таксила и Дорилая. Оба выступили вперед.

— Таксил, мы же вместе сражались против римлян при Херонее! — воскликнул пораженный Архелай. — Как ты можешь обвинять меня?! А тебе, Дорилай, я доверил левый фланг в битве под Орхоменом…

— Я-то действительно сражался с римлянами, — со злым прищуром произнес Таксил, — а ты, Архелай, делал все, чтобы Сулла вышел победителем!

— Под Орхоменом моя фаланга опрокинула римлян и гнала их несколько стадий, — сказал Дорилай, — а в это время правый фланг, которым командовал ты, Архелай, топтался на месте. Серпоносые колесницы расстроили весь центр римского войска, оставалось еще одно усилие — и была бы полная победа, но ты, Архелай, промедлил с ударом тяжелой конницы и вдобавок стянул к себе все резервы. Потеря времени дорого нам обошлась: римляне отошли за вырытый накануне ими же ров и восстановили боевые порядки.

— Я отражал натиск двух римских легионов и всей римской конницы, — стал оправдываться Архелай. — Сулла намеренно оттягивал назад свой центр и правый фланг, чтобы наша фаланга, переходя через ров, расстроила свои ряды.

— Поистине это большая доблесть — отражать натиск двенадцати тысяч римлян, имея под своим началом тридцать! — язвительно усмехнулся Таксил. — У Дорилая было всего шестнадцать тысяч воинов, и он тем не менее обратил в бегство почти столько же римлян.

— Но Дорилай первым показал спину в битве при Орхомене, — заметил Архелай.

— Что ему оставалось делать? — пожал плечами Таксил. — Фаланга была расстроена, а помощь к нему не подошла. Как будто все решалось там, где сражался наш доблестный Архелай!

— И все же я последним бежал с поля битвы под Орхоменом в отличие от некоторых, — глядя Таксилу в глаза, сказал Архелай.

— Зато при Херонее ты бежал впереди всех и заперся в укрепленном лагере, не впуская туда преследуемое римлянами понтийское войско, — уязвленно воскликнул Таксил. — По твоей вине римляне перебили так много наших воинов, прижав их к лагерному частоколу. Может, скажешь, этого не было? Или станешь отрицать, что это было не на пользу Сулле?..

— Я потерял в битве своего сына! — гневно воскликнул Архелай.

— А я потерял в Греции сто пятьдесят тысяч войска, как выясняется, по твоей вине, Архелай, — мрачно вставил Митридат. — Эта потеря была бы оправданной и объяснимой, если бы мы не проиграли войну. Но войну мы проиграли, Архелай…

— Значит, виновником поражения в войне ты считаешь меня, царь? — не скрывая горестного изумления, спросил Архелай. И тут же сокрушенно добавил, видя, что Митридат молчит: — О боги, и почему я не погиб под Орхоменом!

— Ты не мог погибнуть, Архелай, так как твоя смерть была невыгодна Сулле, — сказал Тирибаз, по лицу и тону которого можно было определить, в чем именно он подозревает Архелая.

— У тебя есть веские основания обвинять меня в измене, Тирибаз, или ты поверил наветам двух этих негодяев? — спросил Архелай, кивнув на Таксила и Дорилая.

— Есть, — коротко ответил Тирибаз. — Почему Сулла без выкупа отпустил наших пленных, стоило тебе попросить его об этом?

— Сулла был заинтересован в мире с Митридатом, поскольку настоящим его врагом в ту пору был Флакк, — без заминки пояснил Архелай. — Зная об этом, я намекнул Сулле, что царь Митридат скорее пойдет на заключение мира, если получит без выкупа своих пленных.

— А как ты объяснишь то, что Сулла подарил тебе огромный участок плодородной земли на Эвбее? — снова спросил Тирибаз, подозрительно глядя на Архелая.

— Я не знаю истинную причину такой щедрости Суллы, — слегка смутившись, ответил Архелай, — но, думаю, Сулла таким образом желал привлечь меня на свою сторону. Однако я не изменил Митридату и до конца отстаивал его интересы на переговорах с Суллой. В том свидетели боги!

— Богам известно также и о том, Архелай, что ты живо продал подаренную Суллой землю и выручил неплохие деньги, — продолжил Тирибаз, жестом подзывая к себе Зариатра. — Как зовут того посредника, через которого Архелай осуществил эту сделку?

— Клеон, сын Рамфия, самый богатый трапезит в Халкиде, — ответил Зариатр с угодливым полупоклоном.

— И сколько же денег получил Архелай за проданную землю? — вновь обратился к гаушаке Тирибаз.