Книга Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире - Элис Шрёдер

теперь он в плюсе только потому, что потерянные на Berkshire деньги компенсировал рост акций четырех технологических компаний[1081]. Он призвал Баффетта инвестировать хотя бы 10 % активов Berkshire в технологии, потому что «больше некуда». Он вопрошал: «У вас что, мозгов не осталось, чтобы выбрать хотя бы несколько подходящих компаний?»

Это было унизительно. Оглядев аудиторию, Баффетт понял, что некоторые из собравшихся впервые допустили мысль о том, что он их подводит. И если уж собственные акционеры ополчились против Уоррена, значит, его пятидесятилетние усилия ничего не стоили. Почтенный возраст внезапно перестал быть показателем опыта и превратился в признак старомодности. Кажется, инвесторы полагали, что Баффетт отстает от времени. В прессе его теперь называли стариком.

Заливая в себя вишневую Coca-Cola, Уоррен раздавал автографы. Затем вместе с Астрид посетил несколько вечеринок. В воскресенье вечером он устроил семейный ужин в ресторане Gorat's, а в понедельник утром принял участие в заседании совета директоров. Это стало своего рода упражнением в педагогике. Когда собрание завершилось, Уоррен, Сьюзи и их дети со своими семьями вылетели в Нью-Йорк. Пока Баффет общался с друзьями, ходил с семьей в рестораны, смотрел представления и послушно исполнял неприятную ежегодную обязанность по покупке костюмов в Bergdorf's, «слив» в его памяти работал вовсю.

В субботу утром Уоррен пригласил трех руководящих сотрудников General Re в свой номер в отеле Plaza. Рон Фергюсон принес пачку распечатанных презентаций PowerPoint и начал торопливо рассказывать о кошмарных результатах деятельности General Re. Баффетт слушал несколько минут, хмурясь и ерзая. Наконец он сказал: «Почему бы нам сразу не перейти к выводам?» Результаты необходимо улучшить, субординацию – укрепить. До сих пор клиенты диктовали условия General Re, а не наоборот. Этому нужно было положить конец. Кто-то должен за все отвечать[1082].

Баффетт удержался от того, чтобы предложить Фергюсону уйти на пенсию – хорошее отношение к пожилым менеджерам было его слабым местом. Он сочувствовал Фергюсону, который в конце 1999 года перенес субарахноидальное кровоизлияние. Фергюсон, который какое-то время после этого казался потерянным, и сам хотел уйти в отставку. Но Баффетт ему отказал. Он не любил отправлять людей на покой. Некоторые из его лучших менеджеров были людьми почтенного возраста. Взять хотя бы миссис Би, которая проработала до 103 лет и умерла через год после выхода на пенсию. Уоррену не хватало ее язвительности, он постоянно хвастливо шутил по поводу гериатрической команды Berkshire. Его совет директоров начинал напоминать Верховный суд США, состоящий из престарелых судей. Сам Баффетт поставил перед собой цель пережить миссис Би.

Прошло несколько недель после собрания акционеров. Вечером, после ужина в доме Билла и Мелинды Гейтсов Баффетт играл в бридж. Казалось, его что-то беспокоит, но наверняка утверждать было нельзя. Он отвечал на вопросы хриплым голосом, повторяя, что у него все хорошо. Однако Шэрон Осберг, умевшая распознавать за его бравадой признаки серьезных проблем, поделилась своим наблюдением с Гейтсами. Они немедленно вызвали врача, несмотря на протесты Баффетта[1083]. Врач был удивлен, что мужчина никогда не делал колоноскопию. Он дал Уоррену обезболивающее, чтобы тот мог спокойно доехать до дома. «Но, – сказал врач, – вам действительно следует пройти полное обследование, когда вы вернетесь в Омаху».

Говард Баффетт умер от последствий рака толстого кишечника. О чем думал Уоррен, в свои шестьдесят девять лет ни разу не сделавший колоноскопию? К своему телу он точно не относился, как к автомобилю из любимой им притчи, на котором должен был проездить всю жизнь.

Месяц спустя акции BRK подорожали почти на 5 тысяч долларов – до 60 тысяч долларов за штуку. Журнал Fortune писал: хоть прикосновение Баффетта в 1999 году и «потеряло свои волшебные свойства», недавнее восстановление Berkshire на 47 % с мартовского минимума говорит о том, что процесс «регенерации» дается ему хорошо[1084]. Впрочем, очень скоро эта способность понадобилась Уоррену для решения совсем другой задачи.

Баффетт наконец-то записался на колоноскопию[1085], которая в медицинских кругах считалась рутинным обследованием. В ожидании он отвлекал себя разговорами по телефону, игрой в бридж и симулятором вертолета на компьютере. Когда его спрашивали о предстоящей процедуре, он отвечал: «Я ни капельки не волнуюсь».

Когда Уоррен очнулся после колоноскопии, его ждал неприятный сюрприз: в кишечнике нашли крупный доброкачественный полип. Он занимал такую обширную площадь, что удаление потребовало бы серьезной деконструкции кишечника. Кроме того, у большего полипа вокруг было несколько маленьких «друзей». Эту операцию Баффетт решил сделать в конце июля, после поездки в Сан-Валли. «О, я совсем не волнуюсь, – продолжал говорить он, отшучиваясь. – Я никогда не беспокоюсь о своем здоровье. Если бы вы не спросили, я бы об этом и не вспомнил».

Тем не менее Баффетту все-таки пришлось выпустить пресс-релиз о состоянии своего здоровья. В нем говорилось о подробностях операции, которую Уоррен характеризовал как рутинную[1086]. Процедура заняла несколько часов, в результате Баффетт лишился 15 дюймов внутренностей, получив вместо этого семидюймовый шрам. Неделю он провел дома, восстанавливаясь, и впервые в жизни отрастил за это время бороду.

В разлуке с Berkshire он слабым голосом подолгу говорил по телефону.

«О, нет, я совсем не устал, со мной все хорошо, – уверял он. – Я сбросил несколько фунтов, что давно пора было сделать. Астрид хорошо обо мне заботится. Доктор сказал, что мне можно есть все, что я захочу. Кстати, я говорил вам, что после больницы меня осталось немного меньше, чем было до?» На вопрос, беспокоится ли он о возможном рецидиве, Уоррен ответил: «Совсем нет. Я, знаете ли, никогда ни о чем не беспокоюсь. Кстати, я случайно не говорил вам, что анестезиолог когда-то подносил мне мячи в гольф-клубе? Перед тем, как он меня усыпил, я сказал ему: “Надеюсь, я не обижал вас с чаевыми”».

В пресс-релизе Berkshire Hathaway в это время отмечалось, что полип был доброкачественным, так что дальнейшего лечения не потребовалось. Несмотря на это, по интернету и Уолл-стрит снова поползли слухи. Некоторые утверждали, что у Баффетта рак, ведь полипы не требуют хирургического вмешательства. Но Уоррен не был болен и по-прежнему не ощущал себя стариком. Как и раньше, он чувствовал себя «Молнией».

Но безответственное отношение к здоровью привело к тому, что оно теперь вовсю напоминало Уоррену о своих – далеко не бесконечных – пределах. В обозримом будущем его борьба с вечностью закончится и перед ним встанут вопросы, которых он так долго избегал. Ответы на многие из них зависели от Большой Сьюзи, которая, как Уоррен был уверен, его переживет. Он заверял окружающих,