Книга Нефрит - Елена Синякова

От каждого слова, произнесенного Аметистом, я чувствовала, как под моими ладонями напрягается и буквально вытягивается большое тело моего Нефрита. почему-то в эту секунду не уверенная в том, готов ли он броситься на защиту своего отца…или напасть на него первым…

Я не очень хорошо знала всю эту историю с войной.

Наши Беры не любили вспомнить об этом, да и девочки старались обходить острые углы, особенно когда Карат появился собственной персоной, как ни в чем не бывало…я просто видела, что ему не доверяют и ненавидят наши мужья и вся семья, за исключением только Отца, который всегда вставал на защиту своего давнего друга, часто повторяя своим сыновьям, что они многого не знают.

Вот только судя по тому, как от каждого слова, сказанного Аметистом вальяжно тихо и наигранно ласково, Карат напрягался и его взгляд становился все более тяжелым и непроницаемым, этот разговор шел в неправильное русло, способное возвести эту бойню на новый уровень!

— Я никогда не бредил троном и властью, — от того, как прозвучал голос Карата, меня бросило в холодный пот, но Амит лишь растянул губы в хищной улыбочке, выгибая брови:

— Как и я, друг мой!

— Однако же ты сделал всё, чтобы выманить Севера.

— Всего лишь оставил весточку, намекая на открытый диалог и не более.

На эти слова Амита даже мне захотелось нервно хмыкнуть: ничего себе весточка!

Расчлененные трупы тех, кто поддерживал Севера из рода Кадьяков, оставленные не единожды на землях Полярных!

Карат усмехнулся очень недобро, кивая за свою спину:

— И вот он перед тобой для того, что ты называешь «открытым диалогом», а по сути, в западне.

— Мы не рассчитывали, что рядом с нами будут люди. Ты лучше меня знаешь законы, Карат. Люди, знающие о нас должны быть мертвы… — Амит окинул взглядом Мию на руках напряженного Севера, чуть дернув бровью и добавляя, с явным намеком на беременность девушки — …при любом раскладе.

— Если уж ты стал таким почитателем старых законов, Амит, то должен помнить. что девушки, пережившие метку и доказавшие свою преданность, могут стать парой Берсерка, — вдруг подал голос Отец на удивление спокойно и размеренно, без упоминания тюленей, их матерей или касаток, когда встал плечом к плечу с Каратом, словно вторая линия обороны между Аметистом и нами. — Эти законы были приняты лишь Бурыми и Гризли, мой товарищ Ледяной, — не дрогнув ни единой ресницей, повернулся к Отцу Аметист, когда я понимала очень отчетливо, что все они прекрасно знают друг друга, и, видимо лишь по этой причине, могут вести беседу практически посреди вновь начинающейся войны.

Возможно даже их связывало то же страшное и жестокое прошлое, что и Ледяного с Каратом.

— Эти законы были озвучены нашими предками еще до нашего рождения, и если кто-то не принимает их, это не значит, что данные правила не существуют, — глаза Карата коварно полыхнули и чуть прищурились, пока у меня было впечатление, что идет какая-то замысловатая шахматная игра на нервах, которую затеяли эти Беры.

— В жизни рода Кадьяков не может быть того, что делает его уязвимым.

Судя по тому, что эту фразу Аметист сказал на полном серьезе и без доли лукавости, всё было гораздо сложнее и опаснее, чем мы могли подумать сразу.

— Жены, дети, семья… — окинув взглядом Звезду. Аметист не удержался все таки от колкой усмешки, добавив, — и прочие странные субъекты, которым нет места в нашем мире.

Не нужно было даже отводить глаз от нахального Амита, чтобы понять, что зарычал именно Ледяной:

— Та, кого ты называешь «прочим субъектом» — моя дочь! В ней течет чистая кровь твоего рода! И, поверь мне, она не уступит ни в силе, ни в ловкости любому твоему самому могучему воину!

Глаза Аметиста сверкнули весело, но при этом кровожадно, когда мужчина безразлично дернул своим плечом, растягивая губы в нахальной улыбке:

— Хочешь продемонстрировать?

Отец еще не ответил, а мое сердце дрогнуло и заледенело при виде того, как Аметист легко поманил к себе пальцем одного из своих Кадьяков. который не отличался по своим размерам от наших мужей, и чьи острые клыки были видно даже через сомкнутые губы, когда их кончики торчали, словно у саблезубого тигра!

— Отец, не смей! — рыкнул Лютый, подходя ближе к троим страшим Берам, и вручая бпедную и взволнованную Злату, молчаливо наблюдающему за всем происходящим Малахиту и Вульфу, явно понимая, что при всей своей смелости и ловкости, сила молодой Звезды не безгранична.

— Я разберусь, — спокойно ответила Звезда, поправив косу и сбрасывая с себя разодранный окровавленный свитер, чтобы его лохмотья не мешали в ее битве.

Не дожидаясь ответа под заледеневшим взглядом Отца и насмешливыми глазами Аметиста. девушка прошагала вперед, смело глядя в глаза громиле, который усмехался и явно забавлялся всем происходящим, совершенно уверенный в своей быстрой победе.

Я даже не знаю. кто из них сделал выпад первым, в ужасе уткнувшись лицом в широкое плечо Нефрита, который дрогнул, и дернулся вперед, готовый оттащить безрассудно смелую, юную воительницу, но в последний момент почему-то затормозив и поспешно опуская меня на землю, подталкивая к Малахиту и Злате.

ЕЙ-богу, не знаю, что бы случилось со мной от ужаса происходящего, потому что перед глазами поплыли черные круги и в голове зазвенело, когда за спинами наших старших, могучих и огромных Беров раздались звуки борьбы, а затем рычание, переходящее в хрип….мужской!

Пошатнувшись от переполняющих эмоций, когда казалось, что сердце колотится где-то в горле, и хватаясь за руку Малахита, чтобы не повалиться на подгибающихся ногах, я пыталась вытянуть шею, чтобы увидеть, что там происходит, понимая в тот момент только одно — Карата не было рядом с Ледяным.

И в образовавшемся проеме можно было отчетливо увидеть раздосадованную и краснеющую от ярости Звезду и Карата, который стоял рядом с ней, держа обеими ладонями за голову того самого могучего воина Кадьяков, которого Аметист кажется отправил на верную смерть.

На первый взгляд можно было бы подумать, что Карат, словно святой отец поставил на колени своего нерадивого сына. обхватив обеими широкими ладонями за лицо и поднимая его вверх, чтобы заглядывая в глаза прощать грехи…если бы эти самые глаза не наполнялись сначала яростью, а затем ужасом, в буквальном смысле наливаясь кровью, когда послышался жуткий омерзительный хруст.

Если бы Малахит не закрыл руками глаза мне и Злате, меня бы вырвало прямо здесь и сейчас, от осознания того, что Карат сломал череп Кадьяку. отчего по затаившемуся лесу эхом пронесся жуткий звук, словно грецкий орех попал в мясорубку!

И даже тьма перед моими закрытыми глазами не спасала от головокружения, пока я цеплялась беспомощно за руку Малахита, слыша, как всхлипнула Злата и зашипела яростно Звезда:

— Я не просила помогать мне! Это было мой бой!