Книга Оправа для бездны - Сергей Малицкий

Зимнее море вздымало серые валы, но качка была терпимой – лучшая галера дома Рейду шла точно поперек волн, и только холодные брызги обдавали плечи крепких проверенных гребцов. Правда, почти все, кроме немногих воинов и седых ветеранов на веслах, мучились морской болезнью. Почти все, кроме одной кормилицы, которая с детства ходила с отцом в море и была привычна к беспрерывным полетам вверх и вниз. Именно она и протирала розовое тельце розовощекого младенца цветочным маслом. Освещенная колеблющимися огнями ламп каюта кренилась, взлетала и падала вместе с судном, кормилица то и дело хваталась за перила, укрепленные вдоль стен, но малютка словно не замечала качки – наоборот, перекатываясь с боку на бок между мягких подушек, она весело верещала. Дверь заскрипела, и в каюту вошла Ворла. Она была чуть более бледна, чем обычно, но на ногах стояла твердо, держась за дверной косяк одной рукой.

– Как Рич? – спросила она кормилицу.

Та попыталась одновременно поклониться и не упасть, но, поняв невозможность выбрать одно из двух, судорожно кивнула и еще крепче вцепилась в край стола.

– Все хорошо. Девочка поела и теперь веселится. Качка ей нипочем!

– А ожерелье? Где ожерелье? – вдруг еще сильнее побледнела Ворла. – У нее было ожерелье из обычных камней на шее!

– Здесь оно! – всплеснула руками кормилица. – Сняла вот только, чтобы маслом ее цветочным обтереть. И то, госпожа, какое это ожерелье – обычные камни на обычном шнурке. Цена ему грош…

– Замолчи! – оборвала кормилицу Ворла. – Немедленно верни ожерелье на шею ребенка и никогда ни на мгновение больше не снимай. А если снимешь, я сниму тебе голову. Понятно?

Кормилица судорожно закивала, а Ворла скрипнула зубами и вышла из каюты. Мгновение женщина с досадой рассматривала простенькое, из двадцати неровных зеленоватых камешков, каждый с ноготь мизинца, ожерелье, потом осторожно надела его на малютку. Девочка тут же уцепилась за камни ручками и потянула один из них в рот.

«Это что же за подарок такой от матери ребенка, если девочка эта, как велено всем говорить, от наложницы? – задумалась кормилица. – Хотя, с другой стороны, только наложница и могла подарить собственному отпрыску обычные камни, которых под ногами не счесть. Впрочем, мне-то какое до всего этого дело? Девочка здорова, попусту не плачет, ест хорошо и смотрит так, словно каждое слово понимает. Только и устроила скандал, когда я ожерелье с нее снимала. Может быть, и в самом деле не стоит его трогать?»

Кормилица вспомнила ужас, который охватывал ее в осажденном Скире, и погладила животик девочки. Если кого и нужно благодарить, что смерть или бесчестие обошли ее, дочь простого рыбака, стороной, то никак не танку, а вот эту малютку. Кроха отпустила ожерелье и ухватилась за палец кормилицы, и молодая женщина неожиданно почувствовала нежность к чужому ребенку, как будто он был ее собственный.

Марик и Насьта попали в Скир за неделю до того, как войско хеннов окружило город. Месяц они сражались в окрестностях Скомы, пока степняки не разбили ворота охотничьего замка, установив напротив них один из пороков, и не приставили одновременно к крепостным стенам десяток лестниц. Пять сотен защитников Скомы в течение одного дня превратились в полторы сотни, засыпав двор крепости трупами хеннов, после чего тан дома Олли приказал оставить укрепление. Сайды подожгли хозяйственные постройки и в суматохе ушли из замка через вторые ворота в топь. Узкая тропа выводила к горным долинам, но Марик с поклоном заявил тану, что должен предстать перед конгом, направившим их в Скому, и тан Олли только махнул рукой. Не хотелось ему расставаться с воинами, каждый из которых стоил десятка обычных мечников или лучников, но тан уже успел привыкнуть к упрямству юного баль, тем более что тот действительно был приставлен к его отряду самим конгом. Марик и Насьта поклонились командиру, который не прятался за их спинами в бою, и пошли к северу через топь. Сайды только головами покачали, когда две странные фигуры, поначалу своей непохожестью вызывавшие смех, исчезли среди непроходимой трясины, а Марик всего лишь послушно шел за ремини, который по виду болотной травы определял, куда стоит наступать, а куда ни в коем случае, и думал о светловолосом сотнике Леббе Рейду. Молодой тан, судя по всему, и был мужем Кессаа. Сайд сражался храбро, не отступал перед врагом, но уж больно жестоким оказался. Даже добивая раненого врага, он старался не прикончить его одним ударом, а доставить больше мучений – отрубить руку или ногу. Не понравился Марику Лебб Рейду, оттого и былая досада на самого себя ожила и начала стучать в груди с новой силой. От окраины топи до приготовившегося к осаде Скира путь был недолгим. Стража у ворот города едва не приняла друзей за бродяг, но, на их счастье, бастионом командовал Снат Геба, который не только приказал пропустить воинов, но и вручил им ярлыки стражников и отсыпал каждому изрядное количество серебра.

В другое время Марик ходил бы по городу с задранной головой, но теперь все его мысли были о дочери конга. Тревога не оставляла баль, и пустынные улицы города, покинутого жителями, только усиливали ее. Редкие прохожие стремились укрыться в узких переулках, принимая друзей за воров или уличных мародеров, а дозоры стражников проверяли ярлыки только что не на прикус. По совету Геба друзья отправились в порт, где разыскали трактир, в котором появление двух оборванных чужеземцев с серебряными монетами никого не удивило, хотя посетителей в заведении почти не было, да и молодой испуганный хозяин его явно упаковывал пожитки. За небольшую плату друзья получили комнату и даже несколько ведер теплой воды, что позволило им вновь стать похожими на приличных людей, а когда Насьта заикнулся об одежде, то хозяин тут же подобрал им несколько добротных пар платья и только посетовал, что его гости не интересуются кастрюлями, горшками и прочей кухонной утварью. Наутро хозяин выпроводил гостей на улицу, запер дверь на тяжелый замок, погрузил на повозку какие-то мешки и поволок их вниз, к пристани, посоветовав друзьям расположиться в любом доме в портовых трущобах, тем более что они почти все брошены и ни один не заперт – если только подперты двери жердиной или камнем. Друзья так и сделали, после чего отправились бродить по городу. Крепость дома Рейду они нашли быстро. Замок примыкал к храмовой площади, а двором выходил к городскому холму, склон которого был застроен террасами и ступенями. Насьта шагнул в распахнутые железные ворота, задрал голову, рассмотрел нависшую над его головой фигуру какого-то божества и с уважением произнес:

– Вот такушки. Похоже, именно здесь был казнен Эмучи. Понимаешь?

Холодом обдало Марика, но ненависть ни на мгновение не поднялась в его сердце. Город сайдов, Скир, вся Оветта замерли на краю пропасти, и смерть на ее дне грозила всем без разбора – и запачкавшим себя в прошлой жизни, и не сделавшим никому зла. В доме-крепости Рейду царила суета. Челядь грузила на повозки сундуки и мешки и гнала неторопливых тягловых бычков к порту. Марик попытался что-то вызнать относительно Кессаа, но даже упоминание ее имени заставляло округляться глаза слуг и наполняло их ужасом, пока они не наткнулись на седого старика, который старательно заметал следы разорения и спешки на ступенях дома.