Книга Юрий Поляков. Последний советский писатель - Ольга Ярикова

Была еще и война в Чечне, которую начала федеральная власть, рассмотревшая наконец нарушения Конституции в том, сколько суверенитета смогла «проглотить» местная власть и сколь беззаконно она это делала. Для «обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности» в декабре 1994-го туда ввели войска после неудачных переговоров с Дудаевым. При попытке штурмом взять Грозный погибли несколько десятков военнослужащих, более ста человек попали в плен, а город был превращен в руины. Война приняла затяжной и кровопролитный характер, и стране довелось пережить множество терактов невиданной жестокости.

В июне 1995-го группа террористов во главе с Басаевым захватила в заложники полторы тысячи жителей Буденновска, которых согнали в местную больницу. Тех, кто отказывался идти, убивали на месте, как и милиционеров, попытавшихся остановить террористов, которые потребовали прекратить разоружение своих банд и вывести федеральные войска из Чечни. Министр обороны Грачев настоял на штурме. Попытка оказалась неудачной, освободить удалось всего шестьдесят одного человека, а в результате четырехчасового боя было убито несколько десятков военнослужащих и заложников, поскольку террористы использовали женщин, детей и стариков в качестве «живого щита». Премьер-министр Виктор Черномырдин на глазах у изумленной страны вступил в переговоры с бандитом Басаевым, согласившись прекратить боевые действия и предоставить террористам автобусы, на которых они благополучно вернулись в Чечню.

В 1996-м отряд Радуева захватил больницу в дагестанском селе Кизляр, но там в результате переговоров боевики отказались от своих требований, отпустили заложников и тоже беспрепятственно покинули республику, так как Черномырдин дал им гарантии безопасности. По дороге колонна была обстреляна с вертолетов, тогда бандиты повернули назад и остановились в селе Первомайское, захватив в заложники 37 новосибирских милиционеров. Мощный артиллерийский и ракетный огонь велся трое суток, тем не менее боевики вырвались из окружения и увели с собой заложников. По своей бездарности операция вполне сравнима со штурмом Грозного и больницы в Буденновске. Всеми ими руководил Павел Грачев, или, как его называли СМИ, подозревая в махинациях с армейским имуществом, «Паша-мерседес». Впрочем, вскоре он был отправлен в отставку.

Весной 1996 года выстрелом самонаводящейся ракеты был убит генерал Дудаев, после чего федеральный центр попытался договориться с заменившим его Масхадовым о выводе войск, разоружении боевиков и проведении в Чечне свободных выборов. Тем временем в Московском метро, а также в двух троллейбусах и у станции метро «Алексеевская» произошли теракты, а в августе 1996-го отряды Масхадова атаковали Грозный и заняли его. Попытки выбить их из города принесли многочисленные жертвы, однако в военных действиях наконец наметился перелом в пользу федералов. И именно тогда никем не уполномоченный на это генерал Александр Лебедь, пошедший на сделку с Ельциным и обменявший голоса своих избирателей на президентских выборах на должность секретаря Совета безопасности, заключил с Масхадовым Хасавюртовские соглашения, в соответствии с которыми федеральные войска должны были выйти из Чечни, а республике — оказана финансовая помощь в восстановлении хозяйства. После были новые переговоры, требования астрономических сумм со стороны Масхадова, страшные теракты в Москве, когда на воздух взлетели жилые дома со спящими в них мирными жителями, — и вторая чеченская, начавшаяся в августе 1999-го с похода Масхадова и Басаева на Дагестан.

«Однажды на заседании президентского совета по правам человека, куда я некоторое время входил, возникла истерическая ситуация, — вспоминает Поляков. — Правозащитники возмущенно поведали Путину про какого-то прапорщика, привлеченного за изнасилование горной селянки, но признанного судом присяжных невиновным.

— Это безобразие! — как на привозе кричали они. — Этого нельзя допустить!

— Минуточку, — возразил президент. — Но ведь именно вы добивались введения суда присяжных. Добились. И что теперь?

— Это не тот случай! Вы должны вмешаться и что-то сделать!

— Что? Изнасиловать этого прапорщика?

Повисла пауза. Правозащитники смутились, стали с надеждой смотреть на Познера, но он тоже растерялся и молчал. И вдруг Путин, обычно мягкий при общении с гормональными либералами, заговорил железным голосом:

— Хочу вам напомнить, что когда там все началось, в Чечне трудно было найти неизнасилованную русскую женщину. Трупы валялись по обочинам дорог. Их даже не убирали. Вы это помните? Нет? А мы помним. Да, мы лишний раз не напоминаем об этом чеченцам. Нам нужны там покой и примирение. Но мы не забыли и не забудем! — Правозащитники взирали на гаранта Конституции с ужасом в глазах. Вдруг он улыбнулся и сказал почти ласково:

— Ладно, разберемся с вашим прапорщиком. Но по закону…»

Еще мы пережили «черный вторник» 1994-го с обвалом рубля, деноминацию и дефолт 1998-го, из которого харизматичный и мудрый премьер-министр Примаков, за два года до этого сменивший в МИДе Козырева, мистера «Да», вывел страну в плюс — и тут же был отправлен ревнивым Ельциным в отставку.

В те годы Россия подписала Союзный договор с Белоруссией, так и не получивший своего развития, и теперь власти все реже вспоминают о том, что Россия и Белоруссия — единое союзное государство.

Ну а апофеозом цинизма были президентские выборы 1996-го, когда Ельцин, сыгравший в хитрую игру с Лебедем, стремительно вылетевшим из Кремля в направлении Красноярска, по мнению многих, договорился с Зюгановым, и тот во втором туре ему якобы проиграл.

«В 1996 году я решил, что спасением для страны может стать возвращение к власти коммунистов, сделавших выводы из «перестройки», отказавшихся от моноидеологии и признающих необходимость многоукладной экономики при государственном контроле. Кстати, через это прошли почти все страны социалистического лагеря. Владимир Меньшов делал в рамках избирательной кампании фильм о Зюганове и пригласил меня в качестве ведущего. Вопрос о гонораре не стоял. Работали за идею. И рисковали, наверное. Снимали в квартире главного коммуниста на Лесной улице, где до своего президентства жил и кандидат в члены политбюро Ельцин. Фильм вышел отличный, душевный, так «папу Зю» — в кругу любящей и дружной семьи, с женой, взрослыми детьми — еще никогда не показывали. В эфир наша работа должна была пойти в последний день агитации на Первом канале. Однако Эрнст в последний момент снял ленту из сетки вещания. Мне позвонил взбешенный Меньшов.

— Вы представляете, Юра, — кричал он, — я ему говорю: Геннадий Андреевич, созывайте пресс-конференцию, поднимайте народ, покажите, что вас зажимают! Люди поддержат…

— А он?

— Он говорит, что я многого не понимаю, а он не может рисковать партией. Власть все равно не отдадут, а кровь прольется… Понимаете? Они не хотят рисковать. А кто же берет власть без риска?..

Тогда Зюганов якобы проиграл с небольшим отрывом, а через пятнадцать лет сквозь зубы было признано, что выиграли коммунисты, но голоса подсчитали как было приказано… В те дни я вспоминал БМП из моего «Апофегея» и удивлялся, насколько точно проинтуичил характер этого человека. Тогда же мне удалось в эфире бросить фразу, которую потом часто повторяли: «Если Господь хочет наказать народ, он заставляет его выбирать между Горбачевым и Ельциным».