Книга Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Они оказались у Трансантарктических гор, которые непрерывной чередой тянулись на две тысячи миль через весь континент, от мыса Адэр на востоке до гор Пенсакола на западе, поднимаясь над уровнем моря вверх сразу на двенадцать-пятнадцать тысяч футов – такого больше нигде не увидишь. Но поразителен не только их размер. Крупнейшие горные массивы на других континентах – Альпы, Анды, Кавказ, Гималаи – разделяют участки земли. А эти подпирают ледяную шапку. Они напоминают огромную дамбу, сдерживающую грозную мощь притаившейся за ней стихии.

Перед Амундсеном стояла особая задача: он собирался стать первопроходцем. Ведь Скотт сейчас следовал дорогой, обнаруженной Шеклтоном, и это должно было стать его вторым переходом через Трансантарктические горы. В первый раз он перешел их во время своего западного путешествия в 1903 году и тоже по дороге, проторенной другими, – тогда первопроходцем оказался Армитаж. Человека, идущего первым, и всех его последователей разделяет бездна. Ведь всегда чувствуешь себя гораздо спокойнее, делая что-то проверенное и признанное возможным. Первопроходец лишен такой уверенности. Между верой и знанием – бездонная пропасть. Амундсен должен был верить.

Армитаж и Шеклтон разведали два известных на тот момент перехода через горы. Но они находились в сотнях миль от маршрута Амундсена, которому нужно было найти кратчайшую дорогу через колоссальную горную гряду, преграждавшую путь. Возможно, в поисках ответа на мучивший его вопрос Амундсену стоило пристальнее приглядеться к массиву ледников, стекавших хрустальной лавой с огромной высоты. Но у него не было времени ни на изыскания, ни на вторую попытку. Из-за Скотта и ограничений, продиктованных его собственным способом передвижения, он видел врага не в особенностях ландшафта, а в скоротечности времени.

У Амундсена оставалась примерно неделя на то, чтобы найти дорогу через горы, при том что Армитажу на поиски потребовались три недели, а Шеклтону – две. Амундсен давно обдумывал эту проблему и решил, что его единственным направлением будет юг, без каких-либо отклонений влево или вправо. Он стал пленником своей решительности, оказавшись в нетипичном для себя положении, и вынужден был бороться с препятствием, вместо того чтобы обойти его.

Теперь он находился у подножия горного массива, который видел уже много дней[97]. С этой новой для него точки залив, к которому он направлялся, потерял свою привлекательность. Более легкий маршрут обнаружился в направлении к пику, который Амундсен назвал «пик Улей»[98]. Поскольку предполагалось лишь небольшое отклонение от курса, Амундсен свернул к нему без дальнейших колебаний.

Для подъема планировали использовать всех собак. После этого предполагалось убить двадцать четыре хаски, поскольку в них больше не было нужды, с помощью оставшихся восемнадцати дойти до полюса, где убить еще шесть собак, чтобы остальные смогли вернуться к Барьеру.

Амундсен решил заложить еще один склад прямо здесь, у подножия гор, хотя это была всего лишь широта 85°5′. Предыдущий склад находился всего в пяти милях позади, а следующий предполагалось разместить на отметке 86°. Но Амундсен, как обычно, обсудил это предложение со своими спутниками и получил их одобрение.

Расстояние до полюса и обратно по прямой составляло 600 миль. При движении по плато со скоростью пятнадцать миль в день группе предстояло еще сорок дней в пути. Амундсен решил взять с собой продуктов на шестьдесят дней, а остальное – запас примерно на тридцать дней – оставить на складе вместе с одеждой из тюленьей кожи. С собой взяли только вещи из оленьего меха и непромокаемой ткани.

После ужина, оставив Хасселя присматривать за собаками, Амундсен, Вистинг, Бьяаланд и Хелмер Ханссен разведали путь в начале подъема, пройдя восемь миль к югу и поднявшись на две тысячи футов вверх.

Нам чрезвычайно повезло [пишет Амундсен]. Все расщелины заполнены снегом. Скольжение в горах отличное. Снег достаточно рыхлый для собачьих лап, а угол подъема небольшой – они справятся, во всяком случае, в первый день.

Затем все стремительно съехали в лагерь, получив от такого спуска огромное удовольствие. Последний склон перед Барьером был настолько крутым, что в стороны летели фонтаны снега. Бьяаланд и Амундсен решили отклониться к каменистому бугру, чтобы после четырнадцати месяцев, проведенных на море и на льду, ступить на твердую землю. Амундсен так описал эту сцену: Бьяаланд

приготовился к элегантному повороту «телемарк» и отлично его исполнил. К чему готовился я сам, до сих пор не знаю, но блестяще исполнил полет вверх тормашками… Удивительно быстро встав на ноги, я заскользил– к Бьяаланду. Понятия не имею, видел ли он мое падение. Однако я собрался с силами после своего неудачного выступления, [и] он, несомненно, поверил, что я справился с «телемарком» (ну, или был настолько тактичен, что сделал вид, будто поверил).

Под конец они взобрались на камень, который Амундсен немедленно назвал «скалой Бетти» в честь своей старой няни и домоправительницы, ожидавшей его возвращения в Бунден-фьорде.

Экскурсия оказалась довольно утомительной: собаки тянули людей почти всю дорогу от Фрамхейма, и потому лыжники немного потеряли форму.

В тот вечер в палатке вспомнили хорошо известное норвежское стихотворение:

Желал бы я знать, что увижу однажды с вершины далеких гор…

Кто-то продолжил: «Повсюду лишь снег, сколько видит взор».

«Получилось очень складно и буднично, – вспоминал Амундсен, – и вызвало настоящий взрыв смеха».

На следующий день, 18-го, Бьяаланд лаконично написал, что «наконец начался этот ужасный подъем». Вместе с тем он вынужден был признать, что «покрытый снегом склон, по которому мы двигались, – весьма гладкий и ровный». И еще крутой. На самых сложных участках в сани впрягали по две упряжки сразу, то есть в два раза больше собак, и Амундсен благодарно отмечал в дневнике, что «хаски сегодня превзошли все мои ожидания». Они перевезли полуторатонный груз на расстояние в десять миль, поднявшись на 1500 футов вверх. Погода оставалась, по словам Амундсена, «просто летней», и этим вечером у них было «самое красивое в мире место для лагеря» с видом на Барьер, казавшийся огненным щитом в лучах заходящего солнца и эффектно окруженный амфитеатром обледеневших гор.

К сожалению, этот горный амфитеатр закрывал от них дальнейшую дорогу. Поэтому пока Амундсен с Хасселем кормили собак и готовили ужин, остальные на лыжах отправились проводить рекогносцировку. Скоро они вернулись – Бьяаланд беспечно, словно с давно знакомого трамплина, слетел вниз – и сообщили, что нашли проход, по которому можно беспрепятственно выйти к вершине.

При условии [глубокомысленно заметил Бьяаланд], что за этими горами [мы не увидим] никаких досадных препятствий вроде параллельной горной гряды!.. [Хелмер] Ханссен сказал, что, по его мнению, мы сможем выйти на плато через три дня. Отлично, если так.