Книга Тяжело в учении - Елена Тебнёва

— Не я судил тебя, — почувствовав ледяной ветерок, с трудом, сквозь зубы, сказал Лион — и резко отступил на шаг.

Ргеон пошатнулся, но устоял. Его брови изумленно изогнулись, а губы искривила жесткая усмешка, почти мгновенно сменившаяся гримасой ужаса, когда по его коже поползли черные ледяные змейки.

— Не мне и казнить, — тихо закончил Страж, со смешанным чувством глядя на работу ищеек — бесформенную кучу черного льда, бывшую когда-то человеком.

Разгоряченную кожу обдало зимним холодом; Лион выпрямился, поймал равнодушный взгляд словно из воздуха соткавшегося мужчины и только тут понял, что остался без защитного амулета, чей зачарованный шнурок легко перерезал кинжал Ргеона.

Все силы, душевные, физические и магические, забрал себе лес. Воплощенные страхи, которыми неизбежно обрастает любая душа в течение жизни, обиды и разочарования, ловушки, маскирующиеся под самые заветные желания, до которых, казалось бы, лишь рукой подать… Ага, чтобы наверняка без этой руки остаться. Я плашмя лежала на траве и пыталась отдышаться и успокоить разошедшееся сердце, которому было тесно в груди. Если после такого я смогу спать по ночам — это будет чудом. Хотя еще большее чудо состоит в том, что я выбралась из бесова леса живой и почти невредимой… Провела ладонью по правой ноге и поморщилась, разглядев на коже алые дорожки крови. Какая-то тварь меня все-таки достала. Неудивительно — их там было столько… ползающих, летающих, бегающих… выпрыгивающих из земли. Я оперлась на дрожащие руки и с трудом села. Помотала головой, пытаясь отогнать ненужные мысли. Я жива. И, похоже, пришла первой. Ргеон должен выполнить свое обещание! Только как теперь вернуться? Неужели тем же путем?!

— Виорика, — негромко раздалось надо мной.

Я медленно подняла голову — и столкнулась взглядом с Фьерном. Он стоял в двух шагах от меня, освещенный ярким лунным светом, свежий и бодрый, словно и не бежал по зачарованному лесу, пытаясь обогнать смерть. Взгляд ученика Ргеона был серьезен и решителен, и только искусанные в кровь губы нервно вздрагивали, выдавая волнение.

— Фьерн, — хрипло проговорила я, с трудом поднимаясь на словно ватные ноги.

— Мне жаль, — бесцветным голосом сказал он. — Я не знал, что все так обернется. Ты мне нравишься, Виорика. Очень. Но ради своего учителя я готов на все.

Фьерн резко разжал кулаки, и из фаланг пальцев выметнулось десять лезвий-когтей.

— Ну хоть в чем-то мы с тобой похожи, — криво улыбнулась я, не двигаясь с места. Я тоже готова на все. Ради Лиона. Ну что же… потанцуем?!

Танец боевого мага и некроманта… Увлекательное, притягательное, завораживающее… смертельное зрелище. Удивительно прекрасное — как шаг над пропастью в безумной надежде приручить воздух…

Да, ты старше, опытнее, сильнее меня. Опасно… Да! Думаешь, испугаюсь? Надеешься, отступлюсь? Зря. Я умею возвращать долги. Я еще не забыла, что сделал для меня тот, кто лежит сейчас у реки, тот, чья жизнь находится в цепких руках твоего учителя… но зависит — от меня. Только от меня! У меня не менее цепкие руки. Свое — не отдам! Никому. Ни тебе, ни твоему наставнику, ни самой смерти. Слышишь?!

В твоих жилах поет огонь. Меня же слышат кости земли. Тебе покорны воздушные потоки. Но духи, что витают в них, — на моей стороне! И еще… Твоя цель не стоит того, чтобы ради нее умереть. Моя — стоит… И я готова оплатить ее.

Мне не нужны когти. Мне достаточно лишь коснуться его. Всего одно прикосновение — и сердце врага, послушное моей воле, навеки замрет.

Это ведь так просто. Подпустить его поближе. Уклониться от прямого удара, поднырнуть под лезвиями, развернуться, выбросив вперед руку с раскрытой ладонью…

И — замереть. В полудвижении, на полувдохе, полумысли, получувстве… Это так редко можно ощутить — миг, когда твое сердце бьется в такт с пульсом мира… когда твое дыхание созвучно с дыханием ветра… когда всей кожей чувствуешь, как хороша на самом деле жизнь… И зачастую это понимание, это полнейшее единение с миром происходит, когда ты видишь свое отражение в глазах смерти.

Пять кинжалов напротив сердца. Тонкая ткань рубашки — смехотворная защита от того, что способно играючи пробить кольчугу… Кожа горит огнем. Первые капельки крови прокладывают на ней обжигающие дорожки…

Я не дышу. Вдох — и когти-лезвия легко погрузятся в тело, безошибочно найдут сердце… Я не дышу. Глупо, но так я хочу выгадать еще хотя бы одно мгновение жизни. Для того чтобы осознать: всё. Не смогла, не справилась, проиграла.

Непролитые слезы жгут глаза.

Подвела…

Лион!..

Рука Фьерна дрогнула. Пять обжигающих полос на груди — и я лечу в траву, принявшую меня в свои мягкие объятия, словно вернувшееся домой дитя.

Руки метнулись к горящей коже, пальцы недоверчиво скользнули по ней, смахивая мельчайшие капельки крови…

Пять неглубоких царапин.

Я… жива?..

Фьерн стоит, опустив голову. Руки его, лишенные страшных кинжалов, безвольно висят вдоль тела. А я… у меня нет сил. Внутри пусто. Будто кто-то безжалостно выдернул, смял основу, все это время не позволявшую мне сдаться. Но я — жива. Почему?!

— Ты бы заплатила… — Тихий, торопливый шепот. — Я — не могу.

— Почему?

— Слишком высока плата. Для меня.

Моя жизнь. Соразмерная плата лишь для меня. Для других она всегда будет либо слишком дешевой, либо… несопоставимо дорогой.

Через мгновение на полянке не было никого, кроме меня.

Нити подчинения — самые сильные, лишающие воли, превращающие человека в покорную игрушку чары… И Фьерн смог из разорвать — ради меня. Даже представить страшно, чего ему это стоило! Но свобода стоит жертв. Фьерн достоин другой жизни, и она у него обязательно будет…

…если только в мире есть хотя бы капля справедливости…

Легкий шелест ветра, ласкающего потревоженную траву. Тишина, лишь эхо бешено бьющегося пульса отдается болью в висках.

Я выиграла? Да? Нет. Неужели я настолько глупа, что верю в честность того, кто навязал мне свои правила игры?!

Лион!..

Пальцы судорожно смяли траву. Стало нечем дышать. Мгновенное опьянение вновь обретенной жизнью обернулось горьким похмельем-осознанием: поздно. Я проиграла раньше, чем вступила в борьбу. Когда оставила Лиона, поверив в благородство его врага.

Зло всхлипнув, уткнулась пылающим лбом в остро пахнущую свежестью траву. Что толку от того, что я выжила?! Я не знаю, где нахожусь. Я не помню дороги назад. Я уже опоздала…

Слезы впитывались в мягкую землю, которая, утешая, ласково обнимала свою отчаявшуюся дочь. Пульс постепенно выравнивался, подстраиваясь под мерное дыхание мира. Теперь я слышала не только собственное сердце, но и успокаивающий шепот трав, осторожно оглаживающих разгоряченную кожу. И… шаги. Торопливые, резкие, словно кто-то бежал на пределе сил и возможностей. И эхо зова… Хриплый, сорванный голос, раз за разом выкрикивающий имя. Мое имя.