Книга Пятое Правило Волшебника, или Дух огня - Терри Гудкайнд

Отдельные группы рассеялись в разные стороны на поиски напавших, готовые мгновенно очистить территорию.

Кэлен знала толк в боевых подразделениях. И по реакции солдат поняла, что эти — одни из лучших. Не было необходимости отдавать приказы: воины сами мгновенно проделали все необходимые маневры, причем быстрей, чем она успела бы произнести слово.

Непосредственно вокруг Кэлен с Ричардом образовали тесный круг меченосцы бака-тау-мана с мечами на изготовку. Из чего бы ни стреляли нападавшие — из лука, арбалета или чего-то еще, — вряд ли их защитники допустят повторное нападение на Магистра Рала.

Кэлен вдруг почему-то — совсем не к месту — подумала, что Кара будет в бешенстве, ведь Кэлен обещала Морд-Сит, что не допустит, чтобы с Ричардом произошло что-то дурное.

Дю Шайю протолкнулась между мечниками и присела подле Ричарда. Она принесла с собой бурдюк воды и тряпицу — перевязать рану.

— Ты обнаружила рану?

— Нет, — ответила Кэлен, осматривая Ричарда. Она прижала руку к его щеке.

Вот таким вот было его лицо, когда он заразился чумой и бредил. Но сейчас-то это явно не болезнь — ведь он закричал и упал с лошади, а на ощупь у него жар.

Дю Шайю протерла влажной тряпицей лицо Ричарда.

Кэлен продолжила осматривать его, пытаясь обнаружить рану от арбалетного болта или дротика. Ричарда трясло, он почти уже бился в конвульсиях. Кэлен искала отчаянно, переворачивая его с боку на бок, сосредоточившись только на том, что делает, стараясь не думать ни о чем другом, чтобы не потерять самообладание.

Кэлен аккуратно перевернула Ричарда на спину, и Дю Шайю погладила его по щеке. Мудрая женщина бака-тау-мана, наклонившись, запела какой-то напев, слов которого Кэлен не понимала.

— Ничего не нахожу! — в отчаянии воскликнула Кэлен.

— И не найдешь, — рассеянно ответила Дю Шайю.

— Это почему?

Мудрая женщина шептала Ричарду нежные слова. Хоть Кэлен и не понимала ее языка, но чувства-то она улавливала.

— Это не телесная рана, — сказала Дю Шайю.

Кален поглядела на окружавших их солдат и оберегающим жестом положила руки Ричарду на грудь.

— Что ты хочешь сказать?

Дю Шайю ласково убрала руки Кэлен.

— Это рана душевная. Повреждена его душа. Позволь, я займусь им.

Кэлен бережно коснулась его щеки.

— Откуда ты знаешь? — быстро спросила она Дю Шайю. — Ты не можешь этого знать.

— Я — мудрая женщина. И умею распознавать такие вещи.

— Лишь потому...

— Ты нашла рану?

Кэлен на мгновение замолчала, оценивая собственные ощущения.

— Чем мы можем ему помочь?

— Ты помочь не сможешь ничем. — Наклонив темноволосую голову, Дю Шайю прижала ладони к груди Ричарда. — Предоставь это мне, — пробормотала она, — иначе наш муж умрет.

Кэлен откинулась на пятки и принялась наблюдать, как мудрая женщина бака-тау-мана, наклонив голову и прижав руки к груди Ричарда, впала в подобие транса. Она что-то тихо бормотала себе под нос, ее сотрясала дрожь, а руки ходили ходуном.

Дю Шайю скривилась от боли.

И вдруг опрокинулась на спину, разорвав контакт. Кэлен едва успела ее подхватить.

— Что с тобой?

— Мое могущество, — прошептала Дю Шайю. — Оно сработало. Оно вернулось.

Кэлен перевела взгляд с Дю Шайю на Ричарда. Он вроде бы стал спокойней.

— Что ты сделала? Что случилось?

— Что-то пыталось забрать его душу. Я прибегла к своему могуществу, чтобы отвести руку смерти.

— Твое могущество вернулось? — В голосе Кэден сквозило сомнение. — Но как это может быть?

Дю Шайго покачала головой:

— Не знаю. Оно вернулось, когда Кахарин закричал и упал с лошади. Я это поняла, потому что снова ощутила связывающие меня с ним узы.

— Может, шимы убрались в Подземный мир?

Дю Шайю снова покачала головой.

— Что бы это ни было, оно прошло. Мое могущество снова исчезает. — Она посмотрела в пустоту и тихо добавила:

— Исчезло. Хватило лишь на то, чтобы помочь Кахарину.

Дю Шайю спокойно приказала своим меченосцам расслабиться, сообщив, что все кончено.

Кэлен вовсе не была в этом убеждена. Она еще раз взглянула на Ричарда. Он вроде бы затих и начал спокойно дышать.

Внезапно глаза его распахнулись, и он прищурился от света.

Дю Шайю, склонившись к Ричарду, промокнула влажной тряпицей пот у него на лбу.

— Теперь с тобой все хорошо, муж мой.

— Дю Шайю, — прохрипел он, — сколько раз тебе повторять, что я тебе не муж! Ты не правильно толкуешь древние законы.

— Видишь? — улыбнулась Дю Шайю, обращаясь к Кэлен. — Ему уже лучше.

— Хвала добрым духам, что ты оказалась с нами, Дю Шайю, — прошептала Кэлен.

— Вот и скажи ему об этом, когда он начнет в следующий раз нудить, что я должна оставить его.

Кэлен невольно улыбнулась, перехватив сердитый взгляд, брошенный Ричардом на Дю Шайю. На глаза навернулись слезы, но она справилась с собой.

— Ричард, ты как? Что случилось? Отчего ты свалился с лошади?

Ричард попытался сесть, Кэлен с Дю Шайю, не сговариваясь, толкнули его обратно.

— Обе твои жены велят тебе немного отдохнуть, — сообщила Дю Шайю.

Ричард опустился на землю. Серые глаза обратились на Кэлен. Она вцепилась в его руку, мысленно вознося благодарность добрым духам.

— Не знаю в точности, — начал он. — Просто этот звук — словно оглушающий колокольный звон — внезапно взорвался в моей голове. Боль была... — Он слегка побледнел. — Не могу объяснить. Ничего подобного я в жизни не испытывал.

Ричард сел, мягко оттолкнув руки Кэлен и Дю Шайю.

— Теперь все в порядке. Что бы это ни было, оно ушло. Все прошло.

— Не уверена, — покачала головой Кэлен.

— Да не бойся же! — Ричард растерянно покачал головой. — Было такое чувство, будто что-то буквально рвало мне душу.

— Но не вырвало, — сказала Дю Шайю. — Попыталось, но не смогло.

Она говорила совершенно серьезно. И Кэлен поверила ей.

* * *

Потряхивая гривой, лошадь стояла, впечатав копыта в поросшую травой землю.

Все инстинкты вопили, что надо бежать. Волны паники прокатывались по ней, но она не двигалась. Человек ушел за водопад, в черную дыру. Лошадь не любила дыры. Ни одна лошадь их не любит. Человек закричал. Земля содрогнулась. Это было давно. И с того времени она стоит неподвижно. Теперь все тихо. Однако лошадка знала, что ее друг жив. Она издала низкое протяжное ржание. Лошадке было одиноко. Для лошади нет ничего хуже одиночества.