Книга Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Да, – ответил Говард, – это удивительные вещи.

Невозможно было описать увиденное. Память отказывала ему. Намного важнее для Говарда был сам момент, который он только что пережил. Картер медленно спустился с корзины и, посмотрев на лорда Карнарвона, молча сделал приглашающий жест. Пока лорд смотрел сквозь дыру, вокруг стояла гробовая тишина, только прутья плетеной корзины так резко поскрипывали, что Эвелин от волнения ухватилась за Говарда обеими руками. Он лишь равнодушно смотрел в пол.

Несколько минут лорд Карнарвон, занявший место Картера, словно вуайерист, жадно наслаждался запретным. В этой ситуации было что-то магическое, фантастическое, и, хотя все участники ждали этого события много лет, они просто не верили своим глазам. Ни один человек три тысячи лет не видел, что хранится за запечатанной стеной гробницы фараона. Исключительность момента заставляла цепенеть.

Лишь Эвелин, которая еще не смотрела внутрь камеры, беспокойно переминалась с ноги на ногу. Наконец она схватилась за отцовский рукав, стащила лорда с корзины и сама взобралась на нее. Но Эвелин все равно не хватало роста. Тогда Говард подошел, обхватил ее бедра обеими руками и поднял маленькую девушку.

Эвелин наслаждалась объятиями Говарда не меньше, чем видом сокровищ фараона. Когда девушка оторвалась от чарующего зрелища, она от волнения едва не лишилась рассудка. Картер вернул ее снова на землю, и она, обхватив геолога за шею, поцеловала его так крепко и страстно, словно это было в первый раз. Она пылко прижималась к его телу, и Картер, которого пробрала приятная дрожь, ответил на ее желание и ласки.

Лорд Карнарвон видел все это, но был слишком поражен гробницей, чтобы придать происшествию большое значение. Он списал внезапный порыв чувств дочери на волнение, охватившее всех их, но ошибся.

После того как камеру осмотрели Каллендер и раис, все пятеро поднялись на поверхность. И каждому из них казалось, будто они вернулись из другого мира, будто только что прожили три тысячи лет. Не в силах вымолвить хотя бы слово, они присели рядом с рабочими вокруг ямы прямо на песок.

Картер сложил руки на коленях и опустил на них голову. В его взгляде явно читалось глубокое разочарование, а не гордость за долгожданное открытие и успех. Рабочие не могли не заметить подавленного настроения Картера-эфенди, поэтому раис вынужден был растолковать им ситуацию.

Едва он закончил говорить, как рабочие пришли в полный восторг. Они взялись за руки и принялись танцевать у входа в гробницу. Они пели веселые песни, а один человек, который отбивал такт, после каждой строфы выкрикивал:

– Аллах велик, а Картер-эфенди – верный слуга Аллаха!

Карнарвон неотрывно смотрел на утесы. В его позе читалась гордыня и сила победителя. Для него игра была закончена, он победил фараона.

Что касается Эвелин, то она сейчас проявляла больший интерес не к открытию, а к присутствию Картера. Его сильного прикосновения оказалось достаточно, чтобы вновь разбудить ее чувства. Именно она первой заметила, что Говард дрожит всем телом. Участливо наклонившись, она с нежностью положила руку на его плечо.

Тут Говард поднял голову, и Эвелин увидела, что он плачет. Гордый, своенравный Говард Картер плакал горючими слезами. И не стеснялся этого.

– Я не знаю, правильно ли то, что я сейчас делаю, – растроганно прошептал он. – Я чувствую себя незваным гостем.

Эвелин вопросительно взглянула на Картера.

– Но разве ты не этого так сильно хотел целых пятнадцать лет?

– Я понимаю, – ответил Говард, – но теперь, когда самое главное желание моей жизни исполнилось, меня начали терзать сомнения. В конце концов, речь идет о гробнице фараона, совершенно необычного человека. Есть ли у одного человека право вторгаться в гробницу другого и тревожить его посмертный покои?

Эвелин растерянно посмотрела на него.

– Говард, это ведь не в первый раз. Отчего у тебя вдруг возникли угрызения совести?

– Потому что это первая гробница, в которой с большой долей вероятности все еще лежит погребенной мумия царя. Все предыдущие гробницы, в которые я входил, были уже давно разграблены. Они – не больше чем исторические реликты.

– Это значит, что ты хочешь остановить работы прямо сейчас, когда твоя мечта сбылась? Не глупи, Говард. Если ты откажешься от раскопок, их поручат кому-нибудь другому и тот, другой, получит твою славу. Я уверена, папа ни за что не согласится остановить это предприятие, никогда, Говард!

Картер кивнул. Эвелин была права. Несомненно, Карнарвон найдет другого управляющего раскопками, если Говард заявит о своем отказе. Значит, ему не оставалось ничего другого, как закончить работу.

– Где твой отец? – обеспокоенно спросил Говард. Ни он, ни Эвелин не заметили, как лорд Карнарвон ушел.

Раис Ахмед Гурар указал в сторону Нила.

– Лорд Карнарвон там, эфенди! – Вдали был виден шлейф пыли, стелющийся за спиной всадника. – Не сказал ни слова, – добавил Ахмед, – вскочил на лошадь и был таков!

– Мне кажется, – произнесла Эвелин, покачав головой, – этот фараон сведет нас всех с ума. Папа, наверное, уже и забыл, что у него есть дочь!

Говард пожал плечами и ухмыльнулся.

Переправившись через реку, лорд Карнарвон прямиком поехал на почту, которая находилась недалеко от храма в Луксоре.

Снаружи здание больше походило на тюрьму, а внутри по убранству – на кельи средневекового монастыря. За мрачными зарешеченными окошками скрывались угрюмые лица служащих, работавших за скудное жалованье. В ту же минуту, как только лорд заговорил по-английски, они исчезли – за долгие годы Карнарвон так и не выучил ни одного арабского слова. Лорд заказал срочный телефонный разговор с Каиром.

Не без оснований служащие почтамта в Луксоре относились скептически к телефону, они считали его дьявольским изобретением. Для работников почты заказанный телефонный разговор ассоциировался с ударом молнии с неба. Он нагонял на них страх, и служащие считали это даже кощунством. Поэтому телефонный разговор пришлось организовать лично начальнику почтамта, чтобы выполнить требования англичанина.

Начальник почтамта Али Мансур извинился за глупые выходки подчиненных и пообещал как можно скорее организовать телефонный разговор. Его светлость направился в кабинку с телефонным аппаратом.

Карнарвон ждал десять минут, неотрывно глядя на черный телефон в дурно пахнущей кабинке, больше похожей на католическую исповедальню или туалет в поезде, только без известных приспособлений. Вдруг аппарат на стене завыл. Карнарвон снял трубку.

На другом конце провода был Артур Мертон – каирский корреспондент лондонской газеты «Таймс».

– Мертон? – закричал Карнарвон в воронку, которая торчала из деревянного ящика в стене. – Мертон, это вы? С вами говорит Карнарвон из Луксора!

– Милорд, позвольте узнать, почему я удостоен такой чести? – так же громко закричал в трубку Мертон.