Книга "Сатурн" почти не виден - Василий Ардаматский

«Опель-капитан» Зомбаха с трудом пробирался по улицам Минска, то и дело путь ему перегораживали завалы разбитых домов. Зомбах, привычно выпрямившись, сидел рядом с шофером и глазами, лишенными мысли, смотрел вперед. Когда машина остановилась наконец перед зданием, где располагался один из штабов группировки «Центр», шофер решил, что полковник заснул, и долго не решался его потревожить. Но вот до сознания Зомбаха дошло, что они стоят. Он тревожно осмотрелся, торопливо вылез из машины и направился в штаб.

Зомбах шел к генералу Рекнеру, с которым был знаком еще по Франции. Даже больше чем просто знаком: они довольно часто вместе коротали вечера за шахматами и бутылкой доброго французского вина, вели неторопливые, доверительные беседы. Зомбаху импонировали прямота генерала, его смелые обо всем суждения и наконец его непреклонная уверенность в себе и во всем, что он делал. Зомбах всегда был неравнодушен к уверенным в себе людям, а сейчас, как никогда, нуждался в поддержке сильного человека…

Зомбах прошел в комнату, где работал генерал, подошел к столу, за которым тот сидел, сгорбившись, и молча протянул ему руку. Генерал Рекнер выпрямился, но руки не подал, глядя на него злыми воспаленными глазами.

— Вы что, не узнаете меня? — пробормотал Зомбах, продолжая держать протянутую руку.

— Что вам угодно? — спросил генерал Рекнер.

Зомбах медленно опустил руку. Ему начало казаться, что все происходит во сне, и он тревожно оглянулся по сторонам.

— Я спрашиваю, что вам угодно? — повысил голос генерал Рекнер.

— Я Зомбах, — прошептал полковник.

— Я это знаю. Как знаю и то, что вы участник измены рейху. У меня с вами никаких дел быть не может.

— Что… что вы сказали?

— То, что вы слышали.

Рекнер бесцеремонно и брезгливо разглядывал Зомбаха и, видимо, поверил, что тот действительно еще не знает того, что известно ему.

— Рекомендую вам подняться на этаж выше и явиться к находящемуся там Кальтенбруннеру. Он с ночи разыскивает вас.

— Зачем?

— Он вам объяснит.

Зомбах почти целую минуту стоял неподвижно, глядя на генерала, и вдруг его осенила догадка.

— Послушайте, но разве может быть кто-нибудь виноват в том, что русские произвели налет?

— Какой налет? Бросьте болтать глупости! — взревел Рекнер. — Мы терпим позорное поражение в результате вашей измены, а вы обвиняете русских. Я считал вас честным офицером… И во всяком случае, более мужественным. Мне не понять, как вы можете после всего смотреть людям в глаза. Убирайтесь! Я не желаю дышать с вами одним воздухом!

Зомбаха качнуло, он неловко повернулся и побрел к двери. Когда он вышел, генерал позвонил кому-то по телефону и сказал:

— Полковник Зомбах, которого я от себя выгнал, только что вышел из моего кабинета…

Зомбах медленно шел по коридору. Навстречу ему и обгоняя его пробегали офицеры, не обращавшие на него никакого внимания. Увидев дверь с надписью: «Для мужчин», он свернул к ней и вошел в темную уборную. После ночи здесь забыли поднять штору затемнения. Зомбах подошел к окну и сорвал бумажную штору. Но окно оказалось слепым: оно было закрашено белой краской. Зомбах с размаху ударил кулаком по стеклу, и оно с жалобным звоном вывалилось наружу. Он высунулся в разбитое окно и увидел бушующий неподалеку пожар. Потом он удивленно посмотрел на свою окровавленную руку: в мякоти ладони торчал осколок стекла. Он его вынул, выбросил в окно и стал искать по карманам носовой платок. Но вместо платка он вытащил пистолет, внимательно его осмотрел, отвел предохранитель и вдруг быстро вставил дуло в рот и нажал на спуск.

Узнав от генерала Рекнера, что Зомбах в помещении штаба, Кальтенбруннер распорядился немедленно его арестовать и продолжал разговаривать с Мюллером.

— То, что он здесь, это хорошо, — положив трубку, сказал Кальтенбруннер. — Было бы хуже, если бы он успел прорваться к Канарису. А теперь мы его обезвредим.

— До каких же пор Канарис будет безнаказанно обманывать фюрера и лелеять таких дураков, как Зомбах? — Мюллер, видимо, хотел сказать это с пафосом возмущения, но страх за свою шкуру оказался сильней его и вопрос прозвучал нелепо риторически.

Кальтенбруннер загадочно улыбнулся и сказал:

— Вам, Мюллер, нужно печься о собственной судьбе, а не о Канарисе.

— Я перед Германией чист! — воскликнул Мюллер. — Я все время вел борьбу с Зомбахом! Вы, как никто, знаете это! И я выполнил ваш приказ в отношении группы «Два икс», это и было моей работой все последнее время. Все это здесь… — он показал на портфель, лежавший у него на коленях. — А что делала шайка Зомбаха, мне просто неизвестно.

Кальтенбруннер поморщился.

— Вы, я вижу, все еще не понимаете масштаба случившегося скандала. Ошибочные приказы по Центральному фронту издавал сам фюрер. Виноватым в дезинформации ставки пощады не будет. Приказ, который получил я на этот счет, исключает для меня всякую возможность вывести вас из-под удара. Аресту подлежит руководство «Сатурна». Так и сказано: ру-ко-вод-ство.

— Но как можно уравнивать мою вину и вину Зомбаха? Зомбах — человек Канариса, а я…

— Приказ о вашем назначении в «Сатурн» подписан тем же Канарисом, — сухо заметил Кальтенбруннер. Он помолчал и, видя, что Мюллер стал серым от страха, заговорил более мягко: — Как вы не можете понять, что произошло? Мы в тот же день, когда был создан ваш «Сатурн», разгадали этот маневр Канариса. Он создавал этот абсолютно самостоятельный организм абвера на главном и самом трудном направлении войны только для того, чтобы иметь возможность в случае несчастья выйти сухим из воды. Так он теперь и сделал. Теперь он все свои силы бросил на Запад и пичкает фюрера успокоительными пилюлями о нежелании Запада видеть Россию врывающейся в Европу и о готовности Запада повернуть оружие против коммунистов. В чем в чем, а в дьявольской хитрости ему отказать нельзя. И он сейчас сам сделает все, чтобы руками разгневанного фюрера ликвидировать все живые улики по «Сатурну». И вас в том числе.

В это время в кабинет без стука вошел офицер, который прошептал что-то на ухо Кальтенбруннеру. Когда офицер вышел, Кальтенбруннер сказал:

— Зомбах сейчас застрелился. В сортире. Первый его умный поступок.

Кальтенбруннер скользил по лицу Мюллера презрительным взглядом, увидел, что у того отвисла нижняя челюсть, отвернулся и процедил сквозь зубы:

— Все же мы попробуем спутать карты Канарису…

Мюллер умоляющими глазами смотрел на генерала.

— Через час мой самолет летит в Берлин, — сказал Кальтенбруннер, по-прежнему не глядя на Мюллера. — Я отправлю вас на этом самолете. В сопровождении конвоя. Не подвергнуть вас хотя бы формальному аресту я не имею права. В Берлине на аэродроме будут ждать наши люди, которые доставят вас к Гиммлеру. Остальное будет зависеть от вас. Рейхсминистр — ваш единственный шанс на спасение. Группа «Два икс» — его детище. Если вы сумеете доложить ему о проведенной вами работе и если она, эта работа, сделана хорошо, считайте, что вам в отличие от Зомбаха повезло.