Книга Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер

Однако состав собою украшал. Здесь, на наш взгляд, уместны воспоминания второй жены Ирины: «Когда с ветеранами играли, это были иногда ночные перелёты, ранние подъёмы, нечеловеческий режим. Но он просто вставал, молча одевался. “Фёдор, как ты будешь?” — “Как-нибудь”. А потом говорят — лучший, забил».

Ветеранская тема причудливо переплетается с темой религиозной. То, что Фёдор был человеком верующим, ни для кого секретом не является. Когда он к этой вере пришёл? Видимо, после окончания игровой карьеры. Ведь коммунистические идеи в 90-е стали для многих анахронизмом. И КПСС исчезла вместе с названием страны. Тогда многие граждане подались в православие.

Но здесь нужно ещё одно важное обстоятельство не забыть. С приходом нового, скажем так, времени открылись и коммерческие клиники. Которые настойчиво пытались заманить Черенкова. «Но я сразу увидел, — вспоминал Виталий Черенков в разговоре с нами, — что это шарлатаны. Потому что они при мне, на глазах, подделывали МРТ. Потом была областная больница, из которой он попросил меня поскорее забрать, потому что там лежали люди, которые “косили” — кто от армии, кто от тюрьмы».

НЦПЗ на Каширке всегда оставался образцовым лечебным заведением. Но из него знаменитого футболиста было крайне легко выхватить. А ведь Фёдор, мы знаем, лечиться не любил. «Потому что, — объяснял Виталий, — он должен был что-то делать». И когда кто-нибудь заскакивал к нему и звал, например, на игру, спрашивал: «Федя, как ты?» — то сразу слышался ответ: «Да-да, я поеду». Младший брат только руками разводил...

Фёдор с братом неоднократно посещали монастырь под Иваново. Здесь их встречали необычайно тепло и душевно. А монахи Питирим и Феофан оказались отменными знатоками футбола и к тому же горячими поклонниками творчества Черенкова.

Вы удивлены? А почему, собственно? Телеприёмники имеются, слава богу, по всей стране, любить футбол — не грех. Фёдор Фёдорович, не зная того, объединял людей разных национальностей и вероисповеданий.

Что до монастыря, то в какой-то момент старший брат захотел даже там остаться. Это 2007 год был. Черенков стал «трудником». В прямом смысле. Он трудился на строительстве нового храма. И ему нравилось. Болезнь, которая вроде опять подошла, отступала и без таблеток.

Кто-то скажет: заставили, мол, человека тачку таскать, знаем мы этих хитрых монахов! Кто-то — наоборот: молитва, да братия, да праведное житие и без всяких лекарств вылечат!

Мы же лишь констатируем: там, под Иваново, Фёдору действительно стало лучше (Виталий регулярно навещал брата и готов подтвердить это). Но прожить в монастыре остаток жизни Черенков, без всякого сомнения, не мог. К тому же до него дозвонились соратники по ветеранской команде.

Он пошёл к настоятелю, и тот, человек очень умный, сразу всё понял. «Они тебя не оставят», — сказал он. Дело было не только в футболе, хотя команда зарабатывала с Черенковым больше, нежели без него. Тут иной аспект важен: кем вообще считал себя Фёдор в послеигровой жизни?

Одно несомненно: он ощущал себя прежде всего футболистом. Всегда. Потому как если человек в юности радостно жонглирует пятнадцатикопеечной монетой, как в цирке, то он приговорён к футбольному мячу. И мяч его притягивает, неизбежно заставляя уйти от того, что так привычно и обычно для нас с вами. Причём влияние того круглого предмета проявлялось незаметно, но мощно.

Однако шёл и обратный процесс. Фёдор же и после окончания карьеры не хуже условных Феофана или Питирима воздействовал на «паству». То есть болельщиков, народ. И практически любое выступление Черенкова в СМИ вызывало живейшее внимание.

Вспомним ещё раз его интервью «Спорт-экспрессу» — под названием «Почему поёт кузнец». Это, между прочим, 2007 год. Ведущие корреспонденты популярной газеты уточнили про заработок ведущего игрока сборной страны недавнего прошлого. Мол, правда ли, что на 13 тысяч рублей можно прожить? «Вполне, — последовал бодрый ответ кумира нескольких поколений. — Скоро ещё повысят, тысяч пятнадцать-шестнадцать буду получать. Деньги не главное. Нужно стремиться к внутренней гармонии, быть в ладу с самим собой». И дальше последовала та притча о кузнеце, которая изложена в предисловии.

Если к этому ещё прибавить роскошный рассказ про то, как теперь у него, Черенкова, нет машины и он с наслаждением (потому что людей видно) передвигается на метро, то кто-то вообще выступит с версией об «идеальном гражданине» любой сверхдержавы. Которого подучили, прикормили и прочее. Так нет же: это подлинное интервью Фёдора, которого действительно узнавали в метро, который с таким же трудом, как все, платил за коммунальные услуги 2007-го и который чуть не получил приступ болезни от того долгого повествования. Лишь 13 тысяч в месяц? Да, такой пенсия и была, а на матчи ветеранские он тогда всё реже ездил.

Естественно, с тем интервью связывают подарок: неизвестный болельщик тут же презентовал обожаемому мастеру автомобиль, но не из-за этого же Фёдор провёл в редакции более трёх часов!

Видите, сколько мы нашли в обычной, если по-честному, публикации! При этом Черенкова очень часто просили как эксперта оценить выступления отечественных коллективов, не всегда, прямо скажем, удачные. Он часто бывал расстроен. Однако никогда, на нашей памяти, не высказался резко по отношению к российской команде. И это действовало лучше любой проповеди! Фёдор никого не обижал. Чем призывал к мирному профессиональному анализу существовавших проблем.

Оттого пребывание Фёдора в закрытом пространстве — пусть и замечательно организованном, и искренне доброжелательном — смотрелось вещью невероятной.

Его и в больнице одолевали люди. Как пациенты, так и посетители. Так что же делать: он был нужен всем!

Что же касается важной для многих темы вина, то она не связана с поклонниками. Здесь существенна оборотная сторона религиозного миросозерцания. В церкви употребляют кагор. Его пьют по ложечке, принимая причастие, — много не выпьешь! Так поди ж ты! Какой-то священник объяснил Фёдору ценность и вкус этого напитка. И футболист им увлёкся. Супруга Ирина делала всё возможное, чтобы от этой нехорошей привычки Фёдора отвадить.

Как, кстати, и от курения. Ведь Фёдор, который покуривал где-то с года 83-го (после первого пропущенного чемпионата мира), по окончании карьеры уже натощак начинал день с сигареты. Поэтому каждое утро Ирина читала ему лекцию о вреде табака. Да и вообще: сделано было всё возможное, чтобы продолжалась жизнь без футбола. Другое дело, что такая цель изначально недостижима.

Например, они вдвоём зачастили в театры. Причём Фёдор проявил себя блистательным слушателем и зрителем. Допустим, был способен объяснить смысл движений в одноактных балетах: что, зачем и почему. Или мог покинуть концерт знаменитого пианиста (это не Мацуев, конечно), поскольку исполнение в тот раз