Книга "Мертвая рука". Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие - Дэвид Хоффман

В конце встречи Бейкер и Ельцин остались вдвоём, чтобы обсудить управление ядерными силами. Ельцин описал Бейкеру, как будет работать система: «Чегеты» будут только у него и у Шапошникова — командующего стратегическими силами. Три других республики, где располагалось ядерное оружие — Украина, Белоруссия и Казахстан, — получат «горячую линию»: телефон, но не ядерный чемоданчик. У Горбачёва всё ещё был чемоданчик, но к концу декабря он должен его сдать, сказал Ельцин. Это была система «консультаций», говорил Ельцин, а «не координации».

Согласно записям Бейкера, Ельцин сказал ему, что руководители других республик не понимают, как работает оперативное управление ядерными силами. «Их удовлетворит наличие телефона», — говорил он. А когда всё ядерное оружие вернётся на территорию России, их лишат и телефонов. Бейкер записал: «5 теле. — 2 чемоданчика. Только през. России может запустить — мин. об. не сможет один».

Позже, на встрече с Шапошниковым, Бейкер попросил его ещё раз повторить договорённости по управлению ядерными силами. Шапошников подтвердил слова Ельцина.

— Кто сейчас отдаёт вам приказы? — спросил Бейкер.

— Горбачёв, — ответил Шапошников. Он не стал раздумывать о том, что будет дальше.

Но Бейкер тревожился. Он записал: «Кто отдаёт приказы Шапошникову?»[758]

***

Около 5 часов вечера 25 декабря Горбачёв позвонил Бушу. Тот праздновал с семьёй Рождество в Кемп-Дэвиде. Советский президент сказал, что планирует уйти в отставку, в том числе с поста верховного главнокомандующего, и передать полномочия по применению ядерного оружия Ельцину. «Эта сторона дела находится под надёжным контролем, — сказал он. — Как только я сделаю заявление об уходе, указ вступит в действие. Так что вы можете спокойно праздновать Рождество».[759]

В 18:55 Горбачёв вошёл в кремлевский зал № 4 — телестудию, залитую светом. Там толпились люди. Горбачёв нёс чемоданчик с текстом речи и указом, которым он слагал с себя полномочия главнокомандующего. Он положил указ на столик и попросил у своего пресс-секретаря Андрея Грачёва ручку. Проверил её на отдельном листе бумаги и попросил ручку с пером помягче. Глава съёмочной группы CNN протянул Горбачёву собственную ручку. Он подписал документ перед тем, как выйти в эфир.

Короткое выступление повествовало об его длинном, удивительном пути. Когда он пришёл к власти в 1985 году, сказал Горбачёв, ему было стыдно за то, что столь богатая и одарённая нация, которую Бог не обидел ни природными богатствами, ни талантами, жила так бедно по сравнению с развитыми странами. Он винил в этом административно-командную систему и идеологию, а также «страшное бремя гонки вооружений». «Советское общество было на пределе возможного, — говорил он. — Все попытки частичных реформ — а их было немало — терпели неудачу одна за другой. Страна теряла перспективу. Так дальше жить было нельзя. Надо было кардинально всё менять».

После выступления Горбачёв направился в свой кабинет, где его ждали Шапошников и дежурные офицеры, носившие чемоданчик с кодами запуска для ядерных ракет, подключённый к системе коммуникаций. Сначала Ельцин согласился прийти в кабинет Горбачёва, чтобы получить «Чегет». Но в речи Горбачёва его что-то расстроило, он передумал и предложил встретиться на полпути, в Екатерининском зале. Горбачёв посчитал это глупой игрой и тут же, без церемоний, отправил к Ельцину Шапошникова и дежурных офицеров с чемоданчиком. «Они исчезли в коридорах в поисках нового шефа», — вспоминал Грачёв.[760]

После выступления в Кремле спустили советский флаг с серпом и молотом, взамен которого подняли российский триколор.

Распад Советского Союза стал концом семи десятилетий несостоятельной идеологии, сверхмилитаризации и жёсткого планирования. СССР оставил после себя 6623 ядерных боеголовки на межконтинентальных баллистических ракетах наземного базирования, 2760 ядерных боеголовок на ракетах морского базирования, 822 ядерных бомбы на самолётах и 150 — на крылатых ракетах, и ещё около 15000 тактических ядерных боеголовок, разбросанных по складам, поездам и арсеналам.[761] Он оставил после себя 40000 тонн химического оружия, в том числе миллионы снарядов, начинённых нервно-паралитическим газом, одна капля которого могла убить человека. Он оставил после себя тонны спор бактерий сибирской язвы, захороненных на острове Возрождения, и, вероятно, до двадцати тонн носителей чумы, размещённой в снарядах, а также патогены, о которых мир даже не подозревал, спрятанные в Кольцове и Оболенске. Он оставил после себя сотни тысяч работников, которым были известны все эти секреты, ожесточённых и павших духом. А у некоторых из них оставался только один мешок картошки.

Глава 18. Учёные

В телевыступлении 29 декабря 1991 года Борис Ельцин пообещал, что будет управлять совершенно новой страной. «Мы отбрасываем миражи и иллюзии, — объявил он. — Мы уходим от милитаризации жизни, мы больше не готовимся к войне со всем миром». Ельцин описал мрачное наследие Советского Союза: опустошённые сельскохозяйственные земли, «больная» экономика, растущий внешний долг.[762]

Ельцин играл с историей в азартную игру: он пытался совершить рывок от оказавшегося несостоятельным социализма к рыночной экономике, отпустив цены и отдав колоссальные государственные активы в частные руки. Ельцин был уверен, что только этот путь позволит России стать нормальной страной, выйти на глобальные рынки, модернизировать отстающую промышленность и улучшить качество жизни людей. Но были и явные, тревожные диспропорции. Небольшое число магнатов разбогатело. В то же время миллионам рабочих на несколько месяцев задерживали зарплату, а иногда и вовсе её не платили или выдавали натурой: носками, маринованными огурцами и так далее. В новой капиталистической экономике появились фондовые рынки, частные банки, дорогие рестораны, превосходные автомобили и сверкающие офисные башни, но более глубокой трансформации — модернизации промышленности, обеспечения верховенства закона, построения гражданского общества и диверсификации экономики — добиться было намного сложнее, и поначалу это не получалось. Печальная реальность тех лет: многие не смогли адаптироваться к новому миру и оказались брошены на произвол судьбы. Среди них были учёные, занимавшиеся вооружениями, а также работники военно-промышленного комплекса. Ельцин желал деградации ВПК. Он видел в старых оборонных структурах реликт эпохи сверхмилитаризации, обрёкшей Советский Союз на гибель, и не слишком верил в то, что военные заводы и НИИ можно приспособить для мирных целей, и вообще как-либо применить в условиях капиталистической экономики. Ельцин и его команда были настроены разрушить советскую систему до основания и построить новую. Этому было много причин, и не последней было то, что Ельцин гораздо лучше представлял, что нужно снести, чем то, что нужно возвести. Он рвался ликвидировать самонадеянность государства, о которой знал не понаслышке, но у него не было моделей создания современной рыночной демократии — он руководствовался только своим чутьём. Это была грандиозная задача. Как отмечал биограф Ельцина Леон Арон, первые его инициативы были направлены против компартии и советской империи. В обоих случаях Ельцин опирался на народную поддержку. Но теперь он сел на мель.[763]