Книга Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

– Пойдём, брат, я покажу тебе кое-что. Ты, Даллах, тоже иди с нами.

Могучеродный повёл их по лесным тропам, и вскоре Божественноликий в просветах между стволами увидел небо, ещё через некоторое время, когда воины почти вышли из чащи, они стали осторожнее. Впереди Лесная долина круто спускалась в Серебряную. Склон этот был гол, и ничто уже не могло укрыть идущих здесь. Только местами росли кусты да редкие деревья. Пред ними открылся такой прекрасный вид, что Божественноликий едва сдержал восхищённый возглас. Юноша видел, что окружённая пустынными горами долина была узкой только с восточного края. К западу она расширялась, и там её окаймляли не отвесные скалы, как Дол, а пологие склоны холмов, чуть выше, чем тот, на котором они сейчас стояли, но не неприступные – при желании на них можно было взобраться. Это был конец их путешествия. Долина простиралась далеко на запад, где поворачивала к юго-западу, скрывая свою дальнюю часть за склонами, лежащими слева от наблюдателей. Долина была более широкой, чем Дол, а потому и менее ровной. Тут и там на ней поднимались холмы, между которыми текла река чуть шире Бурной. Вдоль берегов реки стояло много крепких каменных домов с хозяйством. Почти все склоны покрывали виноградники. В рощах и зарослях стояли крепкие высокие деревья, по большей части дубы, сладкие каштаны и липы. Множество садов, окружавших дома, стояли теперь в цвету. На светло-зелёных пастбищах у воды паслись коровы и кони. Более тёмные участки у подножия склонов и на ровной земле в стороне от реки обозначали пахотные поля.

Прямо под склоном, на котором стояли наблюдатели, лежал Серебряный город – сердце долины. Прежде он не был ограждён, но Могучеродный указал на новую белую стену, поднимавшуюся с западного края города. Хотя день только начинался, на стене уже работали люди, выкладывая камни и скрепляя их известковым раствором. Город показался Божественноликому красивым. Все дома были каменными, а самые большие из них были крыты свинцом, который, как и серебро, добывался в горах на восточной окраине долины. Рыночную площадь со всех сторон окружали дома, но с того места, где стояли наблюдатели, её было хорошо видно – такой широкой она была. До этого центра Серебряной долины было всего три фарлонга. Божественноликий видел, как по площади ходят люди в ярких одеждах. Высоко над их головами виднелись какие-то предметы алого и жёлтого цветов, висевшие на двух шестах, установленных напротив большого каменного здания со свинцовой крышей, стоявшего посередине западного края площади. Между шестами располагался холм с пологими склонами из белого камня, а посередине самой площади лежала большая четырёхугольная вязанка хвороста. Красная и жёлтая предметы на шестах, видимо, были знамёнами этих лиходеев. Могучеродный подтвердил это, объяснив, что там висят крупные связки полос шерстяной ткани, похожие на те, которыми моют полы, разве что шире и длиннее. На войну, по словам Могучеродного, смуглолицые ходили только с ними, разве что ещё у них был кривой меч, измазанный человеческой кровью, гораздо больше любого меча, каким может сражаться воин.

– Ты далеко видишь, военный вождь? – спросил он. – Что ты видишь на рыночной площади?

Божественноликий ответил:

– Я вижу дальше, чем большинство людей. Я вижу на площади человека в красных одеждах, он стоит у знамени, что вывешено напротив большого каменного дома рядом с холмом с белым камнем на вершине. Мне кажется, у него в руке большой рог.

Могучеродный сказал:

– Да, этот каменный дом был домом наших народных собраний, когда мы владели долиной. Именно оттуда нынешние рабы смуглолицых послали им знак повиновения. Белый же камень – это алтарь их божества. У них всего одно божество – это тот же самый Кривой меч. Насколько я вижу, посреди рыночной площади сложена большая поленница дров. Я прекрасно знаю, что это значит.

– Посмотри-ка! – указал Божественноликий. – Человек с рогом восходит на алтарный холм и, мне кажется, он прикладывает узкий конец рога к своему рту.

– Слушай! – сказал Могучеродный. И в этот момент ветер донёс до них хриплый, неблагозвучный рёв рога.

Могучеродный проговорил:

– Мне кажется, я понимаю, что всё это значит. Настало время нашему войску подойти ближе – выстроим воинов за теми деревьями. Впрочем, если ты хочешь, военный вождь, мы останемся здесь и понаблюдаем за врагами¸ а приказ передаст Даллах. Я бы попросил тебя позволить мне позвать к нам сорок лучших лучников из моего рода и жителей Леса. Пусть их ведёт Лесомудрый – он хорошо знает окрестности и опытен в военном деле.

– Хорошо, – согласился Божественноликий. – Даллах, поторопись!

Даллах быстро и легко ушёл выполнять приказ, а вожди остались на месте. Рог Серебряной долины проревел ещё несколько раз, а потом смолк. Могучеродный произнёс:

– Смотри! К месту народного собрания стекаются люди. Очень скоро они заполнят всю площадь.

Божественноликий ответил:

– Они собираются принести жертву своему божеству, чтобы освятить народное собрание? Где же жертвенные животные?

– Скоро появятся, – угрюмо ответил Могучеродный. – Посмотри, около Чертога Совета и алтаря всё больше людей.

На рыночную площадь Серебряного города вело четыре улицы с четырёх сторон света. Южная шла из города к лесу, как раз туда, где стояло войско, постепенно превращаясь в лесную тропу. Большая часть города находилась к северу и западу от этой улицы. С востока вела ещё одна дорога. Склон холма, начинавшийся под тем, на котором стояли военачальники, был в двух фарлонгах к западу от южной дороги. Он полого шёл вниз, пока не приближался к домам южнее рыночной площади. На склоне росли редкие кусты и деревья, как уже описывалось ранее. Ближе к городу они разрастались, создавая что-то вроде изгороди, тянувшейся до южной дороги. После этой изгороди шёл обрыв высотой в два фута. Между ним и задами домов на южной стороне рыночной площади было меньше одного фарлонга. Южная же дорога, выровненная людьми, спускалась к рыночной площади полого.

Два вождя услышали громкий рёв городских рогов, и на северной дороге показалась большая толпа людей. Они шли к рыночной площади, подбрасывая в воздух копья и другое оружие. В окружение этих людей, все из которых были воинами, было и человек сорок в длинных одеяниях жёлтого и алого цветов в высоких остроконечных шляпах диковинного вида. В руках они держали длинные посохи с огромными серповидными клинками, глефами*. В центре этой толпы шли человек двадцать обнажённых, как казалось наблюдавшим, и мужчин, и женщин. Но толпа была настолько плотной, что рассмотреть, так ли это, никто не мог. И были ли они полностью обнажены?

– Смотри, брат, – указал Могучеродный, – разве я не сказал, что животные на заклание не замедлят показаться. Вот те нагие люди как раз они и есть. Можешь быть уверен, что это рабы смуглолицых, и, сдаётся мне, судя по белизне их кожи, это лучшие их рабы. Похоже, смуглолицые надеются захватить в Доле много невольников, поэтому не очень-то берегут тех, что у них есть.

Пока он говорил, за их спинами раздался звук пробиравшихся через лес воинов. Оглянувшись, военачальники увидели, что это пришёл Лесомудрый, и с ним более пятидесяти лучников из жителей Леса и сынов Волка – охотники, скалолазы и звероловы. Каждый из них мог подстрелить зяблика на ветке на расстоянии ста ярдов, или сбить цветок гравилата, укрывшийся в придорожной траве, или попасть в ствол тоненькой берёзки. С ними должна была быть и Лучница, самый искусный стрелок из всех.