Книга Камера - Джон Гришэм

Сам он спал менее трех часов. Пульс частил,сердце вбрасывало в кровь одну порцию адреналина за другой. Клиенту остаетсячуть более суток, когда же, черт побери, Слэттери примет решение? Пустьоткажет, только побыстрее – еще есть время обратиться в другую инстанцию.

Зазвенел телефон. Клерк апелляционного суда ввесьма сдержанной манере извещал о том, что жалоба мистера Кэйхолла нанеквалифицированные действия своего бывшего защитника, Бенджамина Кейеса,отвергнута по причине нарушения положенных сроков. Подавать ее следовало годыназад. В данный момент суд вынужден признать жалобу утратившей свою суть.

– Тогда почему вы рассматривали ее большенедели? – вспылил Адам. – Ответ можно было дать по крайней мере десятью днямираньше!

– Факсом направляю вам копию.

– Огромное спасибо!

– Не пропадайте, мистер Холл. Ждем от васновостей.

Положив трубку, Адам отправился на поискикофе. В половине восьмого подошла усталая и невыспавшаяся Дарлен. С собой онапринесла листки злополучного факса и два свежих бублика. Адам попросил ееотправить в Верховный суд страны оригинал жалобы на неквалифицированныедействия своего предшественника: бумага была готова еще три дня назад. МистерОлэндер сообщил, что ее копия у него уже есть.

Покинув кабинет, Дарлен через минутувозвратилась со стаканом воды и двумя таблетками аспирина – голова Адамараскалывалась от боли. Он оставил секретарше необходимые инструкции и вышел –чтобы никогда уже не вернуться в здание “Бринкли-Плазы”, где размещалсямемфисский офис юридической фирмы “Крейвиц энд Бэйн”.

* * *

Полковник Наджент ступил через порог отсека“А” во главе небольшого отряда из восьми человек – членов группы по исполнениюприговора. По погруженному в тишину коридору плечистые люди двигались срешительностью зондеркоманды СС. Возле решетки камеры номер шесть, где на узкойкойке лежал Сэм, Наджент остановился. Обитатели отсека напряженно ждали.

– Сэм, пора перебираться в “комнатупередержки”. – В голосе полковника прозвучало сочувствие, как если бы Наджентискренне сожалел о предстоящем.

Зондеркоманда выстроилась навытяжку подокнами. Кэйхолл неторопливо поднялся, сделал шаг к решетке:

– Зачем?

– Потому что я так сказал.

– На кой черт мне куда-то перебираться? Цель,генерал?

– Этого требуют правила, Сэм. Существуетопределенный порядок.

– Значит, никакой особой цели нет?

– Мне она и не нужна. Повернись.

Подойдя к раковине, Сэм тщательно почистилзубы. Затем постоял над унитазом, вымыл руки. Полковник уже начал терятьтерпение, но Кэйхолл с независимым видом закурил сигарету и лишь после этогоповернулся спиной к решетке и сунул в прямоугольную прорезь кисти рук. Наджентзащелкнул стальные браслеты, подал кому-то знак, и дверь камеры отъехала всторону. Оказавшись в коридоре, Сэм первым делом кивнул Джей-Би, который сослезами на глазах наблюдал за происходящим.

Полковник взял заключенного под локоть и повелего вдоль камер – мимо Гуллита, Ллойда Итона, Стокгольма Тернера, Гарри Скотта,Будди Ли Харриса и, у самой двери, Проповедника. Тот, зарывшись лицом в тощуюподушку, беззвучно плакал. За раскрытой металлической дверью с ноги на ногупереминалась еще одна группа помощников Наджента, человек пять. Неширокийпроход, где они стояли, вел к “комнате передержки”. Соседняя с ней служиламестом “сосредоточения”.

В конце прохода Сэм подсчитал шаги: смертьстала ближе на сорок восемь футов. Он привалился плечом к стене, невозмутимонаправил к потолку струю дыма: все в норме, обычная тюремная рутина.

Вернувшись к камере номер шесть, Наджентпринялся отдавать приказы. В камеру ступили четверо охранников и началисобирать имущество Кэйхолла: книги, пишущую машинку, вентилятор, телевизор,жалкую одежду, туалетные принадлежности. Касаясь вещей так, будто все онизаражены губительным вирусом, мужчины переносили их в “комнату передержки”.Матрас вместе с постельным бельем был скатан в рулон, который брезгливо потащилпо полу один из охранников.

Неожиданный всплеск активности вызвал узаключенных пристальный, смешанный с чувством скорби интерес. Тесные камерыслужили им каким-никаким, но убежищем, чем-то напоминающим панцирь черепахи;видеть, как панцирь этот безжалостно крушат, им было больно. “То же самое ждети меня”, – думал каждый. Жуткая реальность обескураживала: грохот тяжелыхботинок, отрывистые, лишенные человеческих интонаций голоса. На хлопнувшую вотдалении дверь неделю назад никто не обратил бы внимания, сейчас же этотбезобидный в общем-то стук звучал как удар топора по плахе.

Переноска пожитков Сэма не отняла уподчиненных Наджента много времени. Обустраивать новое жилье Кэйхоллупредоставили самому.

Ни один из восьми членов зондеркоманды не имелсо Скамьей ничего общего. В оставленных Найфехом маловразумительных инструкцияхполковник вычитал, что группа по исполнению приговора должна состоять из лиц,абсолютно незнакомых осужденному на казнь. Подбирать их следовало в соседнихзонах Парчмана. Добровольцами вызвались тридцать один человек. Из них Наджентоблек доверием только лучших.

– Ничего не осталось? – строго спросил он упроходившего мимо парня в униформе.

– Нет, сэр.

– Отлично. Займись своим хозяйством, Сэм.

– Благодарю, мой генерал!

Полковник кивнул, и решетка двери перекрылапроем в “комнату передержки”. Наджент взялся обеими руками за стальные прутья.

– Слушай внимательно, Сэм. – Кэйхолл сподчеркнутым безразличием уставился в потолок. – Появится какая-то нужда – мырядом. Здесь наблюдать за тобой легче. Могу я сейчас для тебя что-то сделать?

Вопрос остался без ответа.

– Вот и хорошо. – Наджент оглянулся напомощников. – Пошли.

Дверь в коридоре распахнулась, и девять мужчиндвинулись в отсек “А”.

– Эй, Наджент! – прозвучал за их спинами голосразъяренного Сэма. – А браслеты?

Полковник замер.

– Болван! Ты не можешь оставить меня внаручниках! В коридоре послышался довольный гогот.

Стиснув зубы, Наджент вытащил из карманасвязку ключей и зашагал назад.

– Поворачивайся, – процедил он сквозь зубы,подойдя к решетке.