Книга Великий полдень - Сергей Морозов

Наша внезапная пикировка увяла таким бестолковым образом, что мне было даже не с руки громко хлопнуть дверью. Папа смотрел куда то вверх, в черную пустоту и словно рассуждал вслух сам с собой. Во всяком случае было непохоже на то, что его слова обращены к тем, кто окружал его на берегу или к темным фигурам в лодках. Конечно, лучше всего мне было бы уйти, но поскольку я не сделал этого сразу, то уходить теперь мне показалось еще более нелепым. Кроме того, мне важно было узнать, о чем все таки шла речь на их совещании. В общем, я скромно отошел в сторонку и присел на берегу рядом с дядей Володей, который смотрел на меня чуть ли не с жалостью.

— Кто бы ни были мои враги, уж я до них доберусь, — продолжал распинаться Папа, обращаясь в пространство. — Я их научу общечеловеческим ценностям. Я им объясню, как вести себя в приличном обществе… Дурацкая компьютерная игра только звено в системе огромного заговора. Только часть плана. У них, видимо, разработана целая система мероприятий, направленных против нас, против меня лично. И система эта, надо признать, неплохо работает. Тут явно задействованы интеллектуалы. И я должен знать, кто в этой игре главный кукловод! Кто организатор! Я отобью у него эту охоту. Я так дам ему по рукам…

— Похоже, это не дело рук человеческих, Папа, — вдруг промолвил о. Алексей задумчиво и рассудительно. — Почерк то уж больно знакомый, бесовский почерк. Оттуда ветер веет, оттуда! Из самого логова. От самой гидры. Это Черт, Черт! Это сам Сатана!

— Будь это хоть черт, хоть дьявол, я до него доберусь, — решительно пообещал Папа. — Я закопаю и самого черта!.. Я давно иду по этому следу. Теперь все ниточки у меня в руках, я достану этих деятелей. Подумать только: им удалось устранить одного из самых ценных наших людей, самого руководителя службы безопасности — моего дорогого Толю Головина! И чьими руками? Руками несмышленыша, собственного сына. Какая безнравственность! Этого не прощу. За это сурово накажу. За то, что даже деток втянули…

Из дальнейших обсуждений, к которым время от времени подключался человек из секьюрити, который теперь замещал Толю Головина, а также Петрушка, я узнал о том, что, действительно, уже давно велось специальное расследование. До известного момента им руководил лично Толя Головин, Царство ему Небесное. Именно по его замыслу было решено до поры до времени не препятствовать развитию ситуации, не пресекать распространение пресловутой игры, чтобы таким образом добраться до мозгового центра, до главных заказчиков и вдохновителей. Методы расследования были избраны самые изощренные.

Теперь то мы увидели, к чему все это привело. Опасный эксперимент с не контролируемой экспансией «Великого полудня» зашел слишком далеко. Не говоря уж о том, что проблемы с бесчинствами в компьютерной сети совпали с общегосударственным кризисом. Когда было установлено, что злокачественное виртуальное новообразование, пустило корни по всей компьютерной сети, что были взломаны мощные шифры, препятствующее несанкционированному вторжению в секретные стратегические уровни сети — военные, банковские, промышленные отделы, — были приняты экстренные меры. Нужно было изолировать основных участников игры, то есть детей, наших собственных детей, которых теперь и собрали в Пансионе, лишив всякого доступа во внешнюю компьютерную сеть. Кстати, специально для этой цели в Деревне была смонтирована своя внутренняя, изолированная сеть, все ее блоки были тщательно проверены. С оставшимися участниками игры, которые находились вне Деревни, по видимому, было решено разобраться иными средствами.

Кто бы мог подумать! Особую, даже исключительную роль в этих мероприятиях исполнял наш друг детей — фантазер и щепетильный идеалист дядя Володя. Мне уже было известно об осведомительских, тайных надзирательских функциях, которые он исполнял по принуждению Папы и Толи Головина. Как выяснялось, этим дело не ограничивалось.

Из общения с моим Александром я немало почерпнул об особенностях «Великого Полудня». Точнее, об идеологии и атмосфере игры, которая формировалась и конструировалась в духе своеобразной детской цивилизации. Я уже не раз слышал от Александра о том, какое огромное значение участники игры придают принципу так называемой «правды». Этот принцип ставился превыше всего. Это было то, самое, чуть ни новое генетическое качество, которое отличало «патрициев» от «плебеев». Я прекрасно помнил диспут с сыном, когда тот заявил, что правда даже превыше любви, а меня, считающего иначе, в сердцах обругал «плебеем».

И вот теперь выяснялось, что первоначально эта идея (то есть идея «правды», — а еще точнее, правдивости) не свалилась с неба. Первоначально в «Великом полудне» не было заложено ничего похожего. Именно дядя Володя оказался тем человеком, который подкинул идею Косточке. Причем это было сделано отнюдь не случайно, а после специальных длительных консультаций с Папой и Мамой, для которых единственно важным во всем этом сложном «педагогическом» процессе было создание в детской компании определенных взаимоотношений. Таких взаимоотношений, которые наилучшим образом способствовали бы родительской осведомленности обо всем происходящем.

Как ни странно, в данном случае действия дяди Володи не вступили в противоречие с принципами человеческой чистоплотности и порядочности, а таких принципов дядя Володя безусловно придерживался, и я чрезвычайно его за это уважал. Напротив, почувствовав, что ему предоставляется возможность привнести в наш круг нечто положительное и духовно здоровое, он со всем пылом своей наивной души принялся агитировать Папу (а также Толю Головина как начальника службы безопасности) за то, что это, дескать, самая правильная педагогическая тактика не только в отношениях между самими детьми, но в отношениях между детьми и взрослыми. Папа, однако, терпел всю эту педагогическую канитель из чисто практических соображений. «Прекрасно, — говорил Папе Толя Головин, посовещавшись со своими экспертами в области психологии, — будем учить деток этой самой абсолютной правде. Конечно, через некоторое время, чуть повзрослев и наполучав шишек, они поймут, что совсем невыгодно быть такими уж безоглядно правдивыми, они начнут прикрывать свои истинные мысли невидимой броней. Но до тех пор мы соберем достаточно полезной информации, в том числе и об их родителях, и все рычаги управления и воздействий будут у нас в руках…» И Папа требовал, чтобы дядя Володя, используя то, что дети ему доверяют, особенно старался в этом направлении. «Прекрасно! Ты хочешь вбить в их головы: правда превыше всего. Вот и вбивай!» Дядя Володя старался не за страх, а за совесть, в полной уверенности, что он делает благое дело.

Так цинично они рассуждали. Но, безусловно, никто из них не мог предполагать, как трансформируется эта идея в процессе игры. До какой крайней формы она будет доведена.

Место для основополагающей идеологической установки было зарезервировано на самых ранних ее этапах игры. Идея «абсолютной правды» была заложена в процессе ее развития и сделалась ключевым критерием, по которому в дальнейшем должен был производиться (и производился) подбор игроков, их классификация и определение их места в иерархии.

И еще об одной удивительной подробности я узнал на этом совещании. Я слышал урывками от Александра, что в игре существует определенная иерархия. Еще тогда меня заинтересовало, что уже существует целый круг продвинутых игроков, которые прошли через специальные испытательные уровни, обладают различными заслугами. Так сказать патриции из патрициев — жрецы, идеологи, военачальники и т. д. Бог знает по каким личным качествам происходил этот отбор, но мой Александр, успехи которого были для меня очевидны, лишь приближался к тому, чтобы удостоиться почетных званий.