Книга Одиночка - Крис Мориарти

– Предельно ясно.

– Хорошо. Тогда договорились.

– Нет.

Нгуен задержала дыхание и почти незаметно подалась вперед со своего стула.

– Неужели ты действительно думаешь, что сможешь спокойно пережить этот скандал? Ты что, так самоуверенна?

– У вас есть право выбросить меня со службы. Я, возможно, поступила бы точно так же на вашем месте. – Ли слегка рассмеялась. – Черт, на вашем месте я, возможно, продырявила бы мне череп пулей и посчитала бы, что мы – квиты. Но у вас нет никакого права требовать, чтобы я подала в отставку. У вас нет права заставить меня тихо убраться.

– Звучит очень лицемерно при таких обстоятельствах.

– Может быть.

На лице Нгуен появилось выражение понимания, тотчас сменившееся презрительной миной.

– Ты ведь совсем не думала о деньгах, не так ли? Ты фактически убедила себя в том, что ты делаешь правое дело. Или позволила Коэну убедить тебя в этом. Неужели ты на самом деле думала, что это твое решение? И ты полагала, что у тебя было право подвергать миллиарды граждан ООН риску из-за собственных моральных принципов?

Ли не ответила.

– Замечательно, – сказала Нгуен. – Предатели никогда не чувствуют, что нормальные правила касаются и их, не так ли?

На этот вопрос у Ли тоже не нашлось ответа.

– Я сделаю вид, что этого разговора между нами не было. У тебя впереди несколько месяцев на эвакуационном корабле, чтобы подумать о том, что ты будешь делать, когда корабль пришвартуется на Альбе. На твоем месте я бы даже и не садилась на этот корабль. Поверь мне, ты вряд ли обрадуешься, возвратясь домой. Я готова потратить немного времени, чтобы это тебе обеспечить.

Ли рассмеялась, неожиданно осознав нелепость этой ситуации. Она покачала головой и ухмыльнулось в направлении ВР-поля.

– Вы – потрясающая, Хелен.

Нгуен прищурилась и побледнела.

– Я всегда ненавидела это выражение на лице Коэна. Но на твоем лице я ненавижу его еще больше.

В конце концов последняя работавшая квантовая станция телепортации была закрыта, а всей системе был объявлен карантин. Другого способа удержать разум планеты вне спин-потока не было, как не было и другого способа остановить его проникновение во все системы ООН и обезопасить от его набегов все остальные сети. И даже еще до того, как отчалил последний корабль, в потокопространстве ходили слухи, что все AI игнорировали карантин, что Консорциум послал зонды с субсветовой скоростью для восстановления контакта, что «ФриНет», или, по крайней мере, часть этой сети, будет открыта разуму планеты.

Ли села на свой корабль в состоянии полного оцепенения, что даже не задумывалась, куда ее повезут и что Нгуен приготовила для нее. Она держалась за оттяжки канатов, которыми была закреплена платформа с неприкосновенным запасом весом в полтонны, когда корабль медленно выходил из порта, и смотрела в узкий иллюминатор грузового трюма, как Мир Компсона навсегда уплывает от нее.

Корабль отвалил от причала и потихоньку дрейфовал, пока не включились двигатели системы маневрирования. Станция осталась за кормой, а ее место в иллюминаторе заняли звезды и тьма. Мимо, словно крылья, промелькнули солнечные батареи, их замерзшие стыки были покрыты слоем льда от конденсата, который не оттаивали в течение восьми дней. Потом они оказались в открытом космосе, и она смогла охватить взглядом всю картину, распростертую снизу.

Станция получила смертельные повреждения. Двигатели Стирлинга перестали работать во время первого кризиса, и, как только массивные кольца станции прекратили вращение в противоположные стороны, требовалось только время, чтобы жилые и рабочие отсеки погрузились в глухую, холодную, невесомую тьму. Треть внешнего кольца еще освещалась и функционировала. На остальной части станции было уже темно. Станция напоминала обратную сторону карнавальной маски, украшенной драгоценными камнями.

Их выселяли, вежливо, но твердо. Мир Компсона и небо над ним больше им не принадлежали.

Ли дула на холодный вируфлекс, пока он не замерз, затем прижалась к нему лбом. Ее глаза были горячими и сухими. Она не переставала думать о том, что ей нужно что-то делать. Но делать было нечего, она оказалась никому не нужна. Пройдут недели и месяцы этой ненужности, пока они не доберутся до Альбы. И там начнется новый этап ее жизни. Ей придется больше заботиться о себе, чем раньше. Ей придется интересоваться, вернется ли она домой и получит новое назначение, или предстанет перед судом военного трибунала, или еще хуже. А для чего все эти раздумья? Ты заботишься о себе или нет. Остальное – это просто выживание.

«Сброс».

Она раздраженно потрясла головой, заставляя свой барахливший невропродукт умолкнуть.

«4280000 пФ».

Она вздохнула и потерла виски. Две худые смуглые ноги появились в ее периферийном зрении. Грязные. Босые.

«Гиацинт?»

Она постаралась сфокусироваться на этом образе. Он потерялся. Затем что-то еле заметно вспыхнуло на границе зрения, она вгляделась и увидела его неотчетливо, будто он был не совсем здесь. Но глаза были близко. Разве она не чувствовала, как он прорывался в корабельную сеть, пиратским образом залезая в ВР-програм-мы? Или она дурачила себя?

«Ради Бога, скажи что-нибудь!»

Эта мысль вырвалась из нее, как оторванный кусок плоти.

«Извини. Меня немного колотит. Но на этот раз это я. По крайней мере, большая моя часть».

Он забрался на платформу, очень осторожно, держась обеими руками, и сел рядом с ней.

Ли почувствовала, как что-то ожило в ней и расправляло свои сильные крылья, пробуя ветер. Она глубоко вздохнула и поняла, что первый раз за много дней она забыла о тяжести в груди. Ей было трудно смотреть на него. Она отвернулась, ничего не говоря, и посмотрела в иллюминатор на умирающую станцию.

– Забавно, что со стороны она выглядит относительно неплохо, – сказала она. – Интересно, смогут ли они спасти что-нибудь, когда вернутся.

– Я не думаю, что они вернутся. Может, и вернутся, чтобы воевать, но даже в этом случае… Я не думаю, что они смогут противостоять этому.

– А что AI?

– Мы придем. Мы должны вернуться. Это – наше будущее. Или одно из наших возможных будущих.

– На что похоже то, где ты был?

– Все, как сказала Шарифи: шанс заглянуть в процесс тасования карт. Все – возможно, и все, что возможно, существует. Это было прекрасно. Просто ужас. Я чуть не забыл вернуться.

Ли почувствовала вспышку гнева. Неужели он мог возвратиться в любое время? Несколько дней назад? Разве он не представлял себе, что скажет Нгуен? О том, что подумают Белла и другие? О чем подумает она сама?

«Понимаешь, я вернулся сразу же, как смог».