Книга Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

В кромешной тьме было легко заметить слабейший проблеск. Айзек понял, что продвигается к источнику света. Вот показался впереди серый овал. Что-то надавило Айзеку на грудь. Он вздрогнул всем телом, но затем разглядел пальцы из припоя и темный корпус конструкции. Шепотом велел Седраху остановиться.

Конструкция обратилась к Айзеку с помощью неловких, резких, размашистых жестов. Она показывала вверх, на двух своих товарок, задержавшихся на краю видимого отрезка туннеля, там, где он под острым углом сворачивал кверху.

Айзек знаками объяснил Седраху, что надо ждать, и почти бесшумно двинулся вперед. Из желудка по нервам расползался ледяной ужас. Айзек дышал глубоко и медленно переставлял конечности. Дюйм за дюймом пробирался он вперед и наконец почувствовал, как кожа покрывается мурашками под снопом рассеянного света. Здесь туннель упирался в кирпичную стену пятифутовой высоты, справа и слева были такие же стены. Айзек поднял голову и увидел потолок. Из дыры в нем веяло кошмарной вонью. Айзек скривился.

Съежившись в подполье, он не видел, что творится в комнате наверху. Но слышал слабое шуршание, как будто ветер гонял брошенную газету по мостовой. И еще было тишайшее плямканье, будто кто-то соединял и разъединял липкие пальцы.

Айзек трижды сглотнул и шепотом приказал себе не раскисать. Повернулся спиной к кирпичной стене. Увидел Седраха, тот наблюдал, стоя на четвереньках; лицо было напряженное. Айзек посмотрел в зеркала, дернул за свой шланг, что извивался по туннелю и исчезал в глубине здания, отводя предательские мысли. Затем Айзек начал очень медленно подниматься. Он напряженно смотрел в зеркала, словно хотел оправдаться перед неким пристрастным богом: «Я не оглядываюсь, ты сам можешь в этом убедиться». Макушка Айзека поравнялась с краем отверстия в полу, и свет усилился, как и отвратительный запах. Окреп и страх. Хотя уже давно Айзек потел не от жары.

Он вытянул шею и распрямил спину и увидел комнату в убогом свете, что сочился через грязное оконце. Комната была длинная и узкая, футов восемь в поперечнике, а в длину — все двенадцать. Со следами запустения, покрытая толстым слоем пыли. Ни люка, ни двери не видать.

Айзек не дышал. В дальнем углу комнаты сидел и, кажется, глядел прямо на него мотылек — скопище убийственных конечностей. Члены твари двигались в обманчивой противофазе, полураскрытые крылья вяло излучали угрозу.

Не сразу до Айзека дошло, что он все-таки сдержался, не застонал от ужаса. Еще несколько секунд глядел, как мерзкая гадина дергает глазными стебельками, и лишь тогда сообразил, что она не чует пришельца.

Мотылек чуть сместился и повернулся, оказавшись к Айзеку боком. Айзек бесшумно выдохнул и рывками повернул голову, чтобы осмотреть комнату.

А когда осмотрел — опять едва сумел подавить возглас. На полу беспорядочно лежали мертвецы. Теперь Айзек понял, откуда взялся ужасающий запах.

Он отвернулся, зажимая ладонью рот. Рядом с ним лежал маленький какт, от его волокнистых твердых костей отваливалась плоть. Чуть поодаль источал зловоние человеческий труп, дальше Айзек увидел другого мертвого человека, посвежее, а еще дальше раздутого водяного. Но преобладали трупы кактусов.

Он с жалостью, но без удивления обнаружил еще дышащих. Шелуха, пустая посуда. Так и будут пускать слюни и ходить под себя, так и проведут свои последние бессмысленные дни и часы в этом набитом мертвечиной логове, пока не умрут от голода и жажды, разделив судьбу с разлагающимися бедолагами.

«Они не попадут ни в рай, ни в ад, — отстраненно думал Айзек. — Души их не будут призраками блуждать по загробному миру. Потому что эти души выпиты и переварены. Они стали топливом для полета мотыльков».

Айзек заметил, что в кривой руке мотылек все еще держит тело старейшины, с плеч кактуса свисает помпезный до нелепого шарф. Мотылек вяло поднял руку и уронил лишенного разума какта на усыпанный щебенкой пол. После этого мотылек выпростал задние ноги, вперевалку продвинулся вперед, скользя тяжелым телом по пыльному полу. Вынул из-под живота мягкий шар. Он был велик, примерно три фута в диаметре. Айзек, вглядываясь в зеркала, подумал, что ему знакома эта плотная слизистая текстура, этот тусклый коричневый цвет. Сонная дурь! У Айзека брови полезли на лоб.

Мотылек раскинул ноги, чтобы обхватить ими шар из своего молока.

«За это можно тысячи выручить, — подумал Айзек. — Даже миллионы гиней, если на дозы нарезать. Стоит ли удивляться, что всяк мечтает заполучить этих проклятых тварей…» И тут на виду у Айзека раскрылся живот мотылька. Оттуда появился длинный органический шприц, сужающийся, изгибающийся назад членистый отросток длиной с руку Айзека. У того рот скривился от омерзения и страха. Мотылек осторожно ткнул новоявленной конечностью в шар сырой дури, помедлил и до середины погрузил в липкую массу. Под распахнувшимися створками панциря виднелось мягкое подбрюшье, оно вздрагивало, сокращалось — по костяному шприцу в шар перекачивалось невидимое вещество.

Айзек понимал, что происходит на его глазах.

Шар — это запас пищи. Чтобы у голодных малышей была энергия. Вылезший из живота отросток — это яйцеклад.

Айзек опустился на корточки. Продышался, очищая легкие от смрада. Подозвал жестом Седраха.

— Здесь одна из этих проклятых тварей, и она откладывает яйца, так что нам нельзя медлить, — прошептал он.

Седрах зажал ладонью рот Айзеку. Держал, пока тот не притих. Повернулся кругом, как незадолго до этого делал Айзек, медленно встал и собственными глазами увидел чудовищную картину. Айзек сидел, прислоняясь спиной к кирпичам, ждал. Седрах снова опустился, он был мрачен.

— Так-так, — прошептал он. — Понятно. Что ж… Так ты говоришь, мотылек не может унюхать конструкцию?

— По всей вероятности, — кивнул Айзек.

— Хорошо, коли так. Конструкции неплохо запрограммированы. И устроены оригинально. Ты и правда считаешь, что они не подкачают в атаке, если мы их проинструктируем? Усложнение задачи не вызовет ступора?

Айзек снова кивнул.

— Тогда у нас есть план, — сказал Седрах.

Глава 45

Картина квазисмерти Барбайл еще не потускнела в памяти. Поэтому Айзеку не удавалось сдерживать дрожь. Он очень медленно полез в отверстие. Смотрел только в находящиеся перед глазами зеркала. В них подрагивала мерзкая фигура мотылька. На самом деле это дрожала голова Айзека.

Когда в комнате появился Айзек, мотылек вдруг перестал шевелиться. Айзек окаменел. Существо, помедлив, запрокинуло голову и пустило кверху трепещущий язык. Тревожно задвигались вправо-влево рудиментарные глазные стебельки. Айзек осторожно двинулся вдоль стены.

Мотылек закрутил головой — он явно чуял пришельца. «Похоже, утечка», — подумал Айзек. Какие-то капли его мыслей уходили из-под шлема, блазняще растворялись в эфире. Но запах мысли был чересчур слаб — не найти источника.

Пока Айзек крался вдоль стены, вслед за ним в комнату проник Седрах. Его появление тоже возбудило мотылька, но лишь самую малость.