Книга Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Патрик Радден Киф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день после того, как было принято окончательное решение Министерства юстиции, Медицинская школа Нью-Йоркского университета, где Ричард получил диплом, объявила на сайте о планах убрать имя Саклера из своего Института высших биомедицинских наук "и других названных программ". Тафтс больше не был исключением, полностью отказавшись от названия, и расчеты в других учебных заведениях менялись практически в режиме реального времени. Через день после решения Нью-Йоркского университета Метрополитен-музей сообщил, что название знаменитого крыла Саклер, в котором находится Храм Дендура и где проходила первая акция протеста Нан Голдин, теперь официально "находится на рассмотрении". Через три дня после этого Гарвард объявил о создании комитета по "переименованию", отметив, что некоторые фамилии, украшающие здания в его кампусе, связаны с поведением, которое "многие члены нашего сообщества сегодня сочли бы отвратительным", и указав, что изменения произойдут со временем.
Нэн Голдин и ее единомышленники по PAIN, которые провели большую часть прошлого года, чувствуя себя ущемленными из-за банкротства и пандемии COVID, испытали прилив энергии и надежды. Они собирались удвоить свои усилия - в университетах, в Гуггенхайме и особенно в Метрополитен-музее. Они были полны решимости продолжать борьбу до тех пор, пока не увидят, что это название исчезнет.
В последние недели 2020 года неожиданно возникла перспектива расплаты для Саклеров. Комитет по надзору и реформам Палаты представителей Конгресса США объявил, что проведет слушания на сайте "Роль Purdue Pharma и семьи Саклеров в опиоидной эпидемии", и направил приглашение Ричарду, Кате, Мортимеру и Дэвиду Саклерам принять в них участие. Если Министерство юстиции и федеральный суд по делам о банкротстве собирались дать Саклерам поблажку, то, возможно, хотя бы Конгресс сможет призвать их к ответу. Законодатели, похоже, получили возможность возродить культовый момент 1994 года, когда главы семи крупнейших табачных компаний предстали перед Конгрессом и были допрошены о том, что и когда они знали по вопросу о привыкании к сигаретам.
Адвокаты Саклеров ждали неделю после получения приглашения, а затем прислали вежливый ответ, в котором говорилось следующее: Спасибо за предоставленную возможность; мы отказываемся". За кулисами члены юридической команды семьи яростно лоббировали, чтобы комитет отменил слушания или чтобы представители компании, а не семьи, выступили с речью, как они всегда делали в прошлом. Но Кэролайн Малони, конгрессвумен из Нью-Йорка, возглавлявшая комитет, 8 декабря направила письмо, в котором указала, что если семья добровольно не примет ее приглашение, то она будет вынуждена вызвать их в суд.
Девять дней спустя было созвано слушание. Из-за пандемии коронавируса слушания будут проходить дистанционно, и в то утро Дэвид Саклер, одетый в темный костюм и сидящий в безликом флуоресцентном помещении, похожем на одолженный офис, поднял правую руку и был приведен к присяге. Когда семья поняла, что у некоторых из них не будет иного выбора, кроме как явиться, они пошли на переговоры, предложив Дэвида и Кате, а также Крейга Ландау из Пердью. Шестью десятилетиями ранее, когда сенатор Кефовер проводил слушания в Конгрессе, Феликс Марти-Ибаньес заявил о своей немощи, чтобы избежать дачи показаний, а Билл Фролих сказал, что он недоступен и находится где-то в Германии. Теперь, по словам одного человека, знакомого с ходом переговоров, адвокаты Мортимера Саклера заявили, что он не сможет явиться, поскольку будет находиться в "отдаленной части Азии". Даже когда он руководил компанией Purdue, Ричард Саклер всегда предпочитал, чтобы за него говорили другие люди. Столкнувшись с перспективой жестокого публичного расследования, которое, скорее всего, сосредоточится в основном на его собственном поведении и высказываниях, он решил не выходить на сцену и не отчитываться за себя, а послать собственного сына говорить от его имени.
"Я хочу выразить глубокую печаль моей семьи по поводу опиоидного кризиса", - начал Дэвид. Он сбрил бороду и зачесал волосы в школьную прическу, поэтому, хотя ему было уже сорок, выглядел он моложе. "То, что вы слышали из прессы о Саклерах, почти наверняка неверно и сильно искажено".
Перед тем как он дал показания, комитет пригласил ряд людей рассказать об ужасающем влиянии оксиконтина на их жизнь. Мать из Калифорнии Барбара Ван Руян рассказала о том, как в 2004 году потеряла своего сына Патрика, после того как он принял одну таблетку оксиконтина и перестал дышать. "Первый год я каждое утро просыпалась с желанием, чтобы я тоже умерла", - сказала она. "Горе от потери ребенка - это не процесс. Это пожизненный груз на душе. Это груз, за который я считаю ответственными Пердью и Саклеров". Появилась Нэн Голдин, на полке за ее спиной на видном месте стояла копия книги Барри Майера. "Моя зависимость разрушила мои отношения с друзьями и семьей и почти положила конец моей карьере", - сказала она. "Теперь я пытаюсь говорить за полмиллиона тех, кто больше не может".
Вероятно, для Дэвида это был весьма необычный опыт - оказаться лицом к лицу с людьми, чьи жизни были разрушены наркотиком его семьи, и быть вынужденным выслушать их. "Я глубоко сожалею о том, что оксиконтин сыграл роль в зависимости и смерти любого человека", - сказал он. "Хотя я верю, что полный отчет, который еще не был опубликован, покажет, что семья и совет действовали законно и этично, я беру на себя глубокую моральную ответственность за это, потому что считаю, что наш продукт, Оксиконтин, несмотря на наши лучшие намерения и усилия, был связан со злоупотреблением и зависимостью".
Эти тезисы были тщательно разработаны. Семья должна была проявить сострадание, даже скорбь, но не признать свою
