Книга Лезвие сна - Чарльз де Линт

— Этот выбор меня не устраивает.

— О черт, — воскликнула девчонка. — Неужели нельзя обойтись без болтовни?

Она шагнула вперед, но Биттервид схватил ее за руку и заставил остановиться.

— Погоди, Скара, — сказал он с упреком. — Не стоит так грубить.

Глядя на Розалинду, он пожал плечами, словно говоря: «Разве ты можешь нас остановить?» Биттервид пытался быть обаятельным, таким же, каким бывал Джон, но все усилия были напрасны. Более того, в глазах Розалинды его попытки выглядели жалкими.

— Она по крайней мере говорит то, что думает, — кивнула Розалинда на Скару.

— Кого волнует ваше мнение? — огрызнулась та и обернулась к Биттервиду. — Чего ты тянешь? Посмотри на нее. Она здесь одна и не в силах нам помешать.

Теперь Розалинда поняла, как трудно быть смелой. Она нередко чувствовала досаду на Изабель за то, что та не может остановить Рашкина, но, столкнувшись с реальной опасностью, осознала, как быстро испаряется смелость, уступая место смертельному ужасу.

— Что меня огорчает, так это отсутствие той черной стервы, — продолжала Скара, словно забыв о присутствии Розалинды. — Она предпочла сбежать и оставила ее вместо себя. А мне так хотелось ее поколотить.

— А почему бы тебе не попытаться поколотить кого-нибудь из нас, подружка? — раздался еще один голос.

Ни Розалинда, ни помощники Рашкина не заметили их появления. Розалинда вздохнула с облегчением, но, рассмотрев вновь прибывших в скудном свете фонаря, почувствовала разочарование. И это ее защитники? Самому старшему не было и пятнадцати лет. Но в следующий момент она осознала, что, несмотря на юный возраст, парни не уступали Скаре в решительности.

Все они были одеты в футболки и бесформенные свитера, потрепанные шорты и джинсы. Большинство лиц было усеяно юношескими прыщами. Мальчики вполне могли оказаться школьниками на большой перемене. Но оружие в их руках, которое они держали со спокойной уверенностью, заставило Розалинду присмотреться повнимательнее. У двоих были пистолеты, казавшиеся особенно устрашающими в хрупких детских ладонях. У третьего виднелась бейсбольная бита с длинными гвоздями на утолщенной части. Остальные поигрывали металлическими цепями. Единственный паренек безо всякого оружия выступил вперед. Изо рта у него торчала незажженная сигарета, и, прежде чем заговорить, он чиркнул спичкой по ногтю большого пальца и прикурил.

— Послушайте, — сказал он после глубокой затяжки. — Дело в том, что эта небольшая территория сегодня вечером находится под нашей охраной, а мне сдается, эта парочка ублюдков решила попытаться нарушить границы. — Он медленно перевел взгляд с Биттервида на Скару. — Ну, что скажете? Вы готовы начать маленькую потасовку?

XVI

За открытой дверью Изабель не обнаружила второй спальни из их квартиры на Уотерхауз-стрит. Вместо этого она оказалась в спальне Кэти на Грейси-стрит, той самой, где она умерла. На кровати под теплым стеганым одеялом лежала Кэти. Но она не спала.

Надо было послушаться Джона, в очередной раз подумала Изабель. Но теперь было уже поздно отступать. Теперь ей оставалось только справиться с потрясением и шагнуть в другую часть своего прошлого.

Всё было точно так же, как и в то ужасное утро много лет тому назад. Пузырьки из-под таблеток лежали на вязаном коврике рядом с кроватью. Кэти вытянулась во весь рост, ее лицо было невыразимо печальным, и лежала она очень спокойно, совсем без движений. Она не пошевелилась, когда Изабель громко произнесла ее имя. Тело, в котором совсем недавно обитала душа лучшей подруги, не пошевелилось даже после того, как Изабель попыталась его приподнять.

Кэти снова была мертва.

Изабель приблизилась к кровати и опустилась на пол, положив руки на постель и уткнувшись в них лицом. Неизвестно, сколько времени прошло, а она всё сидела и плакала, пока рукав ее блузы не промок насквозь. Она не выкрикивала имя Кэти, как было в то утро. Не подходила к изголовью и не пыталась приподнять тело. Потом вошел Джон, Изабель услышала его шаги, но не смогла обернуться и встретить его взгляд. Она не могла даже поднять голову.

Джон остался у двери и ничего не сказал. Он стоял так тихо, что Изабель даже не слышала его дыхания. Только время от времени переступал с ноги на ногу, и тогда половицы жалобно скрипели под его весом.

Наконец Изабель выпрямилась. Она бросила взгляд на кровать, но укрытое одеялом тело лежало так, что лица Кэти не было видно. Хотя Изабель и без того слишком хорошо его помнила: безжизненное, с печалью в потухших серых глазах и голубоватым оттенком кожи. Она вытерла глаза и откашлялась.

— Рашкин говорил, что мог бы ее вернуть, — произнесла она.

— Я знаю. Я слышал ваш разговор.

— А он и в самом деле мог это сделать?

Не получив ответа, Изабель медленно повернула к нему лицо.

— Это возможно, — наконец произнес Джон.

Изабель кивнула. Конечно. Чем глубже она погружалась в этот магический мир, тем прозрачнее становились границы между возможным и невозможным.

— Он вызвал бы ньюмена, — сказала она, пытаясь выразить незаконченную мысль Джона. — Кого-то, кто выглядел бы точно так же, как она, но при этом не был бы Кэти.

Джон покачал головой:

— Вспомни, что я говорил тебе об этом месте. То, что происходит здесь, накладывает свой отпечаток на мир, который мы оставили. Рашкин мог найти способ оживить ее здесь, а потом обеспечить безопасный переход назад. В этой области я знаю слишком мало.

— Но он не Господь Бог.

— Нет, — подтвердил Джон. — Он далеко не Бог. — Джон немного помолчал, потом добавил: — Но ты должна помнить — здесь всё реально. Как отзвуки того мира, который мы временно покинули, могли прийти вслед за нами в сон, так и поступки, совершенные здесь, эхом вернутся в наш мир.

Изабель оперлась руками о кровать и поднялась на ноги. Она не стала смотреть на лежащее перед ней тело, а повернулась лицом к Джону.

— Мне кажется, что за это обещание я ненавижу Рашкина сильнее, чем за все те ужасы, которые произошли со мной и остальными.

Джон кивнул, и Изабель увидела понимание в его глазах. Он знал, насколько тяжело было для нее отказаться от предложенного обмена. Изабель снова вытерла глаза, глубоко вздохнула и, пройдя мимо Джона, вышла из комнаты. Джон некоторое время смотрел на тело, потом закрыл дверь, и они оказались в гостиной квартиры на Уотерхауз-стрит.

Никто из них не заговорил о том странном факте, что спальня Кэти находилась в этой же квартире. Всё это стало частью странного наложения разных времен и пространств. Как и изменение внешности Изабель, ставшей на двадцать лет моложе и даже одетой в привычную для тех лет черную одежду.

В своей спальне Изабель заглянула в шкаф в поисках теплых вещей. Черные ботинки. Черная парка. Черный шарф и перчатки. Она автоматически натягивала на себя одежду, сосредоточившись на собственных мыслях. Джон прислонился к стене и с беспокойством наблюдал, как она одевается.