Книга Письма с Прусской войны - Денис Сдвижков

Моей милостивой госпожи матушки

Всепокорный сын

К. Г. Врангель.

Целую сердечно своих сестер и братьев, всех моих знакомых прошу уверить в высокопочитании, дружбе и нежности, относящихся до каждого. Я бы охотно написал больше, но курьер сейчас отправляется. Милостивая госпожа матушка, порадуйте же меня скорым и желанным известием, для адреса довольно — через Ригу, в армию.

Письма волонтеров

Волонтеры («волентиры», «волунтеры») введены в обиходе РИА «Уставом воинским» Петра I (1716) и подразумевали «вольных людей» исключительно из «иностранных приезжих» при армии, не получавших жалованья и заинтересованных в российском офицерском чине[1573]. Волонтеры присутствовали при многих крупных кампаниях РИА — например, в Русско-турецкой 1735–1739 гг.[1574] и Русско-шведской 1741–1743 гг. войнах. Российские офицеры, преимущественно в младших чинах, также нередко служили на подобных основаниях в иностранных армиях. Волонтерами при французской армии состояли, например, в Семилетнюю войну гр. Я. А. Брюс (№ 26) и будущий фельдмаршал М. Ф. Каменский; позднее морские офицеры в младших чинах нередко поступали на несколько лет в английский флот, и т. п. В Семилетнюю войну институт волонтеров включал в себя лиц разного рода. Обычно их отличал статус нон-комбатантов. Но волонтером при РИА считался, к примеру, и саксонский генерал Иоганн Пауль Сибильский, активно участвовавший в военных действиях. Волонтерами назывались также офицеры и нижние чины гвардейских полков, состоявшие при Заграничной армии в свите главнокомандующего для разных поручений[1575].

Официальные функции выполняли военные представители союзных армий, задачей которых было информирование и координация действий коалиции. Изначально Петербургская конференция наставляла командующего Заграничной армией:

Волентирам из иностранных, кто при нашей армии быть похочет, а особливо из поляков, не только не возбранять, но приласкивать, а наипаче поляков из знатнейших фамилий, обещая им, что ежели кто окажет какую услугу, то знатными воискими чинами жалованы будут, и пользуясь тем искусно стараться чрез них легче доставать потребные провизии и всякое войскам облегчение[1576].

В кампанию 1758 г. в ее рядах присутствовали несколько австрийских штаб- и обер-офицеров под начальством генерал-фельдмаршал-лейтенанта на имперской службе барона Фридриха Даниэля де Сент-Андре, а затем полковника де Фине, представители Швеции (майор артиллерии Фромхольт Армфельт — № 112), саксонцев (принц Карл со свитой и др.), французов (полковник Фитингоф)[1577]. При Заграничной армии обреталось и множество искателей чинов и приключений, от поляков (№ 109–111) до испанцев[1578].

Несмотря на все усилия «приласкивать», это пестрое сборище немало досаждало командующим. Об австрийце Сент-Андре даже его сменщик де Фине пишет нелицеприятно: «Мало кто его любит или ценит здесь, и по правде сказать, он представляет собой весьма худую фигуру, которая делает нашему двору мало чести […] принося более вреда, нежели пользы»[1579]. Последней каплей стало опубликование пруссаками перехваченной корреспонденции волонтеров. Де Фине жаловался, что «от нас, иностранных офицеров, хранят в секрете и самые незначительные вещи[1580]». Среди пунктов Фермора касательно следующей кампании было требование убрать вовсе или ограничить в правах волонтеров, от коих «немалые неполезности происходили и по важнеишим пунктам трудно было секрет в непроницаемои таиности содержать»[1581].

Из корреспонденции Антона Сулковского

Корреспонденция волонтера при Российско-императорской армии Антония Сулковского досталась пруссакам вместе с автором, попавшим в плен, и составляет отдельное дело. Включение ее в публикацию имеет смысл и как сторонний взгляд на происходящее (пусть и молодого хлыща без особого опыта — это, в конце концов, тоже точка зрения), и как иллюстрация роли Польши в Семилетней войне. Без обеспечения благожелательного нейтралитета и поставок польского продовольствия военные действия Заграничной армии за пределами Восточной Пруссии были бы невозможны. Из поляков-католиков — преимущественно духовенства, которое в массе своей не жаловало Фридриха[1582], — состояла также разведывательная сеть русских «конфидентов» на прилегающих к Пруссии территориях.

Поскольку у Сулковского представлены черновики писем, французский язык даже на фоне неустоявшихся орфографических норм чрезвычайно небрежный; в наименее понятных местах в квадратных скобках даны корректные формы.

№ 109

Антоний Сулковский (Antoni Sułkowski) — кн. Игнацы Потоцкому (?) (Ignacy Potocki (?))[1583], б. м. [лагерь при Мезерице[1584]], б. д. [июль 1758 г.]

В начале письма Антон Сулковский отвечает на письмо своего зятя (beau frère) от 04.04.1758[1585], отрывок из которого приводится ниже: «[…] Impatiant d’espettare é no venire je m’avise de sonder vos desseins per non morire en languissant. D’ailleur je ne peu comprendre quell (sic!) plaisir peut-on avoir dans un endroit, ou la somme des mortifications prevaut celle dés joyes. Je me souviens d’avoir vüe a Dresden un soldat courir par les baguetes qui se consoloit d’avoir eu beaucoup de belles filles pour spectatrices qui plaignoient son beau corps. Mais enfin il y a dés cas ou la bonne fortunne ne vient qu’aprês le desastres, peut être n’en est elle pas eloigné »