Книга Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - Татьяна Шарпарь

Она открыла холодильник, нашла кастрюльку со вчерашним супом, отрезала большой кусок черного хлеба и стала откусывать от него маленькие кусочки. Почемуто она не воспользовалась микроволновкой, а поставила кастрюлю на плиту. Суп все не разогревался, и она сообразила, что не включила газ. Хлеб из руки куда-то исчез. Не может быть, чтобы она его съела без супа. Она вообще ест мало. Наконец потеплевший суп оказался таким вкусным, что Наталья умяла сначала одну тарелку с хлебом, а потом вторую просто так. А еще в холодильнике оказался кусок докторской колбасы. И колбасу она тоже съела, обильно намазав острейшей горчицей. И кофе сварила, и выпила с тремя кусками сахара. И после этого оказалось, что в квартире не так холодно. И книги нашлись хорошие, и даже, кажется, солнце выглянуло. И чего она расстроилась вчера? В конце концов, что ей до личной жизни какого-то милиционера? Вот если бы он был, к примеру, миллионером, тогда бы было, что терять, а так… Господи, куда ее занесло! И при чем тут деньги? Но, когда она думала о том, что с Алексеем придется расстаться, почему-то начинало тянуть и покалывать сердце. Странно, у нее со здоровьем всегда все было в порядке. Только нервы шалили, когда все погибли. А сердце никогда не болело. Может быть, она влюбилась? Ведь говорят же: «Люблю всем сердцем!».

Алексей – в который раз – внимательно просматривал материалы с компьютера покойного капитана Фомина. Все потихоньку становилось на свои места. Образовался примерный круг подозреваемых. На первом месте были топ-менеджеры холдинга. Хотя убивали, конечно, не они. Или кого-то наняли, или кого-то использовали. Кстати, как поживает гражданка Машкова Лидия Ильинична, которая должна находиться в крайнем волнении по поводу своих противоправных действий? Это же надо придумать: бутылки с вином отравить! А вот и кандидат на роль так называемого гражданина Махова. На фотографии он выглядит вполне респектабельно. Приятная внешность, правда, чего-то не хватает. Может быть, взгляд излишне правдивый? Или это пресловутая профессиональная деформация личности у самого майора Пронина? Ладно, с этим завтра разберемся, никто никуда не денется. Есть еще одна проблемка – пропавшие часы. Тут, конечно, много всего понапихано: и трупы, целых четыре штуки, и попытки устранения Ивана Горчакова, и саботаж в холдинге, и Мусалимов с какого-то боку. Но часы? А еще и женщина неустановленная. Иван Горчаков не может вспомнить, где ее видел. Дипломат хренов! Чему их только учат? И, конечно же, отдельная тема – начальник службы безопасности. Пока не понятно: его деятельность по безопасности холдинга – простой непрофессионализм или чего похуже? Вадим Игнатьев много чего накопал. Прямо россыпи алмазные для обэпщиков! Вот радости-то им будет – такое крупное дело раскрыть! А что после этого будет с самим холдингом? Как распорядится Иван? Будет сам эту грязь разгребать или назначит управляющего директора? На завтра надо назначать общий сбор и планировать со следователем допросы подозреваемых.

Он так задумался, что не сразу услышал телефонный звонок. Номер был ему не знаком. Вообще, этот номер знали только «свои». Для официальных звонков он пользовался другой сим-картой. Ладно, поглядим.

– Але.

– Алексей Николаевич, здравствуйте. Это Маша Егорова. Вы можете говорить?

– Слушаю, Мария Викторовна.

– Я бы хотела узнать про Наталью. Как она? Где? Надолго ли продлевать больничный?

– Значит, так. Она хорошо. Находится в надежном месте под охраной. Больничный продлевать еще минимум на неделю.

– А она не скучает? Можно ее навестить?

– Ну, если у вас есть в кармане заграничный паспорт и кругленькая сумма в валюте, то, конечно, навестите.

– Она что, за границей?

– За самой что ни на есть границей. – Вы шутите?

– Ни в коем разе, даже в мыслях не держу. – А как расследование продвигается? – В установленном порядке.

– А по-человечески нельзя ответить? Я, между прочим, очень волнуюсь за Наташку! И Полина начала скучать.

А вот это уже было серьезно. До вчерашнего дня маленькая девочка была веселой и безмятежной, но вдруг наступила резкая перемена. Судя по докладам наблюдающих за семьей оперативников, Полина стала постоянно спрашивать о маме, даже плакала.

– Мы постараемся ускориться, Мария Викторовна. Только все не так быстро делается, как хотелось бы. Есть определенные правила, по которым мы работаем. Это называется законом. Поэтому так долго. Придется всем потерпеть. А Наталья Сергеевна легализуется, как только появится возможность.

Всю эту успокоительную чушь он говорил почти всем потерпевшим, практически одними и теми же словами. И паузы делала между предложениями, и изображал голосом стальную непреклонность и готовность защищать закон до последней капли крови. Но Машка, она же Мария Викторовна, была как бы за скобками этого официоза. Она была своя. И Алексей вдруг сказал то, что не сказал бы никому:

– Маша, мне нужна твоя помощь. У Натальи какоето непонятное состояние, похоже на депрессию. Я боюсь за нее. Что делать?

На том конце помолчали, а потом четким «докторским» голосом Мария Викторовна объяснила Алексею Пронину, кто он есть на самом деле, если довел ее замечательную подругу до депрессняка. Алексей даже трубку чуть не выронил. Хотя она, наверное, права.

– Я это все понимаю, только все-таки что мне делать?

– Ты совсем дурак или притворяешься? – спросила она уже нормальным тоном. – Она чем занимается целыми днями? Гулять ходит или в номере сидит?

– Тоскует.

– Значит, так. Это уже было, когда у нее все погибли. Она сама себя вытащит, ты ей не мешай. Главное, чтобы она все время на людях была. Хотя это, наверное, невозможно?

– Ладно, понял. Еще есть вопросы?

– Работайте, товарищ! – патетически заключила Машка.

– Маша, погоди, я хочу попросить тебя…

Стоит или не стоит разрешать ей поговорить с Натальей?

– Так вот, я хочу…

– Да говори уже, не тяни кота за хвост! – Маша, ты можешь ей позвонить?

Возмущению на том конце не было предела.

– Я?! Позвонить?! Да я только и делаю, что ее номер набираю, а она все время вне зоны. У меня уже от вида мобильника головокружение начинается. Конечно, позвоню.

– Тогда так. Я тебя вечером наберу и дам ей трубку, и вы уж там поговорите.

– Договорились.

Так, одна проблема вроде бы гипотетически решена. Теперь надо представить, как построить завтрашний день. И Алексей занялся составлением плана на следующий день.

Иван был почти счастлив. Танюша приехала, забрала все материалы и попросила два рабочих дня для знакомства с документами и персоналом. Из портфеля, в который она смахнула со стола все флешки, торчал свежий номер журнала «Ювелирное обозрение». Иван прекрасно знал, что в розничной продаже его практически не встретишь – слишком узкая направленность. Откуда она его взяла? Спросить? И не спросил. Если захочет, сама скажет.