Книга Сказки тридевятого округа - Александр Овчаренко

А в это время Василий Баюн, воодушевлённый ответственным заданием, старался изо всех сил. Песнь его была настолько гармоничной и одухотворяющей, что даже стоящие на улице охранники и сопровождающие Президента лица неожиданно ощутили прилив радостного возбуждения.

Минут через пять Президент открыл глаза и без стеснения с хрустом потянулся.

– Хорошо тут у вас, – улыбнулся он, не ведая об истинном назначении процедуры. – Я как будто всласть выспался и помолодел лет на десять. Настроение просто отличное! Хочется жить и работать!

– То ли ещё будет, – тихонько шепнула ему Инга Зайоц и, не удержавшись, показала в улыбке свои белоснежные зубки. Президент по достоинству оценил эту демонстрацию.

– Хочется жить и…! – повторил он и осёкся, поймав зовущий взгляд медсестры.

– Это только начало процедуры, – уточнил Владимир Афанасьевич и словно бы случайно вклинился между Президентом и медсестрой. – Сгинь! – прошипел он в розовое женское ушко. В ответ Инга невинно заморгала длинными ресницами и нехотя отступила на полшага в сторону.

– Сказка только начинается? – улыбнулся абсолютно счастливый Глава государства.

– Если быть точным, – невозмутимо продолжил главврач, – она сейчас в самом разгаре! Впереди у нас банные процедуры.

– Баня? – удивился Президент.

– Баня! – подтвердил начальник строительства.

– Это так необычно! – восхитился Глава государства. – Где я только ни бывал, но вот баней меня ещё никто не угощал.

– Это не просто место для помывки персонала и пациентов, – снова взял слово Владимир Афанасьевич. – У нас термальные лечебные процедуры проводит известный народный целитель Кузьма Мочалов, можно сказать, кудесник пара и берёзового веника.

– Вы меня заинтриговали, – произнёс Президент осматривая огромный бревенчатый сруб. – Это и есть ваша баня?

– Она самая! – подтвердил Романов. – Снаружи кедровые брёвна, а внутри предбанник и парная для приятного запаха липовой доской обшиты.

– Составите компанию? – развеселился Президент и ткнул Романову пальцем в грудь.

– С большим удовольствием! – радостно произнёс начальник строительства и тут же одним движением освободился от ненавистного галстука.

Через час обессиленные, но довольные, они сидели за дубовым столом в комнате отдыха и пили чай из медного, опоясанного медалями самовара. Стол был густо уставлен расписными деревянными блюдами и глиняными плошками с липовым, цветочным и гречишным мёдами, розетками из тончайшего фарфора с вишнёвым, малиновым, облепиховым и земляничным вареньем, а также с засахаренными фруктами и свежеиспечёнными кренделями.

– Хорошо-то как! – прихлёбывая из большой глиняной кружки травяной чай, произнёс Президент. – Душевно!

– Ага! – согласился Романов, утирая раскрасневшееся лицо расшитым полотенцем. – Это Вы точно подметили – душевно!

– И банщик у Вас, Пётр Алексеевич, славный, только немного странный.

– Странный?

– С чудинкой он у вас. С виду исконно русский старичок. При встрече сказал мне: «Милости просим»! А как только взял веник, то неожиданно перешёл на чисто английский язык. И как начал на йоркширском диалекте шпарить… без остановки! Иногда, правда, допускал вкрапления в свою речь понятных мне выражений типа «ёшкин кот», «хрен редьки не слаще», «ёкарный бабай», и ещё что-то про хромую кобылу. А когда закончил парить, то по старинному обычаю поклонился мне в пояс и на чисто русском языке произнёс: «Доброго Вам здоровьица! Заходите ещё»!

– У нас на «объекте» много странностей, – уклончиво ответил Пётр, – но ведь и место это не простое – сказочное!

– Скоро сказка сказывается, да о регламенте забывать не следует, – заметил Президент. – Мне сегодня ещё в Китай лететь, так что давайте продолжим программу посещения. Итак, что у нас на очереди?

– На очереди у нас посещение Большого магического дворца и торжественный обед.

– Где обедать будем?

– Там же, во дворце.

– Предлагаю сократить официальную часть и перейти к торжественной, то есть к застолью, а то мы с вашей чудесной баней выбились из графика.

– Надеюсь, Вы об этом не жалеете?

– Ну что Вы, Пётр Алексеевич! У меня после парилки настроение приподнятое, можно сказать, праздничное! Лично я приёмом очень доволен.

«Ещё бы ты не был доволен! – подумал Романов. – Баюн уже второй час голосит без перерыва! Надо бы Василию Тимофеевичу премию выписать, да и банщика этого, знатока английского языка, не забыть поощрить. Эх! Ёкарный бабай! Триста лет после моего правления минуло, а ничего в этом чиновничьем мире не меняется».

Обед проходил в приёмном зале Большого магического дворца – в самой его сердцевине, щедро украшенном мрамором, бронзой и настоящей позолотой. С потолка зала приёмов словно спелые виноградные гроздья свисали шесть огромных электрических люстр богемского стекла, свет из которых, дробясь и переливаясь, празднично играл на мраморных панелях и натёртом до зеркального блеска дубовом паркете.

Банкетные столы были специально установлены напротив огромных сводчатых окон, через которые открывался прекрасный вид на площадь и фонтан «Каменный цветок», переливающийся под музыку всеми цветами радуги.

К большому огорчению шеф-повара Хлебосольцева, который являлся ярым сторонником обильного застолья, когда «…на столах должно быть всё и в больших количествах», обед был выдержан в сугубо европейской манере: блюда подавались порционно, в определённой последовательности.

– Не по-русски это! – ворчал Харитон Порфирьевич. – Тянут в час по чайной ложке, словно мы крохоборы какие! Ну что это за приём? Нет в нём ни широты, ни размаха.

– Зато есть качество подаваемых блюд, – с неистребимым немецким акцентом оппонировал ему Вильгельм Вюрст – личный повар Романова, поборник немецкой кухни и порядка.

– Всё, что Вы, уважаемый коллега, называете «широтой русской души», есть не что иное, как купеческие замашки, которые к официальному приёму не имеют никакого отношения.

– Хороший ты парень, Вилли! – вздыхал Хлебосольцев. – Готовишь знатно, и в кулинарии разбираешься как бог, сотни рецептов наизусть помнишь, а всё равно тебе нас, русских, не понять! Изобилие на столе – это не купеческие замашки! Это наша национальная традиция!

– Пить водка – вот ваша национальная традиция! – ершился Вюрст. – Много водка – мало закуска!

– Врёшь, немец! – горячился Порфирьевич. – Наш народ, конечно, выпить не дурак, но и закусить он тоже любит! Если, конечно, есть чем.

– А когда нечем?

– Когда нечем, то мы рукавом занюхиваем.

– О, да! Ру-ка-вом! В этом вы, русские, есть большие оригиналы!

В это время начальник строительства поднялся из-за стола во весь свой огромный рост и, покачивая в такт словам кубком, вмещающим в себя без малого пол-литра бургундского, провозгласил тост: