Книга Начало России - Валерий Шамбаров

Хан застрял в неопределенном положении. Русская оборона была ему не по зубам. А отступать – означало перечеркнуть все вложенные усилия и средства, расписаться в поражении. Иван Васильевич прекрасно понимал его трудности и постарался использовать их. Он начал новые маневры, дипломатические. К Ахмату явился сын боярский Товарков-Пушкин, передал предложение начать переговоры. Хан оживился, пробовал качать права. Потребовал, чтобы к нему приехал сам великий князь, сполна выплатил дань. Но его окоротили. Ответили, что об этом даже речи быть не может.

Ахмат сбавил тон. Просил, чтобы приехал сын или брат великого князя. Ему опять отказали. Хану пришлось проглотить. Он согласился на обычного посла, но просил, чтобы для переговоров назначили Никифора Басенкова, с которым он встречался в Орде. Нет, даже столь скромные пожелания русские отвергли! Потому что переговоры были им абсолютно не нужны. Иван III всего лишь тянул время. Холодало, приближалась зима. А где-то по Волге плыла к Сараю флотилия с воинами… Но в московской верхушке известия о переговорах вызвали переполох. Слухи искажались, передавали, якобы государь сдается. Епископ Вассиан Рыло вообразил себя вторым Сергием Радонежским, отправил Ивану Васильевичу цветистое послание. Убеждал не слушать «злых советников» и выйти на решающую битву, подобно Дмитрию Донскому.

Кстати, «стоянию на Угре» вообще не повезло в исторической литературе. Две летописи, откровенно враждебные Ивану III, Львовская и Вторая Софийская, передали один и тот же рассказ, изобразив великого князя в самом неприглядном свете. Написали, что он, струсил, сбежал с фронта, три недели просидел в Москве, хотел и сына из армии забрать. Наплели, как государя еле-еле уломали вернуться к войскам, а выиграли войну случайно, каким-то чудом. Большинство первоисточников излагает совсем иные сведения, но Карамзин и последующие фальсификаторы взяли именно этот рассказ. И пошла гулять по страницам книг карикатурная картина, как великий князь прятался по тылам, как две армии постояли-постояли и кинулись наутек друг от друга.

Подтасовки оппозиционных летописцев были подробно разобраны и опровергнуты многими авторитетными исследователями [6, 38, 56]. А реальные факты доказывают: Иван Васильевич был очень далек от того, чтобы терять голову. Каждый его шаг был четко продуман, и в подсказках Вассиана он не нуждался. Ахмат бушевал, не знал, каким образом выбраться из тупика. Предлагал, чтобы русские «дали берег» для его армии, она переправится, и русские встретятся с татарами на поле битвы. Но Иван III как раз и старался избежать большой крови. Он промолчал. Хан грозил, что скоро реки замерзнут, и тогда-то русским придется худо. Великий князь опять отмалчивался. Татары несли потери, изматывались, болели на осенних дождях и в грязи. А его войска стояли на своей земле, хорошо снабжались. С 26 октября выпал снег, появился лед. Скоро он должен был окрепнуть…

Иван Васильевич осознавал, что позиция на Угре потеряет свои преимущества. Но понимал и другое – если Ахмат захочет отступить, близость русского войска помешает ему. А мешать в данном случае не следовало… Великий князь и его воеводы разработали новый план. Полкам приказали отойти к Кременцу, а потом еще дальше, к Боровску. Здесь ратники перекрывали дороги в глубь страны. Если хан не угомонится, полезет на Русь, здесь ему можно было дать сражение. Ахмату предоставляли выбор – биться или свободно уйти. Он выбрал второе. Татары были растрепаны, их лошади устали. Наступать по зиме и столкнуться с сохранившими силу русскими войсками было слишком легкомысленно. А в этот момент примчались и вестники из Сарая. Десант Василия Звенигородского и Нордоулата выполнил задачу. Нагрянул на ордынскую столицу, нашел ее «пусту», без воинов, погромил и пожег.

Ошеломляющая новость окончательно сломила хана. 9 ноября он велел уходить. Увозили добычу из разграбленных литовских городов, угоняли невольников. Еще пытались сорвать злость, Ахмат послал сына прошерстить русские волости за Окой, Конин и Нюхово. Но Иван Васильевич отслеживал передвижения врагов. Выслал в преследование полки братьев, Андрея Угличского, Андрея Вологодского, Бориса. Ордынцы сразу забыли про грабежи. Узнав, что за ним отрядили погоню, «царь Ахмат побежал». Русская конница шла по пятам, рубила отставших. Татары в полном беспорядке откатывались в студеные зимние степи…

Иван Васильевич оставался на границе до конца декабря. Следовало убедиться, действительно ли ушли татары? Не появятся ли литовцы? Ни сам государь, ни его приближенные, ни уставшие воины еще не осознавали, что же они совершили. В боях на Угре они не только отразили очередное вторжение ордынцев. Нет, они положили конец целой эпохе ордынского ига. Кончалась и сама Орда…

Степные законы жестоки к слабым и неудачникам. О провале похода на Москву и разгроме Сарая услышал тюменский князь Ивак. Покорялся Ахмату, терпел его владычество, а нынче загорелся свести счеты. Кликнул своих татар и повел к Волге. По пути позвал Ногайскую орду – дескать, пришло время поживиться. 15 тыс. всадников налетели на Сарай. Все, что еще уцелело после русских, они дограбили, дожгли и дорезали. Поскакали навстречу Ахмату. Хан не подозревал об опасности, русские остались далеко позади. Шел без дозоров, распустил войско по улусам. 6 января 1481 г. Ивак подкрался к его стану и ударил среди ночи. Ахмата зарезали в его шатре, находившиеся с ним воины были порублены или разбежались.

Ивак не преминул отправить послов к Ивану III, сообщил – его враг убит. Известие было и впрямь немаловажным. Оценили по достоинству, тюменских гостей накормили, напоили, дали подарки. Ни на что другое Ивак, собственно, не рассчитывал. А русские люди славили, разумеется, не Ивака. Славили государя, славили храбрых ратников. И в первую очередь, славили Бога. Все случилось именно так, как предсказывали московские святители. Господь покарал распавшуюся и перессорившуюся Русь. А сейчас, преодолев развал, она заслужила Небесное покровительство. Голубую ленту Угры летописцы сравнивали со святыней, Поясом Пресвятой Богородицы, спасающей христиан от поганых нашествий.

57. Как в Москве угнездились «Жидовствующие»

За Богом молитва, а за государем служба не пропадает. Но служба у русских воинов была очень нелегкой. Отбросили татар – пришел черед выручать псковичей. Многим ратникам и отдохнуть-то было некогда. Воеводы Иван Булгак и Ярослав Оболенский повели полки на запад. Зима выдалась лютая, навалили большие снега, «человеку в пазуху, аще у кого коль свернет с дорозе, ино двое или трое едва выволокут». Барахтались в сугробах, вытаскивали застрявшие пушки. Но преодолели все тяготы, и магистру фон Борху довелось крепко пожалеть, что задел соседей. Уже в феврале 1481 г. русские вступили в Ливонию. Магистр даже не посмел вывести в поле свои хваленые сто тысяч ополченцев. Что они значили против настоящей армии?

Эта армия обложила столицу Ордена Феллин (Вильянди). Магистр сбежал, за ним гнались 50 верст, захватили его обоз, фон Борх ускакал с небольшой свитой. А по Феллину ударили орудия. Ратники кинулись на приступ, захватили внешние укрепления, сожгли посады. Немцы решили не ждать второго штурма, выслали парламентеров и откупились большой контрибуцией. Русские развернулись на другие города, взяли крепости Тарваст и Каркуз, передовые отряды появились под Ригой. Магистр и прибалтийские епископы приуныли. Взывали о помощи к императору Фридриху III, написали, что отдаются в его подданство. Но император был далеко, а государевы полки гуляли по Ливонии.