Книга Шпион по призванию - Деннис Уитли

— Если твой муж так поглощен сельскими развлечениями, как тебе удалось вытащить его за границу? Или ты ездила одна?

— Разумеется нет! — смеясь, воскликнула Джорджина. — Я была в Италии, и если бы меня не сопровождали, то страстные итальянцы изнасиловали бы меня прямо на улице. Каждую ночь лакею приходилось спать у моих дверей. Но Хамфри оказался бы скверным компаньоном в подобном путешествии. Я ездила с отцом, а с ним осматривать достопримечательности лучше, чем с кем бы то ни было.

— Ты чудовищно везучая, — заметил Роджер. — Вернее, мне следовало сказать, умная. Тебе удается совмещать несовместимое.

— Искусство жизни состоит в том, чтобы знать, чего ты хочешь, и получать это, — улыбнулась она. — Судя по твоему наряду, ты в этом искусстве также преуспел.

— Если так, то этим я обязан только тебе, — серьезно отозвался Роджер. — Ты не только сделала меня мужчиной, но, отдавшись мне, показала, чего стоит добиваться и чего избегать. В противном случае мои первые опыты могли оказаться настолько жалкими и мерзкими, что изменили бы всю мою сущность.

Джорджина чмокнула его в щеку:

— Приятно слышать, что ты разборчив в любви и не стал повесой. Ненавижу мужчин, которые задирают юбки каждой девушке, встреченной в темном переулке.

Следующие десять минут они вспоминали старые времена. Потом вошла Дженни с подносом, поставила горячие блюда на боковой столик и предоставила им самим обслуживать себя.

Пока Роджер открывал шампанское, Джорджина раскладывала на тарелки еду. Потом они сели ужинать.

Между каждым блюдом Роджер и Джорджина делали длительные перерывы, чтобы поговорить за бокалом вина. В середине ужина Джорджина заявила, что более не в силах ждать рассказа о его приключениях. Роджер начал с их расставания и своей встречи с контрабандистом Дэном. Он поведал о том, как едва избежал французских галер и гибели в морской пучине, о встрече с де Рубеком и о том, как шевалье похитил у него драгоценности, о старом докторе Аристотеле Фенелоне и их трагическом столкновении с Жозефом Фуше, о том, как Атенаис спасла его и как он стал мальчиком на побегушках у учеников адвоката, о доброте к нему семьи Леже и о его безнадежной тоске по Атенаис, о работе у маркиза де Рошамбо над делом о поместье Сент-Илер, о том, как он стал младшим секретарем маркиза и о его дружбе с аббатом де Перигором, о повышении по службе после смерти аббата д'Эри и о болезни Атенаис, о ее любви к нему и о международных интригах ее отца, о появлении на сцене виконта де ла Тур д'Овернь и о помолвке Атенаис, о его дуэли с де Келюсом и о бегстве вместе с Атенаис и виконтом, о возвращении в Англию и о нападении Фуше, о бешеной скачке в Лондон и о возвращении письма, о беседе с мистером Питтом и о миссии в Соединенных провинциях, о дуэли с Джорджем Ганстоном и об угрозе его выдачи Франции по обвинению в убийстве.

Когда Роджер закончил, было около полуночи, хотя Джорджина за все это время не произнесла ни слова, кроме кратких требований продолжать. Она была так увлечена историей Роджера, что сидела за столом не шелохнувшись.

— Ты выполнил все свои обещания, Роджер, — наконец заговорила Джорджина. — Тебе пришлось нелегко, но я предвижу для тебя великое будущее.

Роджер скорчил гримасу:

— Молю, чтоб ты оказалась права, но, если мистер Питт ради меня не воспрепятствует осуществлению французского правосудия, я могу оказаться в руках врагов, и месье де Рошамбо приложит все силы, чтобы я умер на виселице.

— Не бойся, — улыбнулась Джорджина. — Учитывая твои заслуги, Билли Питт не сможет посмотреться в зеркало, если откажется вмешаться. Но он хороший и верный друг, поэтому, несомненно, сделает все необходимое. А если нет, тебе все равно не о чем беспокоиться. Французский посол граф д'Адемар — один из моих ухажеров. Если я попрошу, он добьется, чтобы обвинение против тебя было отозвано во французском суде.

— Ты в самом деле можешь этого добиться? — воскликнул Роджер. — Я убежден, что мистер Питт защитит меня, отменив приказ о выдаче. Но если ты можешь добиться снятия обвинения во Франции, то это еще лучше. Тогда я смогу, если пожелаю, вернуться во Францию свободным человеком.

— А ты хотел бы вернуться во Францию, Роджер? — спросила она.

— Хотел бы — когда-нибудь.

— Но не сейчас — чтобы воссоединиться с Атенаис?

Он покачал головой:

— Нет. Она замужем за моим другом, так что с этим покончено.

— Тебе ее очень не хватает?

— Ужасно.

— Значит, ты ее по-настоящему любил?

— Да. Она была поистине прекрасна.

— Прекраснее меня, Роджер?

Он улыбнулся:

— Я оказался бы неучтивым гостем, если бы ответил утвердительно. Но я скажу тебе кое-что еще. У тебя есть качество, которое отсутствует у Атенаис. Возможно, это энергия, жизнелюбие, прямота, чувство товарищества или даже просто твой заразительный смех — не знаю. Но этот дар будет привлекать мужчин и после того, как твоя красота увянет, в то время как Атенаис станет обаятельной, но ничем не примечательной матерью подрастающего семейства.

— Благодарю тебя, Роджер, — улыбнулась в ответ Джорджина. — Очевидно, ты был больше влюблен в ее красоту, чем в нее саму, хотя в обоих случаях тоскуют одинаково. Многим бедным девушкам суждено тосковать по ласковому взгляду твоих голубых глаз, хотя о твоей душе они не будут иметь и понятия. Тебе известно, что ты стал чертовски красивым, Роджер?

— У меня нет причин жаловаться на свою внешность, — медленно отозвался он, — так что мы составили бы отличную пару. Ибо хоть я и не могу назвать тебя прекраснейшим существом в мире, но смело утверждаю, что в Британии у тебя не найдется соперниц.

Джорджина встала. Хотя в комнате было тепло, она подбросила дров в камин, потом подошла к Роджеру и положила ему руку на плечо, не давая подняться из-за стола.

Некоторое время она стояла молча, затем прошептала, мягко поглаживая щеку Роджера кончиками пальцев:

— Да, ты стал очень красивым, милый Роджер, и приятно знать, что ты не находишь меня уродиной. Тебе известно, что мы здесь отрезаны от мира на всю ночь? Конечно, если ты не хочешь отправиться в Лондон пешком. Тебе не кажется, что в моих силах немного утешить тебя в твоем горе — потере Атенаис?

На следующий день в четыре часа Роджер вошел в кабинет мистера Питта. Премьер-министр дружески приветствовал его, предложил ему бокал портвейна и, когда юноша сел, сразу же сказал:

— Прошу вас, мистер Брук, более не беспокоиться насчет этого приказа о вашей экстрадиции. Я аннулировал его и должен был бы сообщить вам об этом письменно, но мне хотелось лично выразить вам благодарность за все, что вы сделали, и поведать вам, разумеется конфиденциально, об окончательном исходе дела, в котором вы принимали непосредственное участие.

— Я необычайно признателен вам, сэр, — пробормотал Роджер, но премьер-министр отмахнулся от его благодарностей: