Книга Александр III - Александр Леонидович Мясников

Мария Федоровна понимала, что болезнь Александра Александровича связана с постоянным недосыпанием и ночной работой. Они замечала в письме: «Я надеюсь, что ты хотя бы работаешь меньше и не ложишься так поздно. Ведь это так плохо для твоего здоровья! Ты видишь, что я огорчаю тебя и когда нахожусь рядом, и когда далеко. Но ты должен меня простить, я говорю тебе это только из-за любви к тебе, это для твоего же блага и для моего счастья!»

Весну и начало лета 1894 года Александр III провел в работе. Между тем состояние его здоровья ухудшалось. Но император упорно продолжал придерживаться привычного ритма жизни.

Врач Григорий Антонович Захарьин замечал, что состояние его пациента ухудшается на глазах. Особенно тревожил опытного врача напряженный график работы Александра III. Захарьин видел в этом одну из главных причин приближающейся катастрофы: «Условия и образ жизни Государя с его январской болезни были прежними, то есть прямо противоположными тому, чего требовало его здоровье и на чем настаивали врачи: постоянное утомление умственными занятиями, а весьма нередко и телесное, постоянно недостаточный сон, частое пребывание на воздухе во всякую погоду; роковое же влияние на развитие и быстрый ход болезни имели крайне холодное и сырое лето и еще более сырой и холодный нижний этаж государева помещения в Александрии (около Петергофа), в особенности находившаяся в этом этаже опочивальня, наиболее холодная и в высшей степени сырая. Государь не выносил жары и всегда искал прохлады…».

5 июля 1894 года Мария Федоровна и Александр III отправились в Финляндию на яхте «Царевна». Первой остановкой был Лангинкоски — любимое место императорской семьи, затем Хегсора — место у берегов Финляндии, где за год до того затонул российский военный корабль «Русалка», на борту которого находились 179 человек. Несмотря на нездоровье, царь хотел своими глазами посмотреть на проводимые там поисковые работы.

Мария Федоровна писала сыну Николаю, что верит и надеется на то, что эта поездка пойдет его отцу на пользу.

Четыре дня императорская чета провела на Аландских островах. Царь совершал неторопливые прогулки, с удовольствием сидел с удочкой на берегу и вместе с Марией Федоровной наслаждался прекрасными песнями местного хора.

Последние дни отпуска провели в Лангинкоски. Прощальный вечер на финской земле удался на славу.

Ужин готовила сама императрица вместе с дочерью Ксенией. Вместе накрывали и праздничный стол. Государь был в хорошем настроении и произнес за столом большой тост в честь своей супруги. Оркестр сыграл сначала «Марш города Пори», а затем, по просьбе императора, — «Марш города Васа».

23 июля 1894 года августейшая чета отбыла в Санкт-Петербург.

А 25 июля в соборе Большого Петергофского дворца состоялось бракосочетание великой княжны Ксении Александровны и великого князя Александра Михайловича. Великий князь Александр Михайлович писал:

«Сам Государь Император вел к венцу Ксению. Я следовал под руку с императрицей, а за нами вся остальная царская фамилия в порядке старшинства… Все мы видели, каким утомленным выглядел Государь, но даже он сам не мог прервать ранее положенного часа утомительный свадебный обед».

Из воспоминаний графа С. Д. Шереметева: «День свадьбы Ксении Александровны — тяжелый день для Государя. После церковного обряда парадный обед, а для него это пытка. За обедом куртаг, превращенный в музыкальный вечер для облегчения. Я стоял в ряду, когда все было кончено и возвращались выходом во внутренние покои Большого Петергофского дворца. Государь шел под руку с Императрицей. Он был бледен, страшно бледен и словно переваливался, тяжело выступал. У него был вид полного изнеможения».

День бракосочетания своей дочери Александр III ознаменовал изданием повеления об устройстве в Николаевском дворце в Петербурге женского института благородных девиц. В указе об учреждении Ксенинского института говорилось: «Следя за развивающимися потребностями народного просвещения в Нашем отечестве и озабочиваясь всемерным содействием недостаточным родителям к воспитанию детей их в правилах долга и чести, Мы признали за благо, дабы ознаменовать полезным делом день бракосочетания любезнейшей дочери Нашей великой княжны Ксении Александровны, учредить ныне новое женское учебно-воспитательное заведение, в коем дочери Наших верноподданных, приобретших службою или по рождению права дворянства, но не имеющих средств, необходимых для воспитания своих детей, могли бы получать законченное общее образование и приобретать под руководством опытных наставников те практические сведения, которые, делая женщину полезной в собственной семье, дают при современном спросе на женский труд не осчастливленным семейной жизнью честный заработок».

Вопреки всем советам и рекомендациям врачей Александр III продолжал заниматься делами.

В письменном заключении о болезни, представленном Александру III, медики не стали скрывать от него диагноз и тяжесть состояния. Более того, врачи прямо сообщили, что подобный недуг хотя «иногда проходит, но в высшей степени редко».

Несмотря на предупреждения врачей, император продолжал усиленно работать, часто даже по ночам. Мало того, 7 августа 1894 года отправился на маневры в Красносельский лагерь. И там проскакал галопом двенадцать верст. Подобная удаль при состоянии его почек была просто недопустима.

Вскоре по настоянию врачей супруги отправились в Беловежскую пушу — одно из мест, которое император очень хотел посетить. Еще в 1886 году Александр III выразил желание, чтобы Беловежская пуща и примыкающая к ней Свислочская дача были переданы в состав удельных имений, то есть личных владений царской семьи. Лишь спустя два года, 1 октября 1888 года, был завершен обмен пущи на царские имения в Орловской и Симбирской губерниях. Представление Александра III о будущем своего нового владения красноречиво выражено им в резолюции на проекте лесных разработок: «Пуща должна быть пущей».

Там было строжайше запрещено рубить деревья, подлесок был непроходимым, а передвигаться можно было по специально проделанным лесниками длинным прямым просекам. Ветер не проникал в гущу леса, и все деревья росли совершенно прямо, как свечи.

Для проживания царской семьи и гостей в центре нового владения, у селения Беловеж, был построен охотничий дворец. Изначально Александр III попросил архитектора графа Николая де Рошфора отказаться от помпезности в отделке, чтобы она «не была пышна; чтобы там не было золота, серебра, бронзы и шелка». Рошфор выполнил волю государя. Получив разрешение вырубить в пуще сто десять деревьев разных пород, в том числе дуба, ясеня, клена, липы, ольхи, березы, осины, архитектор отобрал древесину с особой красотой слоя. И той древесиной отделал весь интерьер дворца. В итоге получился очень «красивый и уютный дом».

По приезде хозяева и гости знакомились с постройкой, обходили все комнаты, и у каждого, по словам цесаревича Николая, вырывались «лишь восклицания восторга и удивления».

Несмотря на запрет врачей, государь, любивший природу, в первые четыре дня пребывания в Беловежской пуще пытался даже принимать участие в охоте, правда, ружья в руках не держал и не стрелял. Он просто стремился на свежий воздух, хотел восстановить силы, надеялся на скорое выздоровление. Однако эти выезды в лес в сырую погоду не давали ожидаемого результата, состояние государя опять ухудшилось.