Книга Путь к золотому дракону - Лариса Телятникова

И я уже не говорю об оплате за моральный ущерб! Особенно если учесть вредность характера начальника экспедиции!

Нет, что вы, в мои планы вовсе не входило опустошить казну Академии до дна. Я вполне согласна взять положенное — заработанное непосильным трудом! — частями.

К лаборатории я подходила в прекрасном расположении духа. Утро светлое, солнечное, в Академии пахнет летом, то есть известкой и краской. Экзамены я сдам — первый раз, что ли? Денег, которые даст мне Рихтер, вполне хватит на приличное платье и даже, может быть, на туфли. Полин уложит мне волосы, а за это можно попросить Жоффруа поставить для нее лишний стул в ложе…

Дверь была приоткрыта, но для порядка я побарабанила пальцами по косяку, мимоходом погладив высунувшуюся элементаль. Довольная флуктуация помурлыкала мне в ладонь и спряталась обратно.

— Не стойте на пороге, студентка, денег не будет! — донеслось откуда-то из глубины лаборатории. Интонации были до боли знакомыми.

— И вам доброго утра, магистр Рихтер, — вздохнула я, заходя. — Что это вы говорили о деньгах? Я, кстати, тоже хотела поговорить об этом самом…

За время отсутствия хозяина лаборатория почти не изменилась. Кажется, она стала просторнее; с другой стороны, в ней определенно прибавилось книг. Всюду возвышались неустойчивые стопки специальной литературы. Я наклонилась, прочла темные буквы на корешке: «Трансгастральная холецистолитостомия в условиях ранее наложенного холедоходуоденоанастомоза», — и заподозрила, что магистры просто сволокли в пустующую лабораторию все, что могло помешать ремонту. Эгмонт, конечно, многоплановая личность и полифункциональный специалист, но не до такой же степени!

Стопка, в основании которой лежала «Трансгастральная холецистолитостомия», опасно покачнулась и неожиданно завалилась на меня. Я едва успела подхватить ее, для надежности прижав верхнюю книгу подбородком. Возможно, это был знак судьбы, но я не планировала заниматься ни холецистостомиями, ни холедоходуоденоанастомозами. Для счастья мне вполне хватало василисков, виверн и магистра Назона. Я огляделась, прикидывая, куда бы пристроить эти сокровища мысли.

Чуть дальше на полу виднелся свободный прямоугольник, не занятый никакими книгами. Там, кстати, даже ковра не было — значит, можно оттащить всю стопку разом, а не возиться с отдельными книжками. Привычно придерживая научную литературу, я начала отодвигать ее вбок, но тут меня неожиданно схватили за плечо. Я дернулась от неожиданности и рассыпала все книги.

— С ума сошла? — рявкнул Рихтер. — Не видишь, что будет? Глаз у тебя, что ли, нет?

— Мрыс эт веллер! — ответила я. Но с деканом в таком тоне не разговаривают, поэтому я добавила, тише и, по возможности, спокойнее: — Откуда мне знать, магистр? Это же ваша лаборатория!

— Извини, — сказал Эгмонт, тоже тоном ниже. — Я думал, ты поймешь. Давай их сюда…

Он забрал у меня книги. А я внимательно посмотрела туда, куда собиралась их передвинуть. Ну и ничего особенного, незачем было так… орать: неровный пол, заново выкрашенный в желтый цвет, тут пятно, там вмятина. И…

— У окна есть кресло, студентка Ясица, — напомнил о себе Эгмонт. — Сядьте туда и постарайтесь не сбить по дороге все остальные книги. Некоторые из них обладают дурным характером.

Мне очень хотелось повторить вчерашнюю фразу про то, что мой характер все равно хуже, но магистр Рихтер — это совсем не то же самое, что Жоффруа Ле Флок. Поэтому я молча прошмыгнула между стопками зубодробительной литературы и села на шаткую конструкцию из четырех ножек и продавленного сиденья. Назвать это креслом мог только очень вежливый человек.

— Итак, адептка, — сам Эгмонт благоразумно предпочел стоять, — как ваш декан я обязан позаботиться о выполнении вами учебного плана. Здесь, — он продемонстрировал мне увесистый свиток, — перечислено все, что вам надлежит выполнить до сдачи сессии, во время сдачи сессии и непосредственно после сдачи сессии.

Я потянулась за свитком, но маг сделал вид, что не заметил этого, и продолжал:

— Еще раз заостряю ваше внимание: все перечисленное здесь надлежит выполнить до начала следующего семестра. Только в этом случае ваша летняя практика будет считаться зачтенной, а сессия — успешно закрытой. С вытекающими отсюда последствиями.

Я кротко сложила ладошки на коленках и нежно улыбнулась магистру, глядя на него снизу вверх.

— Последствия — это вы очень кстати! Я как раз хотела поговорить о… денежном эквиваленте последствий. Помните наш разговор в конце прошлого года?

Эгмонт насторожился.

— Должность ассистента, — напомнила я. — Заработная плата. Кстати, мне еще стипендию за три месяца не заплатили! Как мой декан вы должны помнить, что голодный студент — это плохо обучающийся студент…

— Насчет стипендии разбирайтесь сами. Обратитесь к завхозу, напишите заявление… я полагал вас достаточно взрослой, чтобы решать подобные вопросы без моего непосредственного вмешательства!

— Согласна, — не отступала я. — А насчет зарплаты — это тоже к завхозу?

Рихтер чуть слышно скрипнул зубами.

— Как всегда, деньги по этой статье придут не раньше середины осени.

— Магистр, а жить я на что буду?!

— Обратитесь к близнецам аунд Лиррен, — посоветовал Эгмонт. — Ближайшие друзья принца Саида наверняка не откажут своей подруге в такой мелочи. К тому же, по моим агентурным данным, вам еще не отдали все выигранные обеды.

«А платье?! — мрачно подумала я. — А туфли? А прическа? Хотя, с другой стороны, Жоффруа еще не видел меня в том платье зеленого шелку…»

— Ознакомьтесь с расписанием, — быстро сказал Эгмонт и сунул мне пресловутый свиток. — Особо обратите внимание на то, что записано на оборотной стороне.

Я взвесила свиток на руке и поняла, что в ближайшие три недели опера мне не светит. Хотя… это как посмотреть. Будем живы, не помрем.

— Я вас более не задерживаю, — сухо сказал Эгмонт и посторонился, давая мне пройти. Стопка книг шустро выскочила у него из-под ног.

Уже у двери меня догнало:

— Да, я запамятовал!.. Вас хочет видеть магистр Ламмерлэйк. Она крайне огорчена результатами ваших алхимических изысканий. Вы найдете ее в теплицах.

«Яблочко от вишенки!» — злобно подумала я и закрыла дверь.

Благодаря совместным усилиям магистров, день пролетел незаметно. Я, как савраска, бегала по всей Академии, отыскивая то Белую Даму, то нервного Марцелла, то печальную и неразговорчивую госпожу ле Бреттен (последняя держалась за виски и жадно пила холодную воду). Уже в сумерках я завернула в библиотеку; магистр Зирак просмотрел огромный список литературы, присвистнул, вручил его гноменку, вытянувшемуся за лето, и увел меня в отдельный кабинет — пить чай с молоком и смородиновым листом. К чаю полагалась яблочная шарлотка.

Я рассказала нашу историю в очередной, семьдесят девятый раз, напилась чаю и преисполнилась к магистру Зираку самой искренней любовью. В отличие от коллег он не имел ко мне никаких претензий: без разговоров подмахнул бегунок, поставил штампик в читательском билете, подписал характеристику и предложил забрать остатки шарлотки с собой.