Книга Аромагия - Анна Орлова

— Петтер, будьте добры, принесите Сольвейг пальто, — попросила я.

Юноша кивнул и отправился выполнять поручение. Судя по жгучему аромату чистотела, он ругал себя последними словами.

Сольвейг была настолько ошеломлена, что молча оделась и последовала за мной, как овца на веревочке. Петтер остался дома, и на глазах у Сольвейг я не рискнула сказать ему хоть слово.

Я вела Сольвейг в «Уртехюс», лихорадочно прикидывая, не попробовать ли ее запугать или подкупить. К йотуну, будь что будет. Я бесконечно устала от притворства.

— Проходите, — пригласила я, открывая дверь перед Сольвейг.

Она кивнула и, шагнув вперед, остановилась рядом, не глядя на меня и нерешительно кусая бледные губы.

— Я никому не скажу! — пообещала Сольвейг вдруг. — Ну, об этом.

— Спасибо, — только и ответила я.

Оказывается, и ей не чужда человечность…

Переступив через порог, Сольвейг будто споткнулась. Неловко сделала книксен, замерла, комкая фартук.

— Господин Исмир? — проговорила она нерешительно.

И запах — почтительно-благоговейный аромат ладана — словно окружал ее фиолетовым покрывалом.

Я заперла дверь, собираясь отправиться в свою лабораторию, чтобы не мешать беседе… И едва не присвистнула самым вульгарным образом.

За время моего отсутствия Исмир разительно изменился.

Исчезли расстегнутая рубашка, встрепанный хвост, иронично-колкий аромат литцеи кубебы, небрежные манеры. Перед нами стоял ледяной дракон, величественный и чуждый в каждой своей черте. Заострилось лицо, на скулах проступили льдистые чешуйки, глаза сверкали бесшабашной яростью, а плавная грация движений отчего-то заставляла меня опасливо ежиться.

В исходящем от Исмира мягком туманно-мускусном облаке сандала ощущались скользкий бергамот и льдистая мята.

— Госпожа Мирра, будьте добры, угостите нашу гостью чем-нибудь расслабляющим! — попросил дракон, жестом приглашая Сольвейг присаживаться. Сам он остался стоять у горящего камина.

Отбросив абсурдную мысль, что пламя может растопить льдину, в которую превратился Исмир, я кивнула и распахнула шкафчик.

Хм, думается, Сольвейг придется по вкусу вишневая наливка. Нет, пожалуй, лучше крепкая травяная настойка с апельсином, слегка присыпанная корицей. Бедной домоправительнице (надо же, я с удивлением обнаружила, что мне действительно немного ее жаль!) стоит поддержать силы.

Сама я решила составить ей компанию. От ледяного великолепия Исмира пробирала дрожь, и мне не мешало согреться.

Сольвейг примостилась на краешке кресла, сложив руки на коленях. Кажется, она уже оправилась от первоначального ошеломления, но угощение приняла с благодарностью. Она залихватски хлебнула настойки и заметно расслабилась, о чем свидетельствовал пряный аромат кардамона.

На губах Исмира обозначилась тень улыбки, и я запоздало сообразила, что даже не предложила ему присоединиться к компании.

— Я вас внимательно слушаю, — напомнил он повеселевшей Сольвейг.

— А, да! — домоправительница встрепенулась, вспомнив наконец цель своего прихода, и даже привычная кислая нота проскользнула в ее запахе. И слава богам, а то я уже почти поверила, что совершенно не знала Сольвейг. — Не знаю, надо оно вам или нет. Но я видела Уннер с мужчиной! — И добавила многозначительно: — С другим мужчиной, не с Петтером! Ох…

Последнее восклицание вырвалось у нее мимо воли, выдавая растерянность и неловкость. Это похоже на мирт — прозрачно-серебристый, горьковато-травяной — но с резкой нотой гвоздики.

Я едва не подавилась настойкой. Надо думать, Сольвейг вспомнила увиденное сегодня и сообразила, что и Петтер не был верен своей невесте.

— Как интересно, — поощрительно кивнул Исмир. Глаза его сверкали ледяным искристым огнем. Хм, надеюсь, он не заметил странную реакцию Сольвейг. — Расскажите поподробнее, прошу вас!

Определенно, сегодня Исмир являл собой образец вежливости!

— Я… — Сольвейг опустила глаза и зачастила: — В тот день, ну, когда ее убили, я ходила к ней домой. Я знаю, где живут ее родители, вот и решила. Она уже несколько дней прогуливала, вроде как из-за семейных дел, а всю работу на меня свалила! А я не могу и убирать, и стряпать, и на стол подавать, и посуду мыть! Сколько можно? Вот я вчера и пошла. Поговорить хотела.

Она бросила на меня взгляд, очевидно, ожидая, что я стану защищать Уннер. Но я молчала, стиснув ножку рюмки.

— Продолжайте, — попросил Исмир, чуть подавшись вперед. В его напряженной позе читался азарт, нетерпение хищника, учуявшего добычу.

— Ну я только за угол завернула, глядь, а там Уннер прям на пороге дома с мужчиной разговаривает! С джентльменом! А потом она к нему в авто села и фьють!

— Как интересно, — пробормотал Исмир, потирая пальцем подбородок. — Вы его узнали?

— Нет, — с сожалением вздохнула Сольвейг. — Ну мне ничего не оставалось, как уйти, несолёно хлебавши. Не бежать же следом!

— А почему вы сразу об этом не рассказали? — вмешалась я. — Вас ведь наверняка допрашивала полиция!

— Грубиян-констебль! — негодующе фыркнула она. И я поневоле улыбнулась, столь знакомым было это уксуснокислое негодование. — И слова мне вставить не дал! Задал-то всего два вопроса: видела ли я, как девчонка на крыльце оказалась и знаю ли, где она тот яд взяла!

— Почему же вы не обратились к инспектору Бернгарду? — для проформы поинтересовался Исмир. Судя по отсутствующему виду дракона, ответ его интересовал мало.

Впрочем, догадаться было несложно.

Сольвейг не обманула наших ожиданий.

— А Берни еще хуже! Нахал! — припечатала она, гордо выпрямившись.

Я спрятала улыбку. Судя по кислому аромату щавеля и свежего лука, инспектор вел себя слишком вольно, а милейшая Сольвейг не собиралась изменять обожаемому интенданту.

Любопытно, не попытается ли она потом, когда немного успокоится, меня шантажировать? Впрочем, вряд ли. Свободных денег у меня нет, никакой власти в доме тоже, так какой смысл?

К тому же пора привыкать к мысли, что жить в Ингойе мне осталось совсем недолго…

— Госпожа Мирра! — повысил голос Исмир, заставив меня вздрогнуть.

— Да, господин Исмир, — откликнулась я, поднимая голову. Видимо, он обращался ко мне не первый раз, но, увлекшись размышлениями, я пропустила его слова мимо ушей. — Слушаю вас!

— Будьте добры, дайте мне таз с водой! — терпеливо повторил Исмир.

Вокруг него будто сверкал ярко-голубой эвкалипт — напряженное внимание и интерес.

— Конечно, — согласилась я, не слишком, впрочем, понимая, зачем дракону понадобился столь прозаичные вещи. — Вот, этот подойдет?

Медный тазик, обычно используемый для водной бани, дракона вполне устроил.