Книга Аромат грязного белья - Михаил Армалинский

Девушки же находили себе радость с мужчинами на стороне, несмотря на все усилия Хефнера держать их пизды только для себя.

Романтичность Хефнера, которая отражалась в журнале тем, что он показывал ретушированные женские тела без пизд, ярко демонстрировала себя и в реальной жизни. Через некоторое время после возникновения главенства Барби Клейн Хефнер тайно от Барби завёл себе ещё одну постоянную девицу, Karen Christy, якобы лишь для ебли – она в этом деле дополняла ему нечто, чего не хватало у Барби. Скорее всего – блондинистость, так как Барби была шатенкой. Барби не знала о существовании конкуренции, и он ёб Кристи, пока Барби отсутствовала, а когда та приезжала, выпихивал Кристи через задний выход особняка в поджидавший её лимузин. Однако Барби узнала о сопернице и со скандалом выехала из особняка, сняла квартиру, но вскоре вернулась. Потом ушла насовсем. К тому времени она уже попробовала других мужчин.

Кристи после скандала ушла жить к подружке в квартиру, а Хефнер побежал её искать, нашёл и клянчил, чтоб вернулась, пока та не снизошла. А ведь у него было вокруг подобных девиц как грязи, мог ведь он сказать: проваливай, коль не желаешь делать, что я хочу – недаром же он провозглашал себя доминирующим самцом. Хефнер не собирался жениться ни на Барби, ни на Кристи, не хотел иметь с ними детей. Оказывается, что романтик согласен отдать власть и деньги ради конкретной пизды, и они не делают романтика умнее. Благо, Хефнер был достаточно умён, чтобы не отдать всю власть и все деньги.

Романтичность может оставаться даже на оргии. Особняк его был легализированным местом для оргий, которые он устраивал для знаменитостей. В июле 1968 года в его апартаментах в Лос-Анджелесе он устроил оргию на семьдесят человек. Здесь (http://www.youtube.com/watch?v=9EHyOXaalGE) Хефнер очень осторожно объясняет, каково быть участником оргии.

Он признаётся, что, несмотря на то, что большое количество людей обеспечивает эмоциональную безопасность, он имеет свойство всё равно эмоционально вовлекаться. Опять-таки романтик, что должно весьма ограничивать свободу его движений, чувств и предпочтений.

Кроме того, Хефнер берётся говорить о моральности и аморальности, что можно лишь извинить его умением политически балансировать на общественно приемлемых позициях. Однако в старости, когда женщины, и особенно девушки, смотрят сквозь тебя, не замечая твоего существования, и взгляд их останавливается только на твоей руке, если в ней пачка долларов, тогда приходится отказываться от романтики хотя бы частично, что и делает Хефнер.

Близкая приятельница Хефнера, глядя на окружающих его девиц, спросила его:

– Не думаешь ли ты, что эти девушки здесь из-за твоих денег, а не из-за тебя самого?

Хефнер материалистично ответил:

– Мне не важно из-за чего они здесь, главное, что они – здесь.

(И сразу выгнал из спальни одну из девиц, у которой вдруг началась менструация.)

Уравниловка равенства

Равенство между мужчиной и женщиной определяется прежде всего тем, что женщина должна получать сексуальное наслаждение от ебли не меньшее, чем мужчина. Но так как женщина способна на гораздо более продолжительное наслаждение, чем мужчина, то о равенстве при традиционном (один на один) положении вещей не может быть и речи. Если мужчина после первого оргазма, обессиленный, отваливается от женщины до лучших, вторых времён, то женщина после первого оргазма только начинает свой путь наслаждений, по которому её может не медля повести второй, третий и последующие мужчины.

Сексуальная свобода для «девушек по соседству» (girls next door), которую провозгласил Хефнер, оказалась для большинства из них великим разочарованием, ибо девушки и женщины, решившись разводить ноги не только для мужей, взамен получали так называемую фрустрацию от невежественных и эгоистичных мужчин, дорвавшихся до их пизд и кончающих в лучшем случае через минуту. В итоге женщины обозлились на Хефнера и компанию хуеобразных, обещавших им золотые горы наслаждений, а на самом деле в лучшем случае предоставлявших золото долларов, и организовались в феминисток, самые радикальные из которых решили, что мужчины вообще не нужны, а женщины могут удовлетворить друг друга со знанием дела, ибо оно – их общее. Однако впрямую им было ни осознать истинную причину, ни выразить, а потому феминистское движение ополчилось на изображение женщин как сексуальный объект (не доёбанный мужчинами объект). Они утверждали, что такое отношение является эксплуатацией женщин (ещё бы, возбудили и бросили – что может быть более унизительно для женщины, чем недоведение её до оргазма).

Объектом этих резонных недовольств феминистки, как и следовало ожидать, выбрали прежде всего Playboy и в 1969 году начали серию протестов. Феминистки рассердились, что Хефнер спровоцировал их на сексуальную свободу, но не обеспечил мужчинами, способными женщин удовлетворить. А те малопривлекательные из женщин, что всегда готовы ебаться, не могли привлечь мужиков, которые развратились красотками из «Плейбоя» и хотят только им подобных.

Хефнер как в Плейбое, так и в личной жизни следовал утверждению, что женщины должны свободно заниматься сексом, но свободу множества партнёров оставлял только себе и мужчинам. Женщинам же он предопределял еблю только с одним. В то же время Хефнер утверждал, что женщина должна знать своё место (быть дополнением к мужчине, тогда как три мужчины есть дополнение к одной женщине) и выражал недовольство растущей силой женщин, которые начинают конкурировать с мужчинами (в сексе женщины всегда оказывались победительницами.)

Хефнер утверждал, что миром управляют мужчины, и так это должно оставаться (1:234).

На страницах Плейбоя и вне их Norman Mailer (http://en.wikipedia.org/wiki/Norman_Mailer) забил тревогу, что женщины становятся более мужеподобны, агрессивны, менее нежны и более похотливы.

Смазливая журналистка-феминистка Gloria Steinern нанялась зайчихой в один из клубов Playboy и проработала там несколько недель, чтобы изучить изнутри, что это такое. Затем в двух номерах журнала Show Глория описала свои впечатления-приключения. Никаких криминальных разоблачений там не было, но в форме дневника она описала день за днём унизительную и нудную работу «зайчих». Такова работа у всех официанток, но зато в Плейбое у них была возможность подцепить богатого клиента, сотрудника Хефнера или даже его самого, что бывало не раз.

Глория описала, как гости приставали к ней и другим официанткам, как с наиболее богатыми ожидался ногоразвод (мой неологизм – патентую). Заканчивается репортаж такой слезоточивой сценой: она возвращается с работы усталая и видит на улице проститутку, которая ей улыбнулась и Глория улыбнулась в ответ. Проститутка стояла готовой к ногоразводу.

Во всяком случае, она выглядела более честной, —

влепляет заключительный аккорд Глория.

О бог ты мой, какой ужас! – ведь зайчихи жаждали продать своё тело, как и все остальные женщины. Потому-то они и шли в клуб Плейбой, а не в Perkins[28], чтобы продать себя подороже.