Книга Para Bellum - Василий Звягинцев

– Капитан Гроза, – представился крупный мужчина и протянул Каминскому предписание. – Оставайтесь на месте. – По-хозяйски снял трубку телефона, набрал какой-то номер и бросил в чёрную трубку одно слово: «Соедините». Через минуту заговорил уже совсем другим тоном:

– Товарищ Сталин, всё, как вы и предполагали. Так точно, все необходимые меры буду приняты. Крайнее разгильдяйство, – он выразительно покосился на Вильгельма Фридриховича и добавил: – Если не хуже. Ничего, разберёмся.

– Всех сотрудников собрать здесь, – приказал он полковнику. – Диспетчерскую службу пока будут нести мои люди. – Отодвинул левый рукав, глянул на циферблат и жестом пригласил принять охрану кабинета и всех, кого сюда вызовут, сопровождающей троице.

Ровно в 7.30 на поле приземлился немецкий транспортник «Ю-52». Он по-хозяйски подрулил поближе к административным строениям. Чёрный «Мерседес» уже нёсся к самолету. Рослый мужчина в свободном костюме поздоровался за руку с выпрыгнувшим из фюзеляжа худощавым арийцем, облачённым в светлый пыльник. Тот вежливо приподнял элегантную серую шляпу. Прилетевший обменялся парой реплик с встречающим, торопливо уселся в салон, и автомобиль сорвался с места.

Пилотов «Юнкерса» люди в лётной форме, но с малиновыми петлицами рассадили ещё по трём машинам. Кортеж вылетел на улицу и свернул в сторону центра столицы, растворился в бесконечных улицах и переулках Златоглавой.

Смена караула явилась вместе с командиром к полудню. Обнаружив отсутствие часовых на проходной, лейтенант Чибисов поднял тревогу. И полковника Каминского, дисциплинированно сидевшего со всем подчинённым персоналом по служебным помещениям, и роту охраны вместе с командиром, запертую в казарме, тут же принялись допрашивать люди из управления ГУГБ. Они прибежали прямо через лётное поле. Легко установили, что никакого капитана Грозы в списках службы Власика никогда не было. Поскрёбышев объяснил перепуганному до полусмерти Меркулову, что товарищ Сталин никогда не подписывает лично удостоверения или, тем паче, предписания для капитанов. Тем более абсурдно даже предположить, будто какой-то капитан может докладывать по телефону о чём бы то ни было самому товарищу Сталину.

Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров товарищ Берия Лаврентий Павлович через личную секретаршу Мамиашвили передал, чтобы начальник Наркомата госбезопасности «сам резал своих баранов» и не пытался повесить глупость и разгильдяйство своих подчинённых на людей, которые заняты важными делами.

На самом деле заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров товарищ Берия Лаврентий Павлович не мог ничего передать руководителю НКГБ СССР, так как на рабочем месте он отсутствовал. Личная секретарша товарищ Мамиашвили была об этом хорошо осведомлена и имела на случай обращения Меркулова вполне определённые и тщательно продуманные заранее инструкции, которые она точно выполнила.

«Мерседес» с Хаджи-Умаром Мамсуровым за рулём и прилетевшим арийцем на заднем сиденье домчался до небольшого особняка в Комиссарском переулке. Кованые ворота сразу открыли крепкие молодые люди в цивильных костюмах. Документы не потребовали, взглянули на водителя и молча расступились. Автомобиль скользнул во двор и исчез за высокими кустами каких-то вечнозелёных растений, которые образовывали лабиринт, скрывающий подъезд к строению. «Майор Ксанти» затормозил у высокого крыльца, открыл дверцу и пригласил гостя внутрь. Провёл через анфиладу комнат, свернул в неприметный коридорчик, нырнул в замаскированную драпировками дверцу, условно стукнул и, не дожидаясь ответа, толкнул полотнище. Лаврентий Павлович, сияя стёклышками пенсне, встретил гостя у входа, пожал руку, провёл к столу в центре большой комнаты без окон, очевидно упрятанной где-то в сердцевине здания. На льняной скатерти уже красовались бутылки с водкой и коньяком, квашеная капуста, варёная картошка, тонко нарезанное сало.

– Ес ист ди цайт фюр гуте фриштик, – на чудовищном немецком проговорил Берия. – По-русски, по-простому.

Ариец усмехнулся и спросил, где можно помыть руки.

– Проводи герра в сортир, – перевёл Мамсурову нарком. Прилетевший сбросил плащ и остался в элегантной эсэсовской форме со знаками различия оберштурмбанфюрера.

За стол уселись вдвоём. Разливал напитки и раскладывал закуски сам Лаврентий Павлович. Хаджи-Умар остался стоять у входа.

После обязательных трёх рюмок посланец отодвинул тарелку.

– Wir haben keine Zeit, genosse Beriya, – проговорил он.

– Да, давайте перейдём к делу, – согласился хозяин, – ви гетс майн фройнд Рейнгадт Ойген?

– Он просил передать вам вот это, – прибывший достал из внутреннего кармана узкий конверт.

– Это личное письмо фюрера Сталину.

– А сам Гитлер знает о том, что он написал это? – ухмыльнулся Лаврентий Павлович.

– Это действительно собственноручно написанное рейхсканцлером письмо, – с нажимом произнёс посланник.

– Не обижайтесь, ваши умельцы умудрились подготовить несколько «подлинных» писем Тухачевского. Его почерком и на хорошем русском.

– Мы никогда не дерзнули бы подделывать руку фюрера, – очень серьёзно уверил немец. – Это – государственное преступление.

– Хорошо, сегодня же товарищ Сталин прочитает документ, – кивнул нарком. – А что старина Рейнгард передал на словах?

Ариец покосился на Мамсурова.

– Не беспокойтесь, – пухлая ладонь Лаврентия Павловича совершила округлое движение. – Он ни слова не понимает ни на одном иностранном языке. Дикий народ, дети гор. Отважны, но крайне необразованны. Идеальные исполнители.

– Nun gut, – пробурчал под нос посланец шефа СД. – Господин генерал после ряда консультаций с представителями высшего генералитета вермахта…

– С кем конкретно? – быстро спросил Берия.

Немец тонко улыбнулся:

– Эти приватные беседы при определённом освещении могут быть представлены как заговор. Или, как минимум, проявление нелояльности к фюреру. Извините, герр нарком, я не могу называть никаких имён.

– Обергруппенфюрер, – продолжил посланец после короткой паузы, – просил передать: вы обязаны затормозить развёртывание и подготовку Красной Армии к боевым действиям. Наши доблестные войска мощным ударом разгромят части, сконцентрированные на Белостокском выступе, потом дойдут до Минска и Киева. Мы с пониманием отнесёмся к отстранению от власти Сталина и согласимся вести мирные переговоры с вами в качестве верховного правителя СССР. – Германец увлёкся, в его тоне зазвучали командные нотки. Всё-таки немецкий – идеальный язык для «больших батальонов».

– Нужно, чтобы вермахт остановил наступление на этом рубеже, – прервал арийца Берия. – Тогда народ будет считать меня спасителем от неминуемого разгрома, и я смогу заключить новый Брестский мир, по которому вы получите Белоруссию и половину Украины.

– Отдать такой приказ может только фюрер, – немец растянул тонкие губы в улыбке. – Погасить наступательный порыв победителей очень сложно. Нас могут не понять граждане Великого Рейха.