Книга Унижение России. Брест, Версаль, Мюнхен - Анатолий Уткин

Успех окрылил президента. Он решил принять непосредственное участие в работе комиссии, которой было поручено выработать организационные основы Лиги Наций. Президент Соединенных Штатов не мог быть рядовым членом этой комиссии. В качестве же председателя он надеялся не упустить шанса создать такую организацию, в которой США владели бы контрольными механизмами. Главным ее элементом должно быть экономическое могущество. А кто мог в мире 1919 г. осуществить полный экономический бойкот или, напротив, предоставить кредиты, сырье и технологию? Если же экономического бойкота было бы недостаточно (практически невероятный случай), тогда следовало пустить в ход военную машину стран, объединенных в Лиге Наций. Кто смог бы противостоять этой силе?

Армии союзников давали возможность задержать участие американских войск в европейской бойне. США могли не иметь достаточно войск. Спор о том, кому возглавлять экспедиционный корпус, мог расколоть единство. Нет, надежнее экономические рычаги: санкции, блокады и т. п. Здесь у США не было реальных конкурентов, они возглавили бы любое такое предприятие. Подобная эволюция ощущается во взглядах президента Вильсона между осенью 1918 г. и зимой 1919-го. (Вильсон отверг также план известного американского историка, творца теории «американской границы» Ф. Тернера, который предлагал создать всемирный парламент, где международные политические партии располагались бы в классическом спектре. Вильсон не был уверен в прочности американской фракции в предлагаемом мировом парламенте.)

Какие настроения и идеи владели Вильсоном, видно по восторгу, с каким он цитировал южноафриканского генерала Сметса: «Европа ликвидируется, и Лига Наций должна быть наследницей ее огромных состояний». Памфлет, из которого была взята эта фраза, предлагал прежде всего взять под опеку территории России, Австро-Венгрии и Турции. К радости президента, в предисловии к памфлету генерал Сметc писал: «Мир созрел для величайших шагов вперед, когда-либо сделанных со времен возникновения государства».

Разумеется, все это не вызывало воодушевления у западноевропейских лидеров. Не смея открыто противостоять этой идее, они настороженно оценивали возможный политический ущерб. Особые опасения в отношении Лиги Наций выразил французский премьер Ж. Клемансо. Ллойд Джордж прямо зафиксировал в своих мемуарах: «Клемансо боится предоставления слишком широких прав Лиге… Лига Наций, по его мнению, должна быть Лигой защиты, которая обеспечит мир во всем мире. Он думает, однако, что союзники уже преступают эти пределы, когда предлагают создать Лигу Наций с административными функциями для вмешательства во внутренние дела, с ее чиновниками в различных странах, посылающими донесения неведомо кому». Клемансо боялся, что этими «неведомыми» будут, увы, не французы, а американцы. Чтобы ограничить ущерб, Клемансо хотел бы разместить штаб-квартиру Лиги «под боком», на французской территории. Это было абсолютно неприемлемо для американской стороны. Вильсон полагал, что штаб-квартира Лиги, управляемая советом высших дипломатов, должна размещаться в столице одной из малых стран. Этот постоянный совет будет как бы исполнительным комитетом Лиги.

Ллойд Джордж считал, что американской стороне уплачено вниманием сполна. Хватит месяца обсуждений вопроса о Лиге Наций, нужно переходить к более реальным вещам. И хотя в согласованной повестке дня вопрос о Лиге Наций стоял первым, а о колониях — последним, Ллойд Джордж решил не медлить. «Мир ждет, — бросился в бой английский премьер, — реальных, а не абстрактных решений. Удовлетворим же общественный аппетит скорым разрешением судьбы германских колоний».

Возможно, Вильсон не уловил момента, когда вопрос был поставлен, но дальнейшее течение событий остановить было сложнее. «Совет десяти» поручил державам, имеющим территориальные претензии, подать их в десятидневный срок. Для самого Ллойд Джорджа нужды в десятидневных раздумьях не было. Его список претензий был готов давно. Умелый адвокат британского империализма сумел сделать так, что практически вовлек своего американского оппонента в обсуждение острейшей проблемы, прежде чем тот понял, что попал на минное поле. Ллойд Джордж сделал значительный прорыв, сумев добиться согласия Вильсона (наряду с другими) на главный принцип: германские колонии возвращены Германии не будут.

Как предполагал Вильсон руководить территориями, которые, как он считал, нуждаются в опеке? Им выдвигалась система мандатов. В своих мемуарах Ллойд Джордж отмечает, что «у президента Вильсона были собственные, лично им выношенные представления о мандатах. Это вряд ли можно было назвать планом, так как было ясно, что он не разработал своих предложений в деталях и не мог представить конференции сколько-нибудь подробный проект. Он только очень туманно сказал, что, по его мнению, управление германскими колониями должно осуществляться мандатариями под непосредственным руководством Лиги. Когда его спросили, кто же должен нести расходы по осуществлению такого руководства, он сказал, что нести это финансовое бремя обязана Лига».

Англичане постарались заинтересовать Вильсона конкретными приобретениями в Европе. Так, после того как Вильсон высказал пожелание, чтобы турки были полностью удалены из Европы и чтобы Константинополь был передан какой-либо державе, действующей по мандату Лиги Наций, лорд Бальфур предложил передать мандат на Константинополь Соединенным Штатам. Вильсон отклонил это предложение.

В конце концов Ллойд Джордж и Клемансо согласились: колонии побежденных стран станут подмандатными территориями. Но это не касалось тех земель, которые были захвачены британскими доминионами и населены «нецивилизованными» народами, жестоко страдавшими от дурного управления Германии. Сейчас нужно закрепить статус-кво, следует передать эти колонии под администрацию оккупировавших их доминионов, а не некой международной организации, расположенной далеко в Европе. Клемансо приветствовал такой быстрый суд над судьбой «людоедов» (его слова) и попросил огласить конкретные предложения. Представленные Ллойд Джорджем руководители британских доминионов достали свои списки. Империалисты почувствовали живой интерес, еще недавно приглушенный дебатами о Лиге. Вильсон воспринимал разверзавшийся поток слов не без тоски. Этот дележ мира был далек от той идеальной схемы, где весь мир опекается Лигой Наций во главе с сильнейшим своим членом, подлинной сверхдержавой XX в. — Соединенными Штатами. Ажиотаж ораторов остывал, когда они смотрели на высокую прямую спину американского президента, всем своим скорбным видом выражавшего непричастность к оргии глобального грабежа, который воспевали империалистические хищники. Дождавшись желанной тишины, Вильсон посмотрел в упор вначале на Ллойд Джорджа, а затем на Клемансо и заявил, что то, к чему они призывают, — это возврат к старой, исчерпавшей себя системе империалистического соперничества, гонки вооружений и роста государственных долгов. Это подвергает риску всю систему. Она снова взорвется мировым конфликтом, если вожди коалиции-победительницы не создадут более надежной системы. (Напомним, что это говорилось в разгар Гражданской войны в России, когда лозунг социальной революции, выдвинутый в Петрограде, уже обнаружил всемирную притягательность. Вильсон предостерегал близоруких.) Если уж делить зоны влияния, то следует делать это централизованно, через мировую организацию — Лигу Наций. Тогда возникнет та упорядоченность, которая нужна для предотвращения гибельной конкуренции ведущих держав. Итак, во-первых, действовать не спонтанно, а через Лигу Наций, во-вторых, получать искомые земли не как колониальные приращения, а как подопечные территории.