Книга Русско-японская война. В начале всех бед - Анатолий Уткин

Но большие потери в битве за Иводзиму заставили Рузвельта еще раз запереться с военным министром Стимсоном. Стимсон заверил, что “практически каждый имеющий значимость физик, включая четверых нобелевских лауреатов, задействован. Бомба будет готова для испытаний к середине лета”. Снова в Белом доме размышляли: если уровень потерь будет таким, как на Окинаве, американская армия окажется обескровленной. Бесстрастная калькуляция говорила, что лишь мощный удар Советской Армии по континентальным силам японцев сделает их положение безнадежным. В соответствии с договоренностями с союзниками специально созданные штабы Советской армии начали перемещаться на Дальний Восток уже в марте 1945 г.

Окончание войны в Европе изменило расстановку сил. Теперь американцы могли бросить в бой девяносто своих «европейских» дивизий, а англичане — 60. К ним присоединялась и Советская армия, следуя сделанному Сталиным в Тегеране и Ялте обещанию. Но все равно будущее, если судить по Окинаве, выглядело устрашающим. Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Леги сказал президенту Трумэну 18 июня 1945 г., что при предстоящей высадке на острове Кюсю среди 767 тысяч десанта следует ожидать 35-процентных потерь, т. е. 268 тысяч — ровно столько, сколько США потеряли до сих пор на всех фронтах. Трумэн заметил, что должна быть найдена альтернатива «предотвращения Окинавы от одного конца Японии до другого».

Посредством декодированного «Магического» шифра американцы знали, что японцы пытаются найти посредника в Москве. Знали также, что русские не ведут двойную игру — что и подтвердили в Потсдаме. Но американцев очевидным образом пьянил успех их атомного проекта. 16 июля 1945 г. президент Трумэн получил сообщение об успешном испытании атомного оружия в Аламогордо. 120 тысяч человек, работавших над проектом «Манхеттен» достигли искомого результата. 26 июля Трумэн приказал командующему стратегическими военно-воздушными силами генералу Спаатсу избрать одну из целей в ряду Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки.

В Цецилиенгофе в июне 1945 г. Черчилль встретился со Сталиным, который сообщил о демаршах японских дипломатов: «Японцы осознают мощь союзников и очень напуганы. Что такое безоговорочная капитуляция, можно видеть здесь, в Берлине и в остальной Германии».

Утром 22 июля 1945 г. к Черчиллю пришел ранний посетитель — это был американский военный министр Стимсон с потрясающим известием: в Аламогордо испытана первая атомная бомба. В радиусе одной мили все было испепелено. Премьер-министр бросился к Трумэну. У президента сидели военные. Всех занимала одна мысль: кошмар высадки на Японских островах исчезает. «До этого момента, — пишет Черчилль, — мы основывали наши идеи в отношении высадки на внутренние острова Японии на предшествующей сокрушительной бомбардировке и на десанте очень больших армий. Мы подразумевали отчаянное сопротивление японцев, сражающихся до конца с самурайской решимостью не только в местах высадок, но и в каждом окопе и пещере. У меня в сознании была картина Окинавы, где многие тысячи японцев предпочитали не сдаваться, а уничтожать себя ручными гранатами после того как их командиры торжественно совершали хара-кири. Сокрушить японское сопротивление посредством битвы «человек за человека» и завоевать страну метр за метром требовало потери миллиона американцев и полумиллиона британцев — или даже больше». Место этого сценария стала занимать, по новому мнению Трумэна и Черчилля, «новая картина — яркой и прекрасной она нам казалась — окончания всей войны после одного-двух страшных ударов. Я сразу же, — пишет Черчилль, — подумал о японцах, чьим мужеством я всегда восхищался, которые могут найти в этом сверхъестественном оружии извинение, которое спасет их честь и освободит их от обязательства сражаться до последнего человека».

Дальний Восток: 40 лет спустя

Будущее японские лидеры видели уже в весьма мрачном свете. Январский анализ 1945 г.: после интенсивной бомбардировки союзники начнут десант в Японию в середине 1945 г. Японцы намеревались упорно держаться за Сингапур, они предоставили независимость голландской Ист-Индии, но не уходили из нее. В начале апреля был образован штаб обороны собственно Японских островов. 1-я армия фельдмаршала Сугияма Хаджиме отвечала за Хоккайдо и Северный Хонсю. Фельдмаршал Хата Шюнроку брал под защиту Южный Хонсю, Сикоку и Кюсю. Его штаб был в Хиросиме.

Как и ожидалось, японцы отвергли Потсдамскую декларацию, грозящую Японии судьбой Германии. Премьер-министр адмирал Кантаро Судзуки: «Что касается (японского) правительства, то оно не видит в этой декларации никакой ценности, и оно не видит иного выхода, кроме как игнорировать эту декларацию полностью и сражаться решительно ради успешного завершения войны». Японцы торпедировали крейсер «Индианаполис». 883 моряка этого крейсера погибли. Капитан подлодки Хасимото приказал отметить свой успех «рисом с бобами, вареным угрем и тушеной говядиной». Если бы японцы потопили «Индианаполис» несколькими днями раньше, когда на крейсере доставляли секретный атомный груз, пути истории были бы, возможно, несколько иными.

Читая шифр «Мэджик», американцы видели, какие упования Токио возлагает на сепаратный подход к Москве, насколько ожесточенны японцы, сколь полны решимости сражаться до тех пор, пока у них есть надежный континентальный плацдарм, уничтожить который может только Советская армия. Знакомясь с перехваченными телеграммами, военно-морской министр Форрестол пришел к неутешительному заключению: японский кабинет министров решил «что война может продолжаться со всей энергией и яростью, на которую способна их нация до тех пор, пока альтернативой будет безоговорочная капитуляция».

4 августа оперативный отдел Квантунской армии — лучшей сухопутной армии Японии, расквартированной в Маньчжурии — пришел к утешительному выводу, что наступление со стороны Советской армии невозможно ранее сентября. Да и в сентябре такое выступление против 700-тысячной элитарной Квантунской армии маловероятно. Если СССР все же решит присоединиться к США и Британии, то он сделает это скорее всего весной 1946 г.

Готовясь отбивать высадку американцев на Кюсю, японцы к августу 1945 г. подготовили 1200 камикадзе, 2800 пребывали в процессе подготовки.

Между тем перемещение советских войск на Дальний Восток началось в мае и заняло значительный период — до июля включительно. Три штаба будущих фронтов и четыре армейских штаба уже разрабатывали планы наступления. Планировалось увеличить контингент советских войск с сорока до восьмидесяти дивизий. Опытные командиры занимали свои места, армия готовилась к суровым боям. Два огромных удара должны были окружить Маньчжурию с востока и запада где-то после 25 июля. Несчетное число эшелонов шло с запада на восток. Западные союзники читали японские кодированные сообщения об этих перемещениях, о панике, которую они вызывали у японцев.

Ночью 5-го августа семь групп американских бомбардировщиков направились в сторону Японских островов. Задача первой группы — разбросать мины во внутреннем Японском море; вторая группа шла бомбить город Сага; 102 самолета летели с зажигательными бомбами на Мебаси; 261 самолет — на Нишимония-Микаге; 111 самолетов — на Убе; 66 — на Имабари. Седьмой самолет — бомбардировщик Б-29 «Энола Гей», поднялся в воздух рано утром 6 августа 1945 г. с острова Тиниан, что среди Каролинских островов. Через пять с половиной часов под крылом оказалась Хиросима. В бомбе прикрепили несколько записок. На одной из них значилось: «Приветствие Императору от экипажа «Индианаполиса». Капитан Роберт Льюис видел ослепительную вспышку. Его товарищи по экипажу услышали такой комментарий: «Смотрите-ка, что делает этот сукин сын!» В результате этого взрыва погибли 78 тысяч человек, а 35 тысяч были ранены. Через 13 дней число погибших достигло 92 233 человек. Из 90 тысяч домов Хиросимы 62 тысячи были уничтожены. Через три дня подобная же судьба постигла и Нагасаки.