Книга Все или ничего - Джудит Крэнц

– Да уж, это будет нелегко, – ухмыльнулся Кейси.

– Особенно если учесть, что временами ты напоминаешь мне...

– Кого?

– Это не человек... Знаешь, был такой эрдель...

– Собака?

– Да, по-моему, все эрдели собаки, – резонно заметила Джез, делая еще глоток. – Это был такой милый пес, вроде тебя. Бесстрашный, с длинными лапами, густой шерстью, мастью почти как ты, у него был прекрасный характер, доброжелательный, предупредительный. Талантливый, с хорошим чувством юмора, сильный, и у него была такая морда, такая умная мордаха с лохматыми бакенбардами, а уши у него были торчком. Это был пес-медалист, настоящий пес, пес до мозга костей – такой, какой у тебя был в детстве.

– Вот здорово! У меня отродясь не было собаки!

– И у меня тоже. Поэтому мне и кажется, что я тебя недостойна. Я не привыкла иметь такую роскошную собаку.

– Брак – это не совсем то же самое, что иметь собаку.

– В самом деле? Тогда что это?

– Я и сам не знаю. Хотя, может, ты и права. Моя первая жена была для меня вроде плохой собаки, а вторая – как редкая птица, ну, а третья, если задуматься, – как скаковая лошадь.

– Ты был женат!

– Трижды.

– Почему ты мне не сказал?

– Ты не спрашивала.

– Это неправда!

– Возможно... а может быть, и нет.

– Ну, мне до этого дела нет. Ты можешь иметь трех жен хоть сейчас, в эту самую минуту, – я все равно выйду за тебя замуж.

– И я тебя этим не отпугну?

– Никогда.

– Джез, – спросил он настойчиво, – когда ты...

– Кейси, – поспешила Джез прервать его, распуская мокрые волосы по спине, – у меня нет полотенца. Можно, я вытру волосы твоим халатом?

– Попытайся, – сказал он, понимая, что она снова не дала ему договорить, как она делала уже много раз, стоило ему завести разговор о предстоящей свадьбе.

Возможно, какая-то особая нота в его голосе подсказала ей, что он настроен на серьезный разговор, и она рефлекторно перебила его, – с той минуты, как она согласилась стать его женой, они ни разу, ни одного раза не обсуждали серьезно их будущей совместной жизни. Как если бы, согласившись выйти за него замуж, она обрекла его на бесконечное ухаживание.

Джез была откровенна в той же степени, что и уклончива; она сказала, что вышла бы за него, будь у него разом три жены, но она не собиралась говорить ему, когда это произойдет – на этой неделе, в этом году или в этом десятилетии. Или, может быть, все дело в смерти Майка, подумал Кейси. Или она просто боится сделать этот решающий шаг – назначить дату? Ведь эта лучшая из женщин – или она еще ребенок? – умудрилась остаться незамужней до тридцати лет. Ясно, что он ее опять спугнул. Она снова выскользнула из его пальцев, неуловимая, как редкая тропическая рыба в большом аквариуме, и они опять не сумели обсудить единственного насущного плана – относительно собственного будущего. Оба они знают, что в гасиенде они вечно жить не будут. Может быть, Джез испугалась вопроса «когда?» – подумал Кейси. Надо попробовать иначе, выплеснуть это на нее без подготовки.

Он терпеливо ждал, пока Джез вытрет волосы подолом его халата – довольно деликатное дело, в особенности для него, как она отлично понимала.

– Есть вопрос. Когда свадьба?

– Дорогой, давай не сейчас! У меня голова просто забита всякими идеями! Надо так много обдумать, я просто не могу сейчас сосредоточиться на будущем двоих, когда мне надо думать о тысячах и тысячах людей, – сказала она со смехом, который не обещал ничего хорошего.

– Сколько именно тысяч? – Кейси отвернулся с суровым видом, но она не обратила на это внимания. – И почему?

– Ну, – сказала Джез мечтательно, откидываясь назад на него, – я думала... Ты представить себе не можешь, как много я всего передумала с тех пор, как мы отправились на поиски Трех Стражей. Я решила выработать два плана: План А – что делать, если мы их не найдем, и План Б – что, если мы их найдем.

– И что, если бы мы их никогда не нашли?

Против своей воли Кейси чувствовал, что начинает плясать под ее дудку, не в силах устоять перед властной магией ее голоса.

– Ну, я просто не могла концентрироваться на Плане А, потому что это было совершенно немыслимо. Знаешь, как иногда приходится просто отсекать некоторые мысли, потому что они слишком ужасны? Это как раз тот случай. Поэтому я сосредоточилась на Плане Б. Сначала я подумала, что сделал бы мой отец, если бы он был жив, и кое-что для себя открыла.

Джез села прямо и стала смотреть в огонь.

– Он был прав только наполовину. Он хотел навечно оставить землю такой, как она есть, но в наше время это нереально. В его время – может быть, но не сейчас. Семья Килкуллен не может владеть более чем шестьюдесятью тысячами акров земли для своего личного пользования, если, конечно, это не где-то на краю света, где никто больше жить не хочет. Но в Калифорнии, где хотят жить так много людей, это несправедливо. Мы должны поделиться... но по справедливости.

– Никогда что-то не слышал от тебя ни о каком дележе земли.

– Я никогда и не думала об этом. Но теперь... Я думаю, что часть земли можно освоить – это та часть, что лежит на юг от скалы с двумя пиками... Там примерно двадцать пять тысяч акров, и можно взять, скажем, восемь или десять тысяч акров и построить там новый город, где смогут жить шестьдесят или семьдесят тысяч человек и при этом оставаться в окружении нетронутой природы со всех сторон.

– Моя любовь, урбанистическая мечтательница!

– Не надо быть никаким градостроителем, чтобы понимать это, достаточно только читать газеты. Сейчас ценятся новые идеи, идеи.

– И что это будет?

Кейси было интересно, что Джез ответит на этот вопрос, вариант ответа на который у него уже созрел.

– Община.

– Как ты собираешься возродить общину? Построить город на семьдесят тысяч жителей – это тебе не стоянка для «Роллс-Ройсов», которую затевают Валери с Фернандой.

– Без пляжа их дело не выгорит, а пляж как раз в той части, которая на карте исключена из зоны освоения. Послушай, Кейси, вот как мы создадим общину. Забудь о торговых центрах и сосредоточься на центральной улице! В каждом районе будет своя главная улица, настоящая, реальная, старая добрая главная улица, с автоматами содовой воды, кинотеатрами, пекарнями, бакалейными лавками, с настоящими, живыми мясниками и скобяными лавками, с кегельбанами и танцзалами, закусочными и химчистками, гастрономами, парикмахерскими, салонами красоты и книжными магазинами, и аптеками, и бассейнами, и множеством всяких кафе, открытых кафе на тротуаре, магазинами всякого рода и разными местами, где можно послоняться и посплетничать, и, конечно, всюду должны быть стойки для велосипедов, потому что люди будут попадать на главную улицу на велосипеде, если только они не предпочитают ходьбу пешком или верховую езду.