Книга Рожденные в завоеваниях - Селия Фридман

— Прекрасный пример докулладского мастерства, — говорил губернатор. — Несравнимого ни с чем в галактике, — только, может быть, за исключением вашей планеты.

На мгновение притиера задумался, как такого человека могли назначить на этот пост, и пожалел о временах, когда вызванная ярость служила достаточным основанием для казни таких вот раздражающих типов. Но теперь Затар стал притиерой и, если он хочет удержать трон, тогда требовалось играть в определенные игры — во всяком случае, какое-то время.

— Да, вы правы, — ответил он.

Они подошли к двери, выложенной серебром и кристаллами, блестевшими в белом силовом поле.

— Смотрите, — сказал губернатор и показным жестом рассеял силовое поле; украшения крепились на тонких шелковых нитях на различной высоте, что слегка раскачивались в дверном проеме.

Губернатор повернулся к Затару. Его лицо раскраснелось от удовольствия, но что-то в лице притиеры заставило губернатора быстро вернуться с небес на землю.

— С вашего разрешения, притиера, — поклонился он и больше не делал показных жестов. Губернатор придержал занавесь, ожидая, пока не войдет Затар, затем последовал за притиерой в главные гостевые покои Плавающего Дворца До Кула.

— Видите ли, мы использовали алдоусанские гибкие кристаллы, но расположили их в уникальной, свойственной нашему народу, манере, — светясь от гордости, губернатор указал на роскошество интерьера.

И вестибюль на самом деле был великолепен. Нити тонко натянутых гибких кристаллов тянулись от потолка к полу вдоль стен, они выглядели нежными и легкими. Слабое дуновение заставляло их дрожать, это напоминало рябь, бегущую по воде. Затар наблюдал за этим с таким видом, который вряд ли мог сойти за одобрение, кивнул и пробормотал пару слов, выражая восхищение. Но его мысли были далеко.

— А четвертая стена? — спросил он, указывая на чистую, без украшений стену.

— Это экран дисплея, притиера, — губернатор дотронулся до незаметного рычага и активизировал экран: светящиеся в темноте звезды заполнили стену, с намеком на солнце До Кула у нижнего края, также восходил Набор, естественный спутник До Кула. Но не это привлекло внимание Затара. Он смотрел на созвездие, которое местные жители называли Танцор, и полосу черноты, которая скрывала звезды за ней, то есть Пелену Танцора. Где-то за ней находился его флот, и его война. И его враг.

— Вам нравится? — осмелился спросить губернатор.

Затар медленно кивнул, восхищаясь видом. Итак: его покои во дворце выходят на Пустую Зону — тем лучше. В любом случае этот регион стал его навязчивой идеей и притиера вполне может пожить в покоях, где его хорошо видно.

— Отлично, — тихо сказал он. — Пойдет.

Поспешные движения губернатора сопровождались дрожью кристаллических нитей. Полный мужчина проверял освещение, настраивая регуляторы так, чтобы кристаллы, вставленные в потолок, сверкали всеми цветами радуги.

— Вся мебель может настраиваться на нужную температуру, ощущения… — начал он.

— Я знаю, — Затару очень хотелось поскорей отделаться от этого человека, уже проведшего долгую экскурсию по дворцу и теперь, казалось, намеревавшегося остаться с гостем. Право предать губернатора Смерти по Прихоти соблазнительно, хотя подобное наказание представлялось Затару слишком экстремальным. — Как я понимаю, экспонаты разгружают, — Затар использвоал речевой режим, подразумевавший большое личное беспокойство, и его фраза также означала: служить Музею — это служить мне. — Многие предметы принадлежат моему Дому. Я был бы совершенно спокоен, если бы кто-то, занимающий столь высокое положение, лично проследил за этой операцией.

Губернатору потребовалось мгновение, чтобы понять намек. Он низко поклонился, надувшись от гордости.

— Больше ничего не говорите, Великолепный, — взмах пухлой руки губернатора взвихрил тонкие нити на стенах. — Я прослежу за этим сам. Если вы меня извините…

— Конечно, — кивнул притиера.

Затару было забавно наблюдать, как хозяин дворца экстравагантно раскланялся и ушел, произведя целую бурю в кристаллических потоках. Нити раскачивались, как вода в кильватере, еще несколько минут. И только когда движение кристаллов прекратилось, Затар по-настоящему ощутил, что остался один.

Вскоре… вскоре. Может быть. Военные пошлют ему сообщение, как только будут уверены в победе. И они определенно победят, не так ли? Лучший браксинский флот против одной, квазипримитивной планеты?

«И против Нее», — подумал притиера, и от этого внутри у него все похолодело и перевернулось. Она может нанести им поражение. Затар в этом не сомневался, хотя вся логика говорила об обратном. Она больше не была просто человеком в его глазах, но каким-то демоническим существом, чем-то средним между женщиной и сущностью Войны, о н а воплощала собой все случайности, которые он не мог предсказать, все уловки судьбы, что бросают воина на колени. Только Она одна могла превратить его наступление в хаос; в этом Затар не сомневался. И только Феран способен остановить Ее…

Правда Зонд теперь слаб и даже под жестким контролем Затара вполне может сломаться под грузом такой задачи. Затар не питал иллюзий на этот счет. Он планировал операцию, насколько мог предсказать ход событий, но теперь его сила зависела от работы других. И ожидание убивало его, медленно, но верно.

Притиера отвернулся от вида на звезды и заставил себя обратить внимание на то, что его окружало. Стены повторили его движение — верх эгоизма — с легким позвякиванием, подобно какому-то кристаллическому дождю, и цвета радуги заиграли на тонких гранях, создавая причудливые узоры. Элегантно, да, но ни в его вкусе. Затар предпочитал материальный мир, браксанскую вселенную, состоящую из понятных вещей: земли, стали, женщин. Умелых и храбрых женщин, которые в сражении способны стоять плечом к плечу с мужчинами и купаться в крови врагов племени Бледнолицых, наслаждаясь их падением. Женщины, подобные Ей…

«Прекрати!», — приказал себе Затар.

Ему нужно было как-то отвлечься. Он прошел сквозь большую арку в дальнем конце вестибюля и оказался в помещении, которое назвал бы переговорной залой. Стены были такими же, как и в вестибюле; в центре стоял большой стол и двенадцать стульев вокруг, такой же конструкции — с использованием силовых полей, но здесь имелось отличие. У дальней стены, на фоне эфирного кристаллического убранства выделялось большое черное пятно высотой с мужчину-браксана, шириной в размах рук Затара: закрытый кожухом из черного пластика портрет из Берроса, ожидающий публичного представления.

Портрет всегда оставался у него: Затар слишком его ценил, чтобы доверить кому-нибудь, даже сотрудникам Центрального Музея. Затар огладил кожух, негодуя против обстоятельств, которые заставили его привезти портрет сюда. Он бы предпочел оставить его существование в тайне, используя, как приманку, и при помощи ее завлечь ценную добычу на Бракси… Но каким-то образом слухи просочились с Берроса и Затару соответствующим образом пришлось подстраивать планы. Вместо того, чтобы распустить слухи и сделать из мухи слона, он решил раскрыть свой секрет в Центральном Музее на Бракси. Публика отреагировала удивлением и оно еще более усилилось, когда им объяснили, что вторая фигура на портрете — темнокожая женщина с круглыми большими глазами, отличавшаяся ото всех ныне существующих рас, — на самом деле азеанка.