Книга Покинутые небеса - Чарльз де Линт

— Ты же меня знаешь. Я всегда был слишком занят подготовкой великого побега.

Мот рассмеялся, достал сигарету и закурил.

— Видел твоего пса, когда ехал сюда, — сказал он. — Ты что, забыл покормить его сегодня утром?

— Это не мой пес.

— Как хочешь. Он выглядел очень голодным.

— Босефус всегда выглядит голодным.

Мот выпустил струю голубовато-серого дыма. Небо над Катакомбами начало терять цвет, и тени стали заметно длиннее.

— Босефус, — повторил Мот. — Раньше я считал, что ты назовешь его в честь одного из твоих любимых трубачей, а не в честь литературного героя.

— Я не давал ему имени.

— Да, ты мне это уже говорил.

Лили указала Хэнку на странный факт, хотя и без ее подсказки он сам сделал такой же вывод: никто ничего не помнил о вороновом племени. Она приводила в пример Рори. Но и среди знакомых Хэнка никто, включая Мота, не сохранил никаких воспоминаний. В их памяти остались только истории Джека. Кэти и Керри не исчезали с автомобильной свалки. Они просто на некоторое время отправились путешествовать. У Хэнка не было никакого пулевого ранения, исцеленного чудесным образом. А шрам остался от старой раны, полученной еще до того, как Мот познакомился с ним в тюрьме. Джек не был волшебником, и уж конечно он не умер. Он просто отправился странствовать, как делал это время от времени, и когда-нибудь обязательно вернется. Кукушки представлялись членами хорошо организованной банды из Нового Орлеана. Опасные ребята, спору нет, но ничего сверхъестественного.

Хэнк устал спорить по этому поводу с Парис и остальными и старался не касаться зыбкой темы в разговорах с Мотом. Это было бесполезно.

— А где ребята? — спросил Мот.

— Лили осталась дома, отвечает на письма, и это все, что мне известно. Когда я пришел, здесь никого не было.

— Мне кажется, Бенни взялся за ум.

Хэнк кивнул:

— Давно пора. И сколько он держится? Пару месяцев?

— Два с половиной.

Мот сделал последнюю затяжку и растоптал окурок. Его взгляд не отрывался от старого школьного автобуса Джека, постепенно таявшего в надвигающихся сумерках.

— Я скучаю по Джеку, — сказал он. — По нему и его историям. Без них зима покажется слишком долгой.

Хэнк вздохнул и припомнил самый последний взгляд Джека, тот, что они с Лили увидели в хрустальном сосуде, когда он стал целым в их руках. Вспомнил объяснения Кэти. Как и Лили, он время от времени повторял про себя некоторые вещи, чтобы удержать их в памяти и не забыть, как забыли о них остальные. Жаль только, что эти воспоминания заставляли его вновь и вновь думать о том, что Джек никогда не вернется.

— Да, — произнес он вслух. — Я тоже соскучился по нему. Но Кэти знает множество его историй, и она скоро будет здесь.

— Это будет совсем не то.

— Но и не хуже. Просто по-другому.

Мот кивнул:

— Надеюсь. — Слабая улыбка тронула его губы. — Я даже скучаю по его воронам, хотя думаю, собаки по ним не тоскуют.

— Наверно, не тоскуют.

Мот принес себе пива, снова уселся в кресло, закурил следующую сигарету.

— Я подумываю переехать в нормальную квартиру, — сказал Хэнк.

— Давно пора.

— Что бы это значило?

Мот неопределенно пожал плечами:

— Я всегда считал, что ты в состоянии взять от жизни больше. А наличие места, которое ты мог бы назвать своим домом, — хороший шаг в этом направлении.

— Ты никогда не говорил мне об этом раньше.

— Не хотел, чтобы ты неправильно меня понял. Так ты собираешься устроиться вместе с Лили?

— Об этом пока еще немного рановато думать. Мы живем одним днем, но пока все получается неплохо.

— Не упускай ее, — посоветовал Мот. — В нашей жизни не так много радости, а если уж нашел что-то хорошее, надо за это держаться.

— Я знаю, — сказал Хэнк.

Мот затянулся.

— Я не слишком приветливо встретил Лили в самом начале, но, кажется, только так я и встречаю каждого незнакомого человека. Это старая, плохая привычка, впрочем, вряд ли мне удастся от нее избавиться. Не могу доверять людям, как это делаешь ты. В каждом незнакомце я в первую очередь вижу причину грядущих неприятностей. А ты — возможного друга.

Хэнк не был в этом так же уверен, но, в общем, он всегда старался найти в людях что-то хорошее. Увидеть в них свет Благодати.

— Не слишком напрягайся, — сказал он Моту. — Ты вырос не в тех условиях, которые предполагают веру в людей.

— А ты?

Хэнк пожал плечами.

— Но я понял, что ты имел в виду, — продолжал Мот. — Трудно сохранить доверие к людям, если все окружающие, включая родителей, приложили массу усилий, чтобы разрушить веру в людей. Осталась только вера в Бога. И способность к выживанию.

— Ты сделал все, что мог, чтобы выжить.

— Чем старше я становлюсь, тем чаще сомневаюсь, достаточно ли мне этого. Разница между жизнью и выживанием очень велика. А еще я спрашиваю себя: стены, которые мы возводим, удерживают от вмешательства посторонних или просто запирают нас внутри? И что мы теряем, скрываясь за этими стенами?

— На эти вопросы только ты сам сможешь найти ответы, — сказал Хэнк. — Как и любой другой человек.

Мот кивнул:

— А как ты думаешь, малыш?

Хэнк на минуту задумался.

— Мне кажется, все зависит от того, что ждет нас в конце, — сказал он. — Я бы не хотел жить в таком мире, где никто ни о ком не заботится. То есть не о своих близких, а о каждом, кто нуждается в помощи. Я не могу никого переубедить или заставить поступать по-моему, но я могу сам делать то, что считаю нужным.

Мот бросил окурок на землю и придавил носком башмака, а потом вгляделся в темноту наступившей ночи.

— Ты считаешь, что этого достаточно? — спросил он немного погодя.

Хэнк пожал плечами:

— Наверняка недостаточно. Я понимаю, что впереди меня ждет немало гадостей. Я знаю людей, которые готовы обобрать меня до нитки и оставить умирать в темном закоулке. Но я не хочу стать такими, как они.

— Это наводит на мысли о той работе, которую нам приходится делать, — заметил Мот. — Кое-кто из ребят Эдди готов на все…

Хэнк кивнул:

— Может, настало время подумать о смене карьеры.

Мот вытряхнул очередную сигарету из пачки, прикурил, задумчиво затянулся.

— Наверно, ты прав, — сказал он.