Книга Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру

– Интересно, – комментирует фотограф из Сиэтла Чарлз Питерсон, – потому что, хотя у Курта много страсти, для большинства в его текстах нет смысла. Помню, как советовал Джонатану из «Sub Pop» опубликовать тексты к «Bleach», потому что все равно никто не поймет, что там Курт имеет в виду. А он ответил: «Нет. Ведь эти тексты полная чушь, так что как бы не вышло хуже».

Я: У меня есть сборник песен «Nirvana» для фортепиано, и там…

– «I’m a mosquito / My libido» («Я комар / Мое либидо»), – смеется Дженнифер. – Я понимаю, о чем ты.

– Кортни прирожденная рассказчица, – соглашается Чарлз. – Она переносит тебя в свой мир и создает целую галерею образов, в которой какие-то можно расшифровать, а какие-то нет. Как, например, «The lamp is blue» («Лампа голубая»).

Он останавливается:

– Думаешь, дело здесь в том, что Курт и в личной жизни не мог выразить свои мысли?

– Порой Курт бывал очень общителен, – отвечает Дженнифер, – а иногда не мог ни с кем контактировать даже по самым неотложным поводам. В нем было очень много хаоса, неопределенных эмоций. А Кортни всегда относилась к делу так: «Хочу, чтобы так случилось. Это нужно для моего спокойствия».

Я: Как бы ты описала Кортни? Представь себе, что я никогда ее не встречал.

– Одним предложением тут не справишься, – говорит она. – Но я по-прежнему думаю, что ей не стоило встречаться с Куртом.

15 декабря на «DGC» вышел «Incesticide» – сборник записей с Би-би-си, демоверсий и не выходивших еще песен. Лейбл надеялся выпустить новый альбом, но Курт даже и не начинал писать тексты к последним песням. К тому же «Nirvana» хотела разобраться, кто из их слушателей являются «настоящими фанатами», и проверить их лояльность, выпустив материал, который не так легко доступен для восприятия, как «Nevermind». Фанаты не подкачали. Несмотря на почти полное отсутствие рекламы, за два месяца разошлось 500 тысяч экземпляров, а всего в мире – 3,2 миллиона. Но, как и можно было ожидать, качество песен оказалось очень разным.

В оригинальном пресс-релизе об «Aero Zeppelin»[328] Курт писал: «Мы просто решили ввести в случайном порядке несколько тяжелых риффов и дать песне ловкое название в честь наших любимых мастурбационных групп 70-х». Песня действительно имеет тяжелое звучание, несколько устаревшее – возврат к тем временам, когда Курт и Крист находились под влиянием своих современников, особенно из «Soundgarden». То же можно сказать и о «Mexican Seafood» и «Hairspray Queen», обе они родились из демо-версий Дэйла, но в данном случае главная точка соприкосновения – это «Scratch Acid».

– У меня от них рези в желудке начались, потому что не было шанса их перевести, – рассказывает Джек Эндино об этих песнях[329]. – Они буквально взяли пленку с первого дня сессии, когда мы записали за час десять песен, и сделали из нее «Incesticide». Мне не дали возможности ничего почистить.

Гораздо лучше те треки, что взяты с британских синглов, – например, «Sliver»[330] и «Dive»: первый исходит яростью, второй представляет собой одну из самых прекрасных песен, которые «Nirvana» когда-либо записала, – наивная образность, сохранившаяся с Олимпии, рокочущая партия баса. «Stain» – безжалостный образчик смятения и отчуждения, достойный ранней лирики «Ramones». Следующие песни можно было бы без особого вреда выкинуть: «Turnaround» мало отличается от оригинала «Devo», также я всегда предпочитал исходную версию «The Vaselines» песен «Molly’s Lips» и «Son Of A Gun» нирвановским трибьютам, записанным сразу после выхода самих песен. Ускоренная, почти рекламная «(New Wave) Polly», взятая с сессий с Марком Гудьиром, бледнеет по сравнению с версией на «Nevermind». Это был студийный эксперимент, который при свете дня, должно быть, не стали бы повторять. «Beeswax» и «Downer» хороши, но зачем они здесь опять? «Big Long Now» не попала на «Bleach» – и понятно почему. Это унылая жвачка под «Melvins».

Очень вероятно, что лучшая песня здесь – это последняя, «Aneurysm», также с сессии с Марком Гудьиром, – страстное, маниакальное начало сменяется тяжелыми барабанами, и Курт выплакивает свои чувства к Тоби Вэйл. Не обязательно разбирать слова, чтобы понять страсть. Голос Курта воспринимается на фундаментальном, внутреннем уровне.

На обложке красовался шедевр Курта: тревожная картина со скелетом и искаженной фигурой какого-то создания, похожего на ребенка, с закрытым маской лицом – при этом более крупный призрак сжимает пару красных маков. Тон картины мрачный, намекающий на предательство – семейное (вспомните «шуточное» заглавие альбома) и общее. Драгоценная искра чувства в море холода и отстраненности.

На задней стороне обложки, кстати, изображена желтая резиновая утка крупным планом.

В буклете к диску Курт вспоминает, как когда-то отправился в музыкальный магазин «Раф-трейд» в Западном Лондоне в поисках первого альбома «Raincoats». В продаже его не оказалось, но продавщица знала бывшую скрипачку «The Raincoats» Ану да Силва – и рассказала Курту, что Ана работает неподалеку в антикварном магазине. Она объяснила, куда идти, и он отправился на поиски.

«И вот через некоторое время, – писал он, – я дошел до этого волшебного магазина, в котором оказалось еще кое-что из того, что я жадно искал многие годы, – старые, раздолбанные, похожие на марионеток деревянные резные куклы. Я только мечтал о том, что найду магазин с таким ассортиментом. Мою кредитку не принимали; впрочем, куклы все равно были слишком дорогие. Но там была Ана, и я вежливо представился, покраснев как рак, и объяснил причину вторжения. Помню, как ее босс чуть не прожег меня взглядом насквозь. Она сказала: „Ну, может, у меня несколько дисков и валяется, так что если я что-то найду, то пришлю тебе“ (очень вежливо, очень по-английски). Я ушел, чувствуя себя дураком, как будто я вторгся в ее личное пространство и опозорил всю свою группу».

Спустя несколько недель Курту пришла по почте виниловая пластинка альбома «The Raincoats» с отксерокопированными текстами, фотографиями и подписями. «Я был очень рад, – писал он, – куда больше, чем когда играл каждый вечер перед тысячами слушателей, когда меня воспринимали как бога и рок-идола, когда передо мной пресмыкалась разная шушера от шоу-бизнеса, когда за предыдущий год я заработал миллион долларов».

1 января 1993 года Курт в пижаме участвовал в фотосессии в гостинице «Фор сизонс» в Сиэтле для обложки «Адвоката».