Книга Россия в Первой мировой войне - Николай Головин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То же самое произошло на нашем Западном фронте. Главнокомандующим этого фронта в это время был генерал Деникин. На совещании в Ставке 16/29 июля он в следующих выражениях описывает картину неудачной попытки своего фронта перейти в наступление: «Части двинулись в атаку, прошли церемониальным маршем две, три линии окопов противника и… вернулись в свои окопы. Операция была сорвана. Я на 19-верстном участке имел 184 батальона и 900 орудий; у врага было 17 батальонов в первой линии и 12 в резерве при 300 орудиях. В бой было введено 138 батальонов против 17 и 900 орудий против 300».
Наступление на Румынском фронте началось 10/23 июля. Это наступление велось на иных основаниях, чем на прочих наших фронтах. В атаке участвовали не только русские, но и румынские войска. Пример последних, несомненно, отрезвляющим образом действовал на первых. Это и было должным образом учтено Штабом фронта, организовавшим все атаки так, что в них совместно с русскими участвовали и румынские части. Вместе с этим Главнокомандование фронта держалось иной точки зрения на отборные формирования, чем та, которая господствовала на других фронтах; оно не пускало их как ударные части в бой и, таким образом, сохраняло в своих руках хотя бы небольшую часть пехоты для прекращения мятежей и бесчинств в разлагающихся частях Русской армии. Наступление на Румынском фронте началось удачно. Позиции немцев были прорваны, взяты пленные и более 100 орудий. Но 13/26 июля в Штаб фронта пришла телеграмма, подписанная Керенским, в которой именем Временного правительства приказывалось прекратить наступление. Вызвана была эта телеграмма требованием генерала Корнилова, который после разгрома наших армий Юго-западного фронта в Галиции сменил на посту Верховного главнокомандующего генерала Брусилова.
Вступление генерала Корнилова в Верховное главнокомандование означало поворот к восстановлению дисциплины в армии. В этом отношении генерал Корнилов проявил большое гражданское мужество и настойчивость. Прежде чем принять предложенное ему Временным правительством Верховное главнокомандование, он поставил последнему совершенно определенные требования, выполнение которых он считал необходимым для восстановления дисциплины в армии и без которых он категорически отказывался принять командование. В числе этих мер генерал Корнилов требовал восстановления отмененных в начале революции полевых судов и смертной казни.
12/25 июля Временное правительство издает соответствующее постановление, которое начинается следующими словами:
«Позорное поведение некоторых войсковых частей как в тылу, так и на фронте, забывших свой долг перед Родиной, поставив Россию и революцию на край гибели, вынуждает Временное правительство принять чрезвычайные меры для восстановления в рядах армии порядка и дисциплины. В полном сознании тяжести лежащей на нем ответственности за судьбу Родины Временное правительство признает необходимым:
1) Восстановить смертную казнь на время войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления.
2) Учредить для немедленного суждения за те же преступления военно-революционные суды из солдат и офицеров».
Нужно иметь в виду, что эта перемена линии поведения Временного правительства, во главе которого с 8/21 июля стоит уже не кн. Львов, а Керенский, объясняется не только понесенными поражениями на фронте.
3/16–5/18 июля состоялось в Петрограде выступление большевиков. Эта первая их серьезная попытка окончилась неудачей, так как она встретила отрицательное отношение среди большинства Совета солдатских и рабочих депутатов. Несколько выстрелов двух орудий казачьей конной батареи, юнкерский батальон и казачьи полки быстро ликвидировали этот мятеж.
Только что понесенные поражения отрезвляюще подействовали главным образом на сознательные круги армии и народа. Правое крыло представителей в войсковых комитетах стало понимать, что дальнейшая игра в революцию в самой армии неминуемо ведет страну к гибели. Но в солдатской массе нежелание воевать осталось в прежней силе.
Генерал Корнилов продолжает настойчиво работать над оздоровлением армии, но его героические попытки встречают неимоверные трудности.
Немногочисленный солдатский состав, оставшийся верным своему долгу, был перебит в неудачных наступлениях. Приходилось теперь вновь «нарастить» эти силы, использовав для этого изменения в благоприятную сторону в сознательных слоях армии и народа. Но без самого полного содействия Керенского и его правительства прочных результатов по оздоровлению армии достигнуть было нельзя.
Между тем вместо такой поддержки генерал Корнилов вскоре же начинает встречать противодействие со стороны Керенского, который боится рассориться с крайними левыми революционными кругами. Такое поведение главы правительства неминуемо должно было привести к скорому кризису, так как теперь не могло уже быть никаких сомнений, что народные и солдатские массы продолжать войну не хотят. Керенский не нашел в себе гражданского мужества открыто сказать союзникам, что русский народ не хочет продолжения войны, и в то же время боялся ссориться и с левыми революционными кругами. До какой степени этого боялся Керенский, свидетельствует следующий факт. После июльского восстания большевиков командующему войсками Петроградского военного округа генералу Половцову удалось получить постановление правительства об аресте главнейших большевиков, уличенных в том, что они получали деньги от германского Генерального штаба.
«… Не без удовольствия принимаю из рук Керенского список 20 с лишним большевиков, — записывает в своих воспоминаниях генерал Половцов, — подлежащих аресту, с Лениным и Троцким во главе…
Только что рассылка автомобилей закончилась, как Керенский возвращается ко мне в кабинет и говорит, что аресты Троцкого (Бронштейна) и Стеклова (Нахамкеса) нужно отменить, так как они — члены Совета…[176] Керенский быстро удаляется и куда-то уносится на автомобиле. А на следующий день Балабин[177] мне докладывает, что офицер, явившийся в квартиру Троцкого для ареста, нашел там Керенского, который мой ордер об аресте отменил. Куда девались грозные речи Керенского о необходимости твердой власти…»
Колеблющееся поведение Керенского привело к двойственности его роли. Последнее же не могло не привести к тому кризису в Русской армии, который известен под названием Корниловского выступления.
Чтобы понять психологическую сторону Корниловского выступления, нужно взглянуть на те процессы, которые происходили в русской офицерской среде.
Русское офицерство и до войны, по существу, не было закрытой кастой. Даже в числе генералов на видных постах находились люди, вышедшие, в полном смысле слова, из рядов простого народа. Сам генерал Корнилов был сыном простого казака-крестьянина. Условия службы, корпоративная честь, наличие гвардии придавали тот внешний кастовый облик, который вводил в заблуждение тех, кто, не зная нашей армии, читал про нее только памфлеты.
