Книга Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин

– Да, – ответил Саша, чуть-чуть удивлённый такому переходу.

– И, надеюсь, подкрепила его паролем? – спросил князь быстро, азартно, явно надеясь услышать положительный ответ.

– Да, – сказал Саша. – Только…

«Я должен его забыть. Ха, прибей тень, укуси локоть, забудь слово. Пароль «Амьен», отзыв «Абингдон». Верно, до конца жизни запомнил».

– Слыхивал я, – сказал князь, не расслышав Сашино «только», – теперь у союзников мода: пароль действителен с полуночи до полуночи. Так? Спасибо, что подтвердили. Значит, по знаемому вами паролю можно по их лагерю до полуночи разгуливать?

– Да. Только…

– Что вы, Александр Петрович, понимаю. Сразу после плена, да сразу после пластунского кулака, никаких подвигов не выйдет. Вам надо отлежаться. Кстати, пароль вы ещё пластунам не сообщили?

– Нет. Только…

– Пожалуй, правильно, он им до сумерек и не нужен. И вообще, здесь пластуны не надобны, они, кроме русского, только по-хохлацки размовляют. Найдём в штабе смельчака, да, как стемнеет, и пустим во французский лагерь, чтоб англичане незнакомому офицеру не дивились. Он погуляет и узнает про час штурма.

– Но ведь такие сведения должны быть секретными, – сказал Саша, ощущая, как деревенеет язык, а в голове поднимается послед недавней контузии.

Князь махнул рукой:

– Уж кому, как не мне, штабисту, знать. Тайна, касающаяся ста тысяч человек, растекается по лагерю, как вино из разбитой бутыли в мешке. Потому мсье Пелисье и сэр Раглан только сегодня час штурма и назначат, чтобы до нас дотечь не успело. Но вот ваш мундир и пароль они не предусмотрели. Мундир сейчас при вас?

– Ваше сиятельство, – произнёс Саша, ощутивший, что голову его окутывает какое-то непонятное облако, – существует препятствие, не позволяющее произвести такую разведку.

– Вы не желаете скомпрометировать даму? Я понимаю ваше желание, поэтому разведка будет проведена именно на французских позициях.

– Ваше сиятельство, к сожалению, невозможно и это, – чётко сказал Саша, ощутив, как облако отступило. – Мундир был предоставлен мне под обязательство возвратить его ещё на английских позициях, и это не произошло лишь из-за ночной встречи с пластунами. Пароль был мне сообщён лишь под обязательство не сообщать его любому постороннему лицу. Поэтому передача пароля и мундира является для меня бесчестным поступком.

* * *

«Вот уж не ожидала, что окажусь таким завзятым фельдшером: при первом же взгляде на человека думаю, какое лечение ему нужно, и лишь потом вспоминаю, что это за человек».

Человеком, на которого Джейн посмотрела как медсестра, конечно же, был Счастливчик. У него на затылке вскочила изрядная шишка от удара прикладом, а сквозь изорванный рукав правой руки виднелись следы зубов Крима. «У меня отличная собака», – подумала Джейн.

Она все же попросила часового, чтобы тот узнал у арестованного – не нужна ли ему медицинская помощь. Папа вздохнул, но спорить не стал.

Счастливчик махнул было рукой, однако переменил мнение, попросил перевязать руку и голову. Корзина с простейшими санитарными средствами была у Джейн всегда, и она справилась за минуту. Перевязывая руку, думала: вот этой рукой задушил бы меня, – но поэтому и спешила закончить работу.

– Спасибо, – сказал Счастливчик умильным голосом, при этом бросив взгляд на Джейн. Взгляд говорил: «Ты думаешь, я из-за этой мелкой услуги не придушу тебя при первой возможности? Наивная девочка!» Джейн даже расстроилась.

Что же касается полицейской процедуры, она оказалась формальностью. Джейн повторила все намёки, подслушанные ею в разговоре мистера Стромли и Счастливчика, тот подтвердил эти свидетельские показания. Как заметила Джейн, Счастливчик постоянно намекал, что за ним водятся и другие грешки (правда, не уточняя), поэтому судить его следует лишь в Лондоне.

Показания с Джейн уже были сняты, когда в «полицейскую палатку» заглянул инспектор по шпионам.

– А, вот вы где, я вас ищу! – Джейн поняла, что он обращается к ней. – Я хочу, чтобы вы ответили на некоторые вопросы…

– На любые вопросы Джейн будет отвечать только с моего согласия! – резко сказал сэр Фрэнсис. – Представьтесь и скажите, что вас интересует.

– Томас Джонс, особый инспектор при штабе. Сэр, я бы хотел узнать у вашей дочери, не заходила ли она вечером к пленным и не заметила ли каких-либо следов подготовки к побегу.

– Джейн, если ты можешь что-нибудь ответить – ответь, нет – можешь не отвечать, – сказал сэр Фрэнсис, помнивший, как недавно в его присутствии инспектор Джонс пытался выяснить случаи, когда малорослые убийцы выдавали себя за подростков.

Джейн коротко ответила, что, посещая пленных, ничего странного не обнаружила. Больше ничего говорить она не собиралась – ещё догадается.

Инспектор по шпионам вздохнул, пробормотал: «В этой истории слишком много загадок». Уходя, взглянул на Счастливчика, а тот – на него. Как показалось Джейн, во взгляде мистера Счастливчика мелькнула если и не надежда, то заинтересованность. Так моряк ещё не видит землю, но видит прибрежных птиц и понимает: земля близко.

* * *

Улыбка медленно сходила с лица князя Васильчикова. «Он устал не меньше, а пожалуй и побольше, всех, кого я до этого видел в Севастополе. Даже больше тех, кто в госпитале», – подумал Саша.

– Виктор Илларионович, – приоткрыл дверь адъютант, – от Павла Степановича, о расположении артиллерийских резервов.

– Позже, – резко сказал князь. – Важный разговор.

И медленно перевёл взгляд на Сашу.

– Александр Белецкий, вы давно в Севастополе?

– С сегодняшнего утра.

– Вам должны были уже рассказать. И тем не менее я потрачу десять минут, оторву их от доклада, присланного Павлом Степановичем, – тяжело, впечатывая каждое слово, сказал князь. – Оторву десять минут от ознакомления с докладом Нахимова, чтобы объяснить вам, что сегодня происходит в Севастополе.

– Мне уже…

– Дайте договорить. Город обречён. Это знают все, от героев до воров. Но кроме Севастополя есть остальная Россия. Если город падёт завтра, враг успеет погрузить на корабли свои пушки и перевезти их под Одессу, а может, и под Петербург. На каких условиях придётся подписать мир при таком положении вещей, мне не хочется думать. Если мы здесь продержимся хотя бы пару месяцев, хотя бы до конца августа, расклад будет другим. Осенью против России кампанию не начинают. Потому-то, – добавил князь ещё жёстче, – если уж отдавать Севастополь, то попозже, да так, чтобы им другой город брать не захотелось.

– Было слово чести, – проговорил Саша.

– А как же его попозже отдать? – продолжил князь, будто не слышал собеседника. – Значит, ни завтра, ни послезавтра отдавать город нельзя. Беда в одном: захотят – возьмут. Если неприятель предпримет единовременную попытку на всех пунктах обороны, то его не остановит ни картечь, ни штыки, ни пушечные банники, которыми моряки мастера драться. Флотские, кстати, пока жив Нахимов, с бастионов не уйдут даже по приказу. Если Нахимов не прикажет. А он не прикажет.