Книга Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик (Англия)

Пока она справлялась с едой, в церкви появился Удо ле Буше. Он оставил при себе меч вопреки предупреждению священника. Капюшон плаща был наброшен на голову.

— Заплатите остаток, — сказал он лорду Томасу и протянул громадную, усеянную шрамами ладонь. — И не говорите, чтобы я подождал до утра. Хватит отговорок. Я уезжаю сейчас же.

Стаффорд повернулся к нему. Тусклый свет окон раскрасил его синим и серым.

— И как вы собираетесь пересчитывать в темноте?

— Уже взошла луна. Уверен, света будет достаточно. Платите. — Его пальцы покачивались нетерпеливо.

— Хорошо, хорошо. Деньги в моей седельной сумке.

Стаффорд пошел к выходу, затем вернулся и скомандовал тому же молодому солдату следить за Манди, а другому рыцарю — сопровождать их с ле Буше.

Манди выждала, пока стихли шаги, и посмотрела на своего охранника. Оспины, которые обезображивали его лицо, заметно старили парня. А так — наверняка не старше оруженосца Александра. Конечно, юность не обязательно подразумевала неопытность. И Стаффорд не возьмет в свиту непригодного юнца. Но ведь и у нее самой тоже есть опыт…

— Мне надо облегчиться, — сказала она.

— Леди? — Он посмотрел на нее искоса, и она увидела вспышку паники в его глазах. Тон его подсказал, что люди предупреждены о том, чтобы обращаться с нею деликатно. Дед мог вытворять что угодно, но не его рыцари.

— Мне надо облегчиться, — сказала она с намеренной прямотой. — Мы ехали целый день, и никто не подумал о моих потребностях. Если вы не выведете меня, я буду вынуждена садиться на корточки здесь, в церкви, к вашему стыду.

Он закашлялся и выглядел слишком обеспокоенным. А Манди просто прожигала его взглядом, не давая опомниться. «Какие странные все-таки эти мужчины», — подумала Манди. Шутить в своем кругу относительно естественных функций — сколько угодно, а в присутствии женщин их языки завязываются на узелок.

— Хорошо, — наконец сказал он, — но я буду должен связать ваши запястья.

Манди встала на ноги и очень убедительно изобразила страдания человека с переполненным мочевым пузырем.

— Значит, вы собираетесь поддерживать мои юбки?

Молодой солдат даже поперхнулся. Очевидно, его предшествующий жизненный опыт не подготовил его к этому.

— Ладно, пойдемте, — сказал он после паузы. — Но не вздумайте морочить мне голову. Я буду рядом.

Манди одарила его благосклонным взглядом и с высоко поднятой головой вышла через резную дверь церкви. Молодой охранник шел так близко сзади, что едва не наступал на подол ее платья.

У коновязи дед все еще обсуждал с Удо ле Буше передачу вознаграждения. Наемник настаивал на проверке содержания каждого мешочка и рассматривал в лунном свете едва не каждую монету.

Манди направилась в противоположном направлении, к трем скрюченным яблоням; цветы на ветвях сияли в лунном свете.

— Я зайду за них, — шепнула Манди солдату.

Он следовал за нею.

— По крайней мере, отвернитесь, — прошипела она, будто сердясь. — Вы что думаете, я далеко убегу в таком виде?

Он покачал головой, поскреб в затылке и неохотно, но выполнил ее просьбу.

Немедленно Манди сбросила мантилью, открепила пояс и с лихорадочной поспешностью стащила с себя платье и нижние юбки, оставшись только в тонкой льняной камизе. Рубашка-туника была с рукавами и небольшим вырезом, неплотно облегала тело, а длиной была до середины икр. Теперь ее ноги были свободными.

Охранник попытался повернуть голову.

— Не смотрите! — свистящим шепотом выдохнула Манди. Но он продолжал поворачиваться. Тогда она схватила мантилью с земли и набросила ему на голову, и в тот же миг точным ударом ноги подсекла его под колени. Парень тут же шлепнулся оземь, а крик заглушила толстая шерстяная ткань. Манди выдернула кинжал из-за его пояса; но зарезать упавшего она не могла себя заставить, а потому, чтобы хоть на время вывести стражника из игры, изо всех сил заехала ногой по его паху.

Он сдавленно взвыл — мантилья все еще опутывала голову — сложился пополам, а Манди бросилась наутек.

Она побежала через сад священника и церковный участок. Синеватого лунного света хватало, чтобы разобрать дорогу. Сначала они бежала наугад, с единственной целью увеличить расстояние между собой и похитителями, но по мере того, как дыхание стало ощутимым, поняла, что так ее скоро и легко поймают. У них были лошади, а свет, который позволял ей бежать, поможет им выследить ее.

Направо от церковного участка она увидела слабое мерцание светильников и свеч деревенских домиков и красноватый свет случайного костра. Слева — открытое пространство полей, простирающихся больше чем на две мили до темной полосы леса.

Чуть подумав на бегу, Манди решила броситься в деревню. Там, по крайней мере, будут свидетели похищения, если не удастся убежать. Ни на миг она не надеялась, что крестьяне окажут какое-нибудь сопротивление, защищая ее от вооруженных людей.

Сначала, когда она бежала, прижав руки к груди, слышался только звук ее собственного дыхания, рвущегося из горла, и легкий глухой стук ее поступи. Но вот ее напряженный слух поймал звук преследования, и она не смогла предотвратить жалобное хныканье. Если они захватят ее, то свяжут на сей раз не только запястья.

Она взглянула через плечо и увидела огни факелов, подпрыгивающих в такт движения скачущих лошадей. Их близость ужаснула ее, и она удвоила усилия — и в итоге растянулась во весь рост на траве общинной земли. Падая, она увидела, что огни деревни стали ближе, возможно, даже достижимыми. Она вскочила и побежала к огням. Три привязанных козла вырисовались из мрака. Манди закричала при их внезапном появлении, и они с блеянием разбежались.

У самой околицы ей преградила путь темная линия потока. А позади — крик и барабанная дробь копыт, и уже намного ближе. Она не осмелилась обернуться и посмотреть, а продолжала бежать, шаг за шагом. Ноги болели от напряжения, а в груди разгорался пожар.

Крик, смешанный с барабанной дробью копыт, повторился:

— Остановись, Манди, Христа ради, остановись!

Она бросилась в холодную, как лед, воду, но глубина оказалась чуть выше колен; скользя на илистом дне, она приближалась к противоположному берегу.

— Александр? — закричала она и вовремя обернулась, чтобы увидеть освещенную пламенем факела фигуру Удо ле Буше.

А ле Буше придержал коня на самом берегу и поднял факел, освещая еще одного всадника, который стремительно приближался к ним.

— Александр! — закричала Манди, узнавая.

— Иди в деревню, оставайся там! — крикнул он ей.

Лунный свет блеснул на окантовке щита и лезвии обнаженного меча. Она услышала скрежет — ле Буше тоже вытягивал меч из ножен.

— Иди! — рявкнул Александр.