Книга Митридат - Виктор Поротников

— Задумано неплохо, — мрачно промолвил Митридат, — если все это не ложь.

Оривазг склонил голову.

— Могу поклясться чем угодно, что это правда, царь.

— Что побудило тебя выдать мне замысел Кингеторига? Ведь он, кажется, доверяет тебе?

— Кингеториг несправедливо обделил меня военной добычей, а у меня пять дочерей и каждой нужно приданое, царь.

— Так ты рассчитываешь на награду, Оривазг?

— А разве твоя жизнь ничего не стоит, царь? Митридат помолчал, затем нехотя сказал:

— Ты получишь награду, Оривазг, но только после того, как я сам уличу Кингеторига в злом умысле.

Призвав на совет своих ближайших друзей, Митридат не столько негодовал на Кингеторига, сколько пытался обвинять в подлости Оривазга.

— Я убежден, Оривазг из корыстных побуждений оболгал Кингеторига, а заодно и Адиаторига. Оба совсем недавно клялись мне в преданности, и мне бы не хотелось бросать им в лицо такое обвинение, не имея более веских доказательств.

— Я понимаю, Митридат, что за спиной двух этих вождей стоит немалая сила, — сказал Тирибаз, — и тебе бы хотелось видеть в их лице своих друзей. Однако наши поражения в Греции поколебали верность твоих союзников, царь. Иначе как объяснить все эти заговоры и подстрекательства к восстанию против понтийского царя? Если уж ионяне и карийцы отважились на такое, то чего ожидать от галатов?

Сисина и Моаферн согласились с Тирибазом.

— Этот народ издавна славится непостоянством, — промолвил Сисина. — Сегодня галат клянется тебе в преданности, а завтра точит на тебя кинжал.

— Галаты столь же храбры, сколь и коварны, — кивнул Моаферн.

— Что же будем делать? — спросил Митридат.

— Сделаем так, чтобы Кингеториг сам выдал себя, — сказал Тирибаз, способный на разные хитрости. — Пусть Оривазг придет к Кингеторигу и скажет, что царь Митридат дарует свободу Квинту Оппию. Пусть он скажет, что скоро этот римлянин встретится с Суллой. И самое главное — Оривазг должен сказать, что Митридат поручил ему сопровождать Оппия до морского побережья и оберегать его в пути.

Если Кингеториг действительно что-то замышляет, он наверняка ухватится за эту возможность передать послание Сулле.

— А если Кингеториг проявит осторожность и не клюнет на эту уловку? — выразил сомнение Моаферн.

— Я скажу Оривазгу, чтобы он подтолкнул Кингеторига на неосторожный шаг, если он желает получить свою награду, — ответил Тирибаз и сердито добавил, заметив недовольную мину Митридата: — С этими галатами иначе нельзя — продажное племя!

Оривазг сделал все, что ему велели. Два дня спустя он пришел в покои Митридата в сопровождении Тирибаза и с таинственным видом извлек из-под плаща пергаментный свиток.

Митридат взял пергамент в руки и, волнуясь, сломал печать.

Письмо было написано по-гречески и предназначалось Сулле. Начиналось послание словами: «Кингеториг, царь толистобогиев, и Адиаториг, царь тектосагов, приветствуют Луция Корнелия Суллу!»

Далее вожди галатов писали, что им в тягость владычество Митридата, бессмысленная жестокость которого оттолкнула от него всех союзников. Оба на определенных условиях были готовы воевать с понтийским царем на стороне римлян. В конце письма вожди давали понять Сулле, что в скором времени Митридат может оказаться у них в руках. А посему, они спрашивают, желает ли Сулла увидеть Митридата живым или ему достаточно прислать голову царя?

Митридат швырнул свиток себе под ноги.

— Предатели! — вырвалось у него. — Они хотят заслужить милость Суллы в обмен на мою голову. Ну ничего, скоро мы увидим, кто у кого в руках, клянусь Митрой!

Кингеториг и Адиаториг нисколько не удивились приглашению на праздник, посвященный сотворению мира великим Ахурамаздой. Персы и каппадокийцы, которых было немало в войске и окружении Митридата, справляли свои священные торжества столь же неукоснительно, как и эллины свои. На торжественные пиршества по такому случаю приглашались многочисленные гости. Обоих вождей удивило лишь то, что вместе с ними не был приглашен Богодиатар, царь трокмов.

Царь толистобогиев пришел во дворец Митридата со своей женой и сыновьями. Многие знатные галаты в его свите также захватили своих жен и детей, переступивших отроческий возраст. Еще более многочисленная свита была у царя тектосагов: помимо друзей и телохранителей он взял на праздник и всех своих родственников.

Митридат хотел расправиться только с Кингеторигом и Адиаторигом, обвинив их в измене в присутствии Оривазга. Но этому воспротивился Тирибаз.

— Казнь обоих царей озлобит их друзей и всю их родню, поэтому я предлагаю перебить всех, кто пришел сюда с вождями: и мужчин, и женщин, и детей. Понимаю, что это жестоко, но это необходимая жестокость, царь.

Митридат задумался. Сисина тоже был в растерянности. Один Моаферн резко возразил против этого.

— Во что ты превратишь праздник, Тирибаз?! — сказал он. — Галатов пришло не меньше трехсот человек, да мы зальем кровью весь пиршественный зал! И как на это посмотрит Богодиатар, царь трокмов?!

— Зло нужно вырывать с корнем, так учат нас предки, — стоял на своем Тирибаз. — Измена галатов опаснее заговоров ионян, поскольку ионяне разобщены, а галаты дружно стоят друг за друга. Кто знает, может, Богодиатар в душе тоже склоняется к измене. Так пусть наша жестокость послужит ему предостережением.

— Я согласен с Тирибазом, — принял решение Митридат. — Тирибаз, собери в переходах между пиршественным залом и мегароном моих телохранителей, а ты, Моаферн, веди туда же греческих наемников. Сисина, ты расставишь спешенных конников у главной лестницы и во внешней галерее. Я дам распоряжение дворецкому, чтобы он убрал из коридоров слуг и увел куда-нибудь всех прочих гостей. Сигналом будет…

Митридат запнулся. Ему вдруг стало страшно от того, что он хладнокровием обрекает на смерть сотни людей, среди которых есть неповинные женщины и дети.

— Я дам тройной сигнал трубой, — сказал Тирибаз. — Смелее, царь! Кто долго колеблется, тот недолго царствует.

Галаты уже сидели за столами в ожидании выхода царя, но вместо этого пиршественный зал сначала покинули слуги и музыканты, а потом стали расходиться куда-то приглашенные на торжества посольства из разных городов. Смысл происходящего стал ясен галатам, когда в распахнутые двери вбежали царские телохранители и эллинские наемники с обнаженными мечами. Где-то в переходах дворца трижды прогудела боевая труба, и воины Митридата, зловеще сомкнув ряды, двинулись на растерянных галатов.

Заметив среди воинов Моаферна и Тирибаза, Адиаториг крикнул им, спрашивая, пропустят ли его к Митридату? И если нет, то дадут ли ему меч, чтобы он мог умереть как воин?

В ответ полетели стрелы и дротики, поражая безоружных галатов, которые в ужасе заметались по залу, опрокидывая столы и стулья. Избиение продолжалось меньше часа. Никто из галатов не уцелел.